Тетрадь №2

Ростов-на-Дону

1936 – 1938

1936 год

11 апреля

С 7 числа я лежала в постели. Температура и головные боли, которые были у меня с первого числа, дали о себе знать. Очень болели грудь и спина. Вчера у меня был письменный зачет по стилистике. Я пошла, встав с постели, без подготовки. Кое-как написала. Сегодня мне стало хуже. Вечером был Даня. Сначала он что-то читал мне, во время этого позвонил Миша. К телефону подошел дядя Сёма. Я просила передать, что лежу больная и прошу позвонить завтра часов в 12 дня. Потом дядя Сёма лег спать у себя. Больше дома никого не было. Даня нагнулся надо мной и поцеловал. Потом еще и еще. У него красивая страсть, и мне нравится его манера любить.

12 апреля

Опять дождь. Я встала, но не выхожу. Сижу у окна и с отчаянием думаю все ободном и том же.

Неужели я не найду искреннего друга – такого, чтобы мне нравился во всем. Неужели я не дождусь человеческих отношений. Неужели я не полюблю взаимно. Вот Петя, Даня и многие другие, они прежде всего видят во мне женщину. Поцелуи, которых добиваются они, я не ценю. Они для меня лишь источник развлечения, источник разрядки моей страсти. Да, я слишком женщина для того, чтобы ко мне относились иначе! Вот почему все так складывается, вот почему все происходит. Как я устала от этого лицемерия! Лицемерия с моей стороны. Покончить со всем разом, одним ударом? Замкнуться в себе, сидеть и ждать? Нет, я не смогу этого сделать. Я не создана так. Мое сердце жаждет большего. Я мечусь из стороны в сторону – и вот результат.

Вечером были у меня друзья, целой компанией: Володя, Даня, Яша, Марианна. Позвонил Миша. Я дерзила ему. Он, узнав, что я не выхожу, сообщил, что пойдет на танцы сам. Я желаю ему успеха.

13 апреля

В институте Тамара В. стала рассказывать мне о том, что происходило вчера на танцах. Миша не танцевал ни одного танца! Он сказал, что лучше смотреть, чем танцевать «с ними» – указал он на окружающую публику.

Тамара спросила его: «Что, скучно без Адочки?» – и удивилась, когда он промолчал. Тогда она смелее повторила свой вопрос и прижала его «к стенке» так, что он вынужден был ответить: «Да, скучаю!» – и по утверждению Тамары покраснел. Тамара была на танцах с Васильком.

17 апреля

Живу подвыходными и выходными днями. Сегодня позвонил Миша. Он говорит, что ему кажется, что мы не виделись целую вечность.

«И мне тоже», – говорю я.

«Сегодня я танцевать не могу. У меня заседание», – сообщает он. У меня обрывается все внутри.

«Ну а я пойду», – отвечаю я.

«Может быть, сделаем так. Вы меня подождете часов до десяти, и если я не приду, вы вольны поступать, как вам захочется», – просит он.

«Нет, я пойду в девять. А вы приходите, как освободитесь», – возражаю я.

Я танцевала без него. Отдыхать мне не приходилось. Я не пропустила ни одного танца. В 11.30 пришел Миша. Три последних танца мы танцевали вместе, а затем он проводил меня домой.

Он говорит, что собирался зайти ко мне во время моей болезни, «но ведь не всех знакомых приятно видеть в это время». Он нашел, что я сильно похудела, что не только голос, но и смех стал у меня тусклым.

«Или я вас давно не видел, или отвык от вас», – сказал он.

«Очевидно, последнее», – заметила я и переменила тему разговора. Но он вернулся к моим словам и многозначительно сказал: «Нет, не последнее».

Что это значило, я не поняла.

На завтра я сказала, что не приду.

«Подозрительно, у вас все выходные дни заняты».

Я промолчала.

18 апреля

Днем гуляла с Фрицем и Вовкой. Был солнечный день. Фриц купил мне цветы. Мне очень хотелось встретить Мишу. И действительно, я увидела его на противоположной стороне, разговаривающего с какой-то парой. Стоило мне перейти дорогу – и я у цели. Но как всегда передо мною вырос Даня со всей гоп-компанией, и мне пришлось остановиться с ними. Этот человек обладает удивительной способностью появляться тогда, когда он меньше всего нужен. Ну и злилась же я!

Чтобы не попадаться на глаза Мише в невыгодном для меня сочетании, я повернула всю компанию в обратную сторону под предлогом того, что у меня болит нога.

Фриц ушел. Бедный мальчик, он чувствовал, что он лишний и не подходит к шумному и легкомысленному обществу моих друзей.

Даня купил для меня билеты в кино и сообщил, что Миша тоже брал их, но, возможно, и на другой сеанс.

Даня очень страдал, думая, что и Миша, и он берут билеты для меня. В кино Миши не было. В таком случае у меня созрел план.

22 апреля

Занимались у Фрица. Я, Вовка и Лёня. В короткий промежуток между занятиями, когда ребята вышли на балкон подышать весенним воздухом, ко мне наклонился Фриц. Он просил один лишь поцелуй. Я знала, что чувства его ко мне не угасли, что он по-прежнему меня любит, но прикрывает это оболочкой дружбы. Я же всегда забываю о прошлом и дружу с ним, как с девушкой. Я даже делюсь с ним своими отношениями с другими ребятами, а он дает мне советы.

Мы поцеловались и тут же рассмеялись. Вернувшиеся с балкона ребята предложили всем пойти в парк за город. Так на них подействовал воздух. Увлеченные их предложением, мы согласились.

Молодая травка то шуршала приветливо под ногами, то стелилась мягким, пушистым ковром.

23 апреля

Я делаю последнюю попытку действовать в отношении Миши по плану. Он позвонил мне часов в восемь вечера и сообщил, что сегодня снова у него заседание и прийти на танцы он не сможет. Если освободится раньше, то будет. Я иду одна.

Вопреки ожиданиям я скучала. Даже Соломин не сделал попытки пригласить меня. Только Ковальский, сослуживец Миши, утешал меня, говоря, что он обязательно придет.

И действительно, часов в десять подбегает ко мне тот же Соломин и сообщает, что Миша в фойе, раздевается и скоро прибудет. Он выпаливает все это залпом, а затем убегает.

Я стояла в кругу знакомых, когда в дверях показался Миша. Он видит нас, но сразу не подходит, а надменно щурит глаза и вытирает платком нос и губы. Потом медленно подходит и здоровается.

Я решила, что это последний вечер, когда я танцую с ним. Больше выносить его присутствия я не в силах. Поэтому я дурила как никогда. Мне кажется, я даже его шокировала.

В разговоре он вставил фразу следующего содержания: «Ах, да, ведь в прошлый выходной день вы были в кино на «Дубровском».

Я вскинула на него изумленные глаза: «Почему вы так решили?»

«Я видел Даню, покупающего билеты, и решил, что он был с вами».

«Ах, так, – протягиваю я лениво, – нет, я Даню давно не видела».

«А он, очевидно, надеялся вас встретить в кино, видя, что я покупаю билеты».

Потом он прибавил, что «Дубровского» не видел, но я не стала расспрашивать почему.

Я добилась одного: дала понять, что Даню вижу редко.

Когда мы возвращались домой, я сказала, что вчера была за городом, что там чудесно и что хочу завтра пойти еще. «Пойдемте со мною!» – выпалила я неожиданно для себя и удивилась, что он быстро согласился. Мы договорились, что встретимся на улице Ворошиловского, возле магазина «Динамо», если будет благоприятная погода.

«Это будет последним испытанием», – решила я про себя.

24 апреля

Целое утро я выбегала поминутно на балкон, следя за изменениями погоды. А она, как на грех, дразнила. То накрапывал дождик, то светило солнце. Без десяти минут двенадцать все же моросил редкий дождик, но я пошла с той целью, то если Миши не будет, пойду заниматься к Фрицу.

Но он стоял, опершись о железный барьер магазинного окна. Мы улыбнулись друг другу, и каждый спешил сообщить найденное оправдание своему приходу, уверяя, что из-за дурной погоды явился «чисто случайно».

Надежда на хорошую погоду была, и поэтому мы все же решили идти. Пришли на стадион – говорили о спорте, который я кажется окончательно забросила. Пришли на кладбище – говорили о мертвецах и о потустороннем мире. Вошли в парк – и он пожалел, что там много народа. Затем мы вышли вовсе за пределы города. Было переменно. Ветер разрывал тучи, не давая идти дождю, поэтому время от времени проглядывало солнце. Мы прошли без цели значительное расстояние, и я даже устала. От ветра слетали шляпы – нам приходилось держать их руками. Наконец мы заблудились и, не найдя дороги, присели на каком-то упавшем дереве. Он много рассказывал о себе. По всему было видно, что женщины для него не новость. Сегодня вторично за период нашего знакомства он подчеркнуто говорил об отношениях мужчины и женщины. И проводил мысль, что большинство женщина стараются сделать мужчину своей собственностью или во всяком случае подчинить себе.

Ну и строптивый же!

Возможно, он намекал на мое отношение к нему, которое без сомнения не осталось незамеченным со стороны.

На обратном пути мы заблудились. Издали увидев какие-то телеграфные столбы, мы решили исследовать, куда они ведут. Подойдя поближе к ним, мы остановились. Неожиданностью для меня было то, что он как-то странно взял меня за плечи, посмотрел в глаза, чуть-чуть улыбнулся, а затем, резко повернув меня, сказал: «Вот, видите – это дорога!»

У меня слегка затуманилось в голове, но я быстро пришла в себя и не поддалась искушению. Да, он раздражал меня все более и более и, как видно, намеренно.

Когда мы к пяти часам подошли к моему дому, я сообщила ему, что танцевать больше не буду. Он не поверил:

«Посмотрим, как вы будете выплясывать через пять дней!»

Но я оставалась тверда в своем решении.

Тогда он сказал: «Ну разрешите мне позвонить вам, когда я захочу пойти в кино, потанцевать в клубе или еще что-нибудь».

Я ответила, что много занимаюсь, часто не бываю дома, что меня трудно будет застать и т. д. Мой ответ был мало убедителен, это я прекрасно сознавала сама.

Я прощаюсь с ним и пристально смотрю ему в глаза. Как мне жаль расставаться с ним, с чарующими вечерами танцев и даже с минутным замиранием сердца при встречах.

Но я сдержу данное себе слово. Я ухожу слишком резко, и это движение явно не ускользает от его внимания.

Позднее добавление. Как выяснилось позже, Миша был уже неудачно женат. Сейчас ему 35 лет. Во мне он видел легкомысленную девицу, хотя я никакого повода к плохому поведению не давала. Он вел себя со мной всегда сдержанно, никакой агрессивности не было. Понимал, что мне всего 18 лет.

29 апреля

Нас было десять человек. Авантюрно прошли по двум билетам на вечер в редакцию «Колхозной газеты». Там был хороший джаз, и можно было потанцевать.

Танцевала много и со всеми. Больше всего с Даней. После танца Лёня («Альфонс» по прозванию), случайный знакомый, редкий член нашей компании, увлек меня в кабинет редактора, дабы спастись от жары. Там, усадив меня на диван, он с размаху стал объясняться мне в любви и сделал попытку поцеловать. На что я ответила просьбой принести мне стакан воды. Это мой обычный прием. А затем, обрызгав его с ног до головы, я оставила его отрезвляться.

Танцуя с Володей, я заметила «Альфонса», появившегося робко в дверях и прячущегося за спиной стоявших людей.

30 апреля

У Володи Брайзера собрались случайно. Надо было встретить Первое Мая, поэтому купили вина. Бесились страшно. Я пела «Периколу», предварительно опьянев изрядно. Помню только, что Данька очень злился, когда я последнее слово арии – «дурак» относила к нему.

Позднее добавление. Ария Периколы – мой коронный номер. Последние слова в разных изданиях приводятся по-разному. Или «дурак», или «молчи».

Почему-то сейчас у меня мелькнула мысль о ничтожности и пустоте нашей компании. Я чувствую, что все эти люди меня не удовлетворяют.

Правда, все ребята очень остроумны, в институте на хорошем счету, занимаются не много, но берут своими способностями. Они очень веселые и любят общество хорошеньких девочек – возможно, поэтому складывается впечатление о них как о легкомысленных юношах.

Да и у меня с ними нет никаких общих интересов, нет точек соприкосновения кроме как собраться и побеситься вечерком, после трудового дня в институтах, которые так надоели всем своим однообразием.

Но все же мне хочется чего-то другого.

Позднее добавление. Время для нас, молодых, казалось тогда веселым, легким, незабываемым. Позже я оценила это время.

1 мая

С утра началась демонстрация. Погода позволяла выйти во всем белом, как этого требовала традиция. Все наши студенты были вместе, пели песни, дурили, шли в колонне.

К концу дня разыскал меня Даня. Когда мы стояли с ним на тротуаре, мимо нас проходила колонна теннисистов, из рядов которой я услышала голос, окликавший меня. Но я никого не увидела. Даня сказал мне, что это был Миша. Черт знает, что это такое! Опять это «сочетание». Я готова была в эту минуту выцарапать Даньке глаза, но потом вспомнила о данном себе слове и относительно успокоилась.

Дома прияла душ, пообедала и выспалась.

Вечером с Даней была в горсаду, который открылся только сегодня. Там мельком увидела Юру К. По привычке вздрогнула. Невольно сопоставила… и поняла, чего мне недостает.

2 мая

Вечер провели у Марианны. Ожидался сбор всей нашей компании, но пришли только Яша и Даня. Родных Марианны дома не было. Мы играли в карты и «платочек».

Сегодня я позволила Дане слишком много, когда нас оставили с ним одних. Он целовал мои колени и проводил рукой по бедрам. Он спрашивал, люблю ли я его. Я честно отвечала, что нет. Тогда он спросил, зачем все это?

«Не знаю», – ответила я и действительно, я не знала, для чего я с ним встречаюсь. Темперамент у меня! Люблю веселиться! Вот где причина всего.

Не завидую девушкам с моим характером. Очень мучительно! Мое счастье, что я умею держать себя в руках там, где это нужно. Я не дура и знаю, что делаю. В критические моменты я начеку. А Даня?

Даня любит красиво – этим он меня привлекает. Мне нравится подчиняться его страсти, но… до известных пределов, разумеется. Я знаю, что он будет возле меня до тех пор, пока не надоест мне окончательно.

Позднее добавление. До глубокой старости мы с Даней дружили, переписывались, когда он был в Ростове, а я в Москве. Умер он в 1997 году. Долго дружили с его сестрой Бертой.

5 мая

Мне кажется, я способна полюбить человека за его любовь ко мне и ради этой любви. Но ведь это ужасно! Любовь с одной стороны – это мало.

6 мая

Часов в шесть пришел Петя. Он приехал из Харькова, уверяет, что вез мне цветы, которые по дороге завяли. Вышли погулять, встретили Даню. Я увидела желтые тюльпаны – моя страсть. Я выбрала себе дин, попросив купить его. Оба мои «кавалера» стали раскошеливаться и чуть не заспорили, кому заплатить за цветок 20 копеек. Я взяла еще один тюльпан, видя затруднительное положение мальчиков. Они облегченно вздохнули. Петя вел себя нагло по отношению к Дане, подкалывал его бесконечно. Дурак, ведь это меня не расположит к тебе!

11 мая

Лето чувствуется все больше и больше, а следовательно, заниматься хочется все меньше и меньше. Однако сейчас горячее времечко – все дни провожу в читальне.

Сегодня вечерком были у меня мои друзья. С Володей Б. пришла девушка Тамара Марьина – студентка Финансово-экономического института. Она на последнем курсе, скоро кончает. Счастливица! У нее миловидная внешность, но, кажется, девушка с характером.

12 мая

Петя надоел своими посещениями: то за нотами, то за книгой, то за своими произведениями, которые давал мне для знакомства, то с излияниями. Сегодня прямо выгнала его, так как надо было заниматься.

Терзает мысль о себе, о своей жизни. Боже, до чего она ничтожна! Иногда перечтешь дневник и становится страшно. Какая ерунда порой может увлекать! Когда пишешь, все кажется таким значительным, а перечтешь – и сплюнешь: «дребедень!»

Нет настоящих друзей. Это меня мучает. Это главное.

Поздняя вставка на полях. Это мнение было ошибочное. Эти друзья молодости оказались друзьями на всю жизнь.

14 мая

Сестра Труся изредка ходит на танцы к Кохановскому. Миши там не бывает. Все общие знакомые подозревают, что я с ним встречаюсь где-то вне школы танцев. О Мише я часто думаю, но отгоняю мысли о нем, как о неудачном романе. В общем ничего не было между нами. Ни слова не было сказано о каких-либо отношениях. Но все же мы не свободно держались друг с другом. Мне он нравился очень, сближения я хотела, но вела себя исключительно глупо – часто делала оплошности, фальшивила. Он же не мальчик и прекрасно разбирался во мне – в моей игре на два фронта. Думаю, что немного ему нравилась, но он не хотел стать для меня одним из многих.

Возможно, все сложилось бы иначе, если бы у меня хватило духу порвать все с Даней, отказаться от веселого общества и заняться исключительно Мишей. Но это сделать было рискованно. О чем же теперь жалеть?

15 мая

С Баярой А. была на концерте московского тенора Лемешева. Встретила там Тамару Марьину, но не с Володей Б., а с каким-то молодым человеком по имени Илюша. Он произвел на меня хорошее впечатление. У него была красивая внешность.

17 мая

Вечером у меня собралось восемь человек. Тамара привела с собой Илюшу. Он мне понравился очень серьезно. Понравилась в нем та простота, которая отличает его от всех наших dandy. Он студент второго курса Финансово-экономического института, юноша незаурядных способностей, с очаровательно внешностью. Встречается с Тамарой. Сталинский стипендиант. Отличник. Язык подвешен.

У него болел зуб, и я сделала попытку положить туда ватку с одеколоном, но, конечно, обожгла ему чуть ли не весь рот. Он хныкал, но скоро успокоился. Когда я стала на стул, чтобы привязать повыше абажур, который мешал танцам, он подошел ко мне, взял за талию и легко снял меня.

Меня поразила его дерзкая смелость. По-моему, он привык свободно обращаться с девушками с первых дней знакомства. Он уделял мне подозрительно много внимания, говорил мне комплименты по поводу моих глаз и ресниц.

Назавтра договорились идти в кино всей компаний. Илюша вставлял свои замечания и предложения, из чего я заключила, что он пойдет тоже с нами.

18 мая

В кино Илюши не было. Неудобно было расспрашивать Тамару почему, так как она была с Володей Б. А вообще женщины так хитры, что могут подстроить всякие пакости. Лучше воздержаться и не любопытствовать. Однако я совсем не надеюсь когда-либо еще встретиться с ним.

23 мая

Встретила Петю. Он едет на несколько дней в Ростовский дом отдыха. Это совсем недалеко – сейчас же за пределами города. Пригласил назавтра приехать к нему и провести выходной день на лоне природы.

24 мая

Скучала по обыкновению. Вдруг надумала ехать к Пете. Ничего дома не сказав, я сажусь в автобус и через минут 40-50 высаживаюсь у ворот дома отдыха. Брожу долго, не находя Пети. Вдруг вижу его, сидящего с какой-то девушкой на скамеечке и смотрящего на игру в волейбол. Я подкрадываюсь сзади и закрываю ему глаза руками. Он очень долго не подозревает кто это, а когда я заговорила, он вскочил, стал теребить меня и прыгать от радости. Он ушел от своей «барышни», и мы долго бродили. Сколько зелени было вокруг!

Мы катались на лодочке, играли в волейбол, просто гуляли. В пять часов он усадил меня на автобус, поцеловав на прощание мои волосы и поблагодарив за посещение его.

28 мая

Днем неожиданно встретила Илюшу. Оказалось, что мы живем чуть и не рядом и до сих пор не знали друг друга! Мы оба были с портфелями, очень спешили по учебным делам, имели деловой вид, поэтому долго не разговаривали. Я приглашала его заходить после экзаменов, когда нечего будет делать. Как чудесно думать о том, что через месяц наступят летние каникулы.

29 мая

Уставшая от дневных занятий, я лежала вечером на диване. Дома никого не было, и я наслаждалась одиночеством. Это моя страсть: люблю помечтать наедине. Мне очень не хотелось, чтобы кто-нибудь приходил, нарушал мой покой. Но куда там – разве дадут человеку побыть немного самому с собой.

Я мечтала о Юре, прижимая его карточку к сердцу. Два года прошло со времени нашей разлуки. Я не забыла его. По-моему, по-настоящему можно любить лишь однажды. Неужели я уже пережила это?

Звонок привел меня к действительности. Это был Даня. Я привела себя в порядок и встретила его с улыбкой.

1 июня

Получила от папы подарок. Он прислал мне из Эривани велосипед – давнишнюю мою мечту. Рада неимоверно! Буду кататься после сессии. Вечером заходил Жора Васильев. Просил передать Баяре (она учится со мной) письмо. Вот пара, которая дружит уже три года – еще со школы. Баяра учится со мной, а Жора – в Новочеркасске. Это не мешает им часто видеться.

4 июня

Была на литературной конференции наших ростовских писателей, произведения которых еще не сделали сенсации в мировой литературе.

Нравится Бирюк. Его «Казаки» написаны хорошо, хотя тема уже не раз разрабатывающаяся.

Позднее дополнение. На этой встрече был и Софронов А.В. – будущий сталинский лауреат. Он начинал в Ростове. Писал пьесы «Московский характер», «Иначе жить нельзя», «Сердце не прощает».

6 июня

Слушала негритянскую певицу Мариан Андерсон. Сильно!!!

12 июня

Все погрузились в дебри науки. Занимаемся зверски. Мешает только Петя. Хорошо ему – не надо сдавать экзаменов. Приходит почти ежедневно и страшно действует на нервы своим глупым видом. Бесконечно «умно» рассуждает о любви и о своих способностях любить. Это смешно до слез. Я уже с ним не церемонюсь. Попросту прошу не приходить до 1 числа.

Теперь не скоро загляну в дневник. Страдная пора началась. Экзамены!!!

28 июня

Последний день лихорадочной подготовки к экзаменам прошел. Сегодня сдала последний. Дома меня ждал Даня. Он тоже сегодняшним днем закончил второй курс института. Он счастливо улыбается и поздравляет меня. Я же еще окончательно не пришла в себя. Все еще тупо болит голова, и я не могу осознать того счастья, что позади все трудности первого курса, а впереди свободных целых два месяца!

Утром, еще до экзамена встретила Мишу. Пошел второй месяц, как я его не видела. Сегодня мы долго беседовали – свободно и легко. На улице. Он спросил, приобрела ли я велосипед как собиралась.

«Да, – ответила я, – но еще не было времени учиться».

Он предложил свои услуги. Я согласилась, но в душе протестовала. Я не хочу, чтобы мною продолжали играть. Мое увлечение им уже стало проходить.

30 июня

Позвонил Миша и сказал, что прийти, как обещал, не может. У него заседание. Я не просила его, а наоборот, сказала, что мне неудобно его затруднять.

Позднее дополнение на полях. В те времена много заседали. Это правда.

В двенадцать часов пришли Даня и Володя. Втроем были на Дону, захватив с собою велосипед. Купались мы мало, больше загорали, и ребята учили меня ездить на велосипеде. Синяков набила я порядочно. Но и удовольствия получила пропасть.

1 июля

Мне хочется описать вчерашний вечер, полный содержания и значения. Как давно не было мне так радостно!

Вечером зашел за мной Даня, чтобы идти в сад, где должен был состоятся вечер гулянья студентов по случаю окончания учебного года. Неожиданно следом за ним пришли Жора Васильев и Алеша Бунин, которого я меньше всего ожидала видеть у себя. Он приехал тоже из Новочеркасска, где учится в Индустриальном институте. Это мой соученик по семилетке – первая моя детская любовь. Он остался таким же курносеньким, голубоглазым мальчиком, каким я его помню с детства. Теперь он чуточку возмужал, но в росте я все же его перегнала.

В саду была масса знакомых и друзей, и мы были буквально облеплены ими. Данька дулся весь вечер, так как я меньше всего ему уделяла внимания. Больше всего болтала с Алексеем. Вспоминали то время, когда нам обоим было по 14 лет. Он все просил позвать его на мою свадьбу. Алеша Бунин был первый мальчик, который поцеловал меня в щечку.

В саду я встретилась со многими бывшими соучениками по школе, которые уезжали из города. Со всеми хотелось поговорить, поделиться. Все рвали друг друга на части. Спрос превышал предложения.

Позднее добавление. Алеша Бунин стал профессором, преподавал в Ростовском университете. Что – не знаю, но, будем считать, «точные науки». Стал высоко- и разносторонне образованным человеком. Дружил и переписывался с Жорой Васильевым. Умер в 1993 году. Жора стал проректором Ровенского университета (УССР).

Вдруг я увидела Илюшу и окликнула его. Он подошел и сел рядом. У него сегодня бенефисный день. Он премирован и спешит на банкет отличников. Я проводила его к выходу. Мы шли впереди всех. Он все время улыбался, был в возбужденном состоянии. Глаза его блестели. Держался он непринужденно. Он заражал своей жизнерадостностью. Спросил меня, научилась ли я ездить на велосипеде. Я смело ответила: «Да!» Тогда он предложил 2 июля поехать с ним за город и обещал заехать за мной в четыре часа дня. Я дала согласие. Когда мы расставались, он взял обе мои руки в свои и, как-то по-детски тряхнув ими, сказал: «Какая вы чудная девочка!»

Мне стало очень радостно и действительно – захотелось быть маленькой девочкой в коротенькой юбочке.

Я побежала разыскивать друзей. Начался фейерверк. Мне удалось разыскать лишь Даню и Тамару Марьину. Тамара также предложила поездку на велосипедах и как раз на 2-е число. Я сказала, что Илюша тоже предложил мне поехать с ним и что хорошо было бы собраться всем вместе.

Тамаре явно не понравилось это дело. Она резко сказала, что у Илюши чужой велосипед и что она постарается сделать так, чтобы второго числа его у Илюши не было. А потом, видимо, испугавшись своей резкости, силилась обратить все в шутку.

2 июля

В 12 часов к моему дому подъехали два велосипеда. Это были Тамара М. и Володя Б. Яша и Даня плелись по тротуару. Они удивились, что нет Илюши, с которым они договорились на 12 часов. Решили заехать за ним – благо это было близко.

Илюша выполз к нам сонный, нисколько не подготовленный к отъезду. Я была удивлена и решила позднее спросить о причине.

Тамара попыталась уговорить Илюшу отдать велосипед Дане, очевидно, думая, что доставит мне этим удовольствие. Дело обошлось без моего вмешательства. Илюша сел и поехал с нами в парк.

Я боялась ехать по главной магистрали города, так как почти не умею еще держаться. Ехать по боковым улицам вызвался со мной Илюша. Даня с Яшей поехали трамваем, Тамара и Володя по главной улице, а я с Илюшей по боковым. Ну и потеха тут началась! Мне было нестерпимо трудно ехать по камням, против ветра и под палящим солнцем. Только Илюша усадит меня, толкнет, сядет сам, как уже снова нужно вставать, чтобы подсаживать меня. Мне было стыдно ужасно.

Кое-как за час добрались до парка, где уже ждали нас друзья, потерявшие всякое терпение. В парк пришла и Марианна. Она принесла коврик, который оказался как нельзя кстати. Так было приятно растянуться на земле!

Даня весь день не подходил ко мне, чему я неимоверно была рада. Меня занимал исключительно Илюша, который со своей стороны занимался исключительно мною. Битый час он возился со мной, добившись наконец того, что я научилась самостоятельно садиться и вставать по-мужски. У меня были специальные штаны для езды на мужском велосипеде. Мама сшила.

С Илюшей было легко, просто, весело. Он ехал сзади меня и все время подбадривал. Потом он сказал: «Вот доедем – расцелую за успехи!» Это как-то неприятно на меня подействовало.

Он так непосредственен и так просто себя держит, что невольно заставляет не обижаться.

Мы встали, и я абсолютно не ожидала от себя того, что сделала в следующую минуту. Я взяла и чмокнула его в губы! Импульсивно. Делом одной секунды было то, что на лице его отразилось удивление и даже растерянность. Он сказал: «Первая благодарность!»

В следующую минуту мне стало так стыдно, так мучительно неприятно. Я ругала себя и злилась за свою несдержанность. Дурацкий характер, который мне всегда вредит! Впрочем, даю честное слово в том, что я до сих пор не отдаю себе отчета, как это произошло.

Когда мы вернулись на место стоянки, все разошлись кто куда. Мы опять остались одни. Он лежал, а я сидела рядом. Я спросила, почему он не пришел к двенадцати часам, как обещал всем. Он ответил: «Ведь я с тобой договаривался на четыре часа!» Это «ты» приятно на меня подействовало и как-то сблизило нас.

Меня интересовало его отношение к Тамаре М. По первым моим наблюдениям, она ему нравилась. Теперь же они держатся как друзья. Тамара часто язвит, поэтому мне не хочется расспрашивать у нее.

Обратно ехала легко и уже по главной улице. Правда, часто останавливалась. За мной ехал Илюша и чуть поодаль Даня и Тамара М. Я знала, на каком переулке Даня должен был завернуть, чтобы отвезти машину к Тамаре и нарочно не остановилась там. Илюша, кажется, остановился, потом, догнав меня, он с улыбкой сказал: «Я тебе должен сообщить приятную новость. Даня просил передать, что будет у тебя в девять вечера». Я прикусила губу.

Благополучно достигли дома. Распрощались, договорившись, что завтра в пять мы едем с ним вдвоем.

Вечером действительно пришел Даня. Как нарочно дома никого не было, и я вынуждена была разговаривать с ним на скользкую тему о наших взаимоотношениях.

«Даня, – сказала я, – не приходи больше ко мне!»

Он удивился: «Что случилось?»

«Ведь я тебя не люблю. Ты это знаешь давно. Я тебе не раз говорила об этом».

«А я тебя люблю», – возражает он.

Он гладит мои колени, целует жадно губы, но теперь мне его ласки противны. Настало время, когда я должна решительно сказать ему «нет»! И я говорю ему это.

Он страшно нервничает, ходит из угла в угол, комкает в руке край шторы. А я безразлично смотрю на него. Мне почему-то ни капельки его не жалко.

Он, конечно, догадывается, почему я так решительна, но все же делает слабые попытки: «Я приду завтра» – предупреждает он.

«Послезавтра!» – говорю я, чтобы как-то от него отвязаться.

Позднее добавление. Миша не в счет, так как я с ним даже не целовалась. Любовь была «априори». Мне он тоже здорово нравился.

3 июля

Все вчерашнее забыто. Я встречусь с Илюшей! Еще никого кроме Юры я не встречала с таким трепетом в сердце. А теперь снова… Нет, прочь эти мысли. Ведь между нами еще ничего не было сказано, а через несколько дней я уезжаю с Сатей и Кеточкой в Нальчик.

Он пришел в шестом часу. Сегодня наше катание не обошлось без приключений. Я выбила у дворника метлу и с победоносным видом проехала через нее. Затем, зацепившись за барьер тротуара, я очутилась в объятиях чистильщика.

Илюша тоже поранил веко о сучок дерева – так, что оно вздулось. Мы вынуждены были заехать к его товарищу К.Г., и там его радушный папаша прикладывал лед к Илюшиному лицу.

На обратном пути я тоже упала, но уже с последствиями для машины. Шина спустила, и нам значительное расстояние пришлось идти пешком.

Зашли к нам. Вскоре явился и Даня. Втроем сидели на балконе. Они говорили об институтах, о каких-то машинах, а я все время молчала. Когда уходили, Илюша сказал, что придет завтра починить велосипед. А Даня – ни звука.

4 июля

Рано утром пришел Даня. Видимо, он старался опередить Илюшу, желая поговорить со мной. Но мне надо было идти в город за покупками – готовиться к отъезду. Я потащила с собой и Даню. На улице говорили обо всем и ни о чем, тщательно избегая интересующей обоих темы. Когда я садилась в трамвай, он сказал как ни в чем не бывало: «Так я зайду вечером». Я пожала плечами.

В два часа пришел Илюша. Возился с велосипедом. Уходя, попросил разрешения зайти и вечером.

Я надеялась, что Даня все же не придет, поняв в чем дело. Но они встретились снова.

Вечер прошел ужасно натянуто. Были в саду. Я все время думала, как мне быть. Последние дни перед отъездом хотелось побыть с Илюшей. Я настолько замкнуто себя держала, что даже Илюша причислил меня к категории молчаливых. К счастью, провожали меня большой компанией.

Позднее добавление на полях. Даня вообще хотел всех «пересидеть», переждать. Но не получилось.

5 июля

Узнала, что Илюша с Даней после того, как проводили меня вчера вечером, зашли в ресторан и там по душам поговорили. Но до чего договорились, я не знаю. Поделили ли они меня?

Сегодня нам удалось вдвоем с Илюшей ускользнуть на велосипедах в парк. Велосипедная алея была пуста, уже свисали сумерки. Там он меня обнял и впервые поцеловал.

Скрытая радость наполнила мне грудь. Неужели я нашла то, что искала? Он сказал просто: «Я не знаю, как это случилось, но я в тебя влюбился!»

«Ты мне тоже очень нравишься», – ответила я.

Да, Илюша мне нравится и нравится очень серьезно. У него красивая внешность: прямой нос, красивые чувственные губы, светлые волосы. Роста он одного со мною, физически крепок, но походка несколько небрежна. Костюм его часто неряшлив, волосы бывают в беспорядке. Но внутреннее содержание его покрывает все грехи. Он в своем развитии стоит на несколько голов выше моих знакомых ребят. Он очень начитан и может разговаривать на любую тему и с кем угодно. Говорит он красиво и увлекательно. В институте считается одним из лучших студентов – получает повышенную стипендию.

Позднее дополнение на полях. Дар речи сопутствовал ему всю жизнь!

6 июля

Вечером с Илюшей была на концерте-балете с участием Николаевой и Горского. Концерт закончился рано, нам не хотелось идти в сад, где без сомнения мы встретили бы всю мою шумную компанию, а это не нравилось Илюше. Об этом он открыто мне сказал. Да, действительно, и мне эти последние дни перед отъездом хотелось провести с ним.

Я наслаждалась спокойствием и тишиной, сопровождавшими начало нашей любви. Я отдыхала от суеты и шума общества, к которому всегда стремилась.

7 июля

Отъезд откладывается на 9 число. Илюша счастлив и я не меньше. Были с ним в цирке. В антракте, гуляя по саду, встретили Даню и Бориса С. Даня едет в высокогорный лагерь к подножью Эльбруса, обещая писать. Избегаемого мною разговора так и не произошло. Но я думаю, теперь он излишний.

В саду Илюша познакомил меня со своим другом – Игорем Юнаковским. Очень интересный и статный юноша. Посмотрев на него, я даже на минуту не поколебалась в своих чувствах к Илюше.

На обратном пути нас застал дождь. Ноги мои сильно промокли, платье так же. Но мы вбежали в наш подъезд, и он целовал меня – дрожащую, мокрую, но радостную.

8 июля

Завтра еду. Поздно вечером забежал Илюша, сообщил, что приехал его брат из Москвы и не отпускал его ко мне. Однако он вырвался «на часок». Потащил меня на балкон, усадил в шезлонг и принялся неистово целовать меня. Я воспротивилась, так как с улицы все было видно. На это он ответил: «А, что они понимают!» – и махнул рукой.

17 июля

Аул Хасанья (7 километров от Нальчика)

Вот уже восемь дней как мы обосновались на новом месте. Из Ростова выехали 9 числа. Провожал меня Илюша.

«Как жаль, что ты уезжаешь!» – сказал он.

«Очень?» – отвечала я полувопросом.

«Не очень, а просто жаль», – он был, я думаю, откровенен.

Признаюсь, что уезжала с волнением: что застану я, когда вернусь? Как будет относиться он ко мне тогда? Не найдет ли он себе за это время новую любовь? Ведь он очень ненадежный парень. Он избалован девочками донельзя. Я чувствую, что мне придется с ним трудно в этом отношении.

Однако я отвлеклась, так как, беря дневник, я намеревалась описывать местность, где мы живем.

Аул Хасанья находится в семи километрах от Нальчика – столицы Кабардино-Балкарии. Это необыкновенно живописное местечко, расположенное в пологом ущелье между двух гор, покрытых лесами. По обе стороны аула протекают горные речки: одна Белая – очень мелкая, спокойная речушка, а другая Нальчик – бурная и более глубокая. Аул небольшой, жилища примитивные, жители в большинстве своем темны – редко кто говорит по-русски. Перейдя реку Нальчик по весьма сомнительному мостику, шатающемуся у тебя под ногами, можно попасть в Долинскую – курортный городок, состоящий из нескольких домов отдыха. За Долинской тянется парк на протяжении семи километров, ведущий в Нальчик. От нас виден в ясную погоду Эльбрус. Воздух здесь такой прозрачный и свежий, что, как говорят, можно питаться исключительно им.

Мы втроем: я, сестра Сатя и ее дочь Кеточка занимаем одну комнату, а рядом живут три сослуживицы Сати – преподавательницы музыкальной школы. Наш домик имеет террасу, на которой мы и проводим большую часть дня. В хлеве за домом вместе с коровой и овцой живет наша хозяйка со своими детьми.

Встаем мы по утрам рано – часов в пять-шесть. Если не лень, делаем зарядку, завтракаем и отправляемся гулять – каждый раз в новом направлении. Но, пожалуй, очень скоро этих «направлений» нам не хватит и придется расширять возможности. Но пока нам, шести женщинам не скучно.

Мы с Кеточкой освобождены от всего. Остальные по очереди готовят обед тут же во дворе на печке. Дрова приносит нам хозяйский мальчик. Воду также. Продукты покупаем здесь же, а иногда и в Нальчике.

Большую часть дня проводим у речки Белой. «Ползаем на животе по дну». Здесь много дачников. Часть даже из Москвы, но в основном из Баку, Ростова. Сегодня написала письма маме, Фрицу, Ниночке Ч. И Илюше.

18 июля

Под вечер, когда мы всем обществом пошли вглубь аула, я заметила в одном из двориков волейбольную сетку, а затем и какую-то пару. Простота нравов, царящая тут, позволила нам быстро познакомиться с дачниками. Это оказались москвичи – студенты Литературного института. Таня – рыжая девушка лет 20-ти и ее муж – поэт Лёня Кацнельсон. Они привезли с собой маму, патефон, мяч и волейбольную сетку, а следовательно – не скучали. Уже сегодня вечером мы танцевали у них во дворе, окруженные бесчисленным множеством местной детворы, облеплявшей плетень со всех сторон.

23 июля

Очень сдружилась с москвичами. Вместе целыми днями торчим на речке. С нами бывают 16-17-летние юнцы из Баку. Один из них Хасан – чумазый и вредный. С ним вечно дерусь. Терпим их только потому что они хорошо играют в волейбол, а иначе здесь просто не с кем. В Долинскую не всегда пойдешь. Рано темнеет. Настроение бодрое. Но только почему-то нет писем из Ростова.

24 июля

Ходили играть в волейбол всей командой в дом отдыха. В Долинскую. Победили и торжествуем. На радостях устроили потасовку – бесились, прыгали, весело вернулись в аул. У нас одно большое неудобство: мы должны к восьми вечера возвращаться в аул, так как темнеет здесь рано, электричества нет, а на луну надежда плохая. Через речку Нальчик, бурную и глубокую, шаткий мостик.

25 июля

Сегодня пришли отдыхающие из дома отдыха к нам в аул специально пригласить Лёню и меня сыграть в командах от их дома отдыха против нальчикского «Динамо». Леня играл в мужской, а я в женской. Все четыре команды очень слабы, поэтому результат ни о чем не говорит. Наша мужская команда проиграла, а женская выиграла. Ленька меня поздравлял и чуть ли не «качал». Вообще они с Таней составляют хорошую пару. Оба талантливы. Леня – поэт. Таня хочет быть литературным критиком. Оба уже печатаются в различных литературных журналах. Они рассказывают о жизни в Москве. Вот действительно где люди растут!

Получила письмо от Фрица с какой-то станции Пшада, где он отдыхает. Чисто случайно зашла на почту и оказалось там письмо от Дани до востребования. Он пишет с Эльбруса. На четырех страницах восторгается красотами, которые ему довелось увидеть. В конце делает приписку: «Как все это нелепо и неожиданно получилось. Встретимся в Ростове и поговорим». Я ответила ему, что мое увлечение Илюшей еще не прошло, и не лучше ли будет вообще не говорить на эту тему.

26 июля

В доме отдыха танцевали. Я имела успех. Обратно шли втроем. Мне было задорно-весело под впечатлением успеха. Я продолжала плясать по дороге. Леня поймал меня и сказал очень мило: «Адочка, вы такая хорошая девочка, что мне очень хочется называть вас на «ты».

«А вы – «хороший мальчик». Разрешите мне тоже перейти на «ты».

И с этих пор мы сдружились еще больше.

Вернувшись к себе, мы продолжили танцы при луне. Аул замер. Было очень тихо. Все спали. Лишь наш патефон резко нарушал тишину.

Таня почти все время танцевала с Леней. У них получалось лучше, чем у него со мной. Все «зрители» были в восторге. А я стояла и грызла пальцы – до того мне было обидно. Вот посмотрели бы, как я танцую с Мишей! Если бы он был здесь, показала бы я класс. И ужасное чувство неудовлетворенного тщеславия овладело мной. И это после успеха в доме отдыха!

27 июля

В Долинской ко мне подошла одна девушка со словами: «Вы из Ростова? Вас зовут Ада? Вы знаете Илюшу Дудинского? Это мой соученик. Мне написали, чтобы я здесь с вами познакомилась».

Я очень была рада моей новой приятельнице Ане Перельман. Сегодня же я познакомилась еще с несколькими девушками – Ирой и Тасей. Теперь мне есть к кому ходить в гости в Долинскую.

28 июля

Целым событием было то, что я каталась верхом на лошади. После велосипеда это мне показалось еще более интересным занятием. Горные лошади смирные и послушные. Ими легко управлять. Очень скоро я пустила лошадь рысью. Наши все ужаснулись и кричали мне что-то вслед. Но я ничего не слышала. Я всецело отдалась ритму скачки, слившись с лошадью, и чувствовала только звенящий ветер в ушах. В эту минуту даже не страшно было умереть – столько было упоения в этом ощущении.

Благополучно приехала обратно – хоть и бледная, как меня пытались уверить. Мама пишет, что в Ростове африканская жара, что Марианна неожиданно вышла замуж за солидного родственника одних наших знакомых и уехала в США. Первая ласточка выскочила из гнезда. Посмотрим, за кем очередь.

31 июля

Наконец-таки! Получила письмо от Илюши, написанное вкривь и вкось – небрежное и безразличное. Он пишет в ночь с 26 на 27 июля. На следующий день едет с институтскими ребятами в велопоход. Собирается к 15 августа уже быть в Ростове. Посылает фотографию группы велосипедистов и пишет: «Отражение моего настроения в данный момент».

Почему он ответил мне с таким опозданием? Стало неприятно. Лил дождь, и мне хотелось домой.

1 августа

Не успела я познакомиться с новыми друзьями из дома отдыха в Долинской, как они уже уезжают. Сегодня устраивают пирушку по этому поводу. Я отпросилась у Сати побыть подольше в Долинской с обещанием, что меня проводят. Нас было десять человек. Четыре девушки и шесть мужчин, которых я видела первый раз. Мы пошли в кафе-ресторан и пили вино с шоколадом. Много шумели. Около меня уселся некий Миша – мужчина лет 30-ти, ленинградец. Он уговаривал меня пить. Но я дала себе слово выпить не более одного бокала. Он бесился, заказывал вина еще и еще, обещал, что проводит меня, говорил мне комплименты, но я боялась его наглых глаз и поэтому вела себя сдержанно – правда, чуть-чуть кокетничая.

Однако проводил меня «Мотя» – доцент какого-то ленинградского института. Миша ограничился тем, что поцеловал мне мизинец.

2 августа

Новые знакомые из Долинской уезжают завтра вечером, а днем я приглашаю всех к себе в аул. Они приходят с утра, мы идем на речку и проводим там время до обеда. Миша все время преследует меня, нагло рассматривает мою фигуру, делает замечания по поводу моих ножек. В воде он старался поймать меня и обнять, но я бегала от него, пряталась в кустах, в руки не давалась. Словом, вела себя плохо.

Когда я лежала под солнцем, он подкрался ко мне сзади и попытался поцеловать меня, но я быстро повернулась и укусила его выше локтя. Он вопил, а на руке остался здоровый синяк.

«Вот вам, – сказала я. – Везите в Ленинград на память».

«Ну погодите. Я отплачу вам сегодня». А потом прибавил: «Ведь вы придете нас провожать вечером?»

Но я решила не идти в Долинскую, так как уезжали они поздно.

Часа в четыре они ушли к себе. На прощание Миша сказал нахально: «Я очень жалею, что не встретил вас раньше. Вы чертовски забавна». И прищурил глаза.

Вечером я была с Таней и Леней.

10 августа

От мамы получила письмо. Пишет, что Тамара и Вера Воробей вышли замуж. Вот как действует летняя пора.

Передо мной сейчас стоит вопрос: уехать мне отсюда пораньше или остаться здесь с нашими до 23 числа. Мне уже скучно, хочется в Ростов, хочется увидеть Илюшу, который уже 15-го будет дома. Хочется хоть недолго погулять перед занятиями на свободе среди своих друзей. К тому же сюда приехал дядя Сема – так что в Ростове в моем распоряжении целая квартира и можно устраивать «кордебалет». У меня есть билет на 13-е число. Я могу ухать с Аней и Ирой – моими новыми знакомыми из дома отдыха.

12 августа

Сегодня в два часа ночи я уезжаю. Придется с вечера сидеть в Долинской и ждать машины в Нальчик – иначе ночью не пройдешь через речку. Сегодня прощаюсь со всем окружающим меня. Очень жаль расставаться со всем этим. До чего же хорош отдых! Где еще я смогу упиться таким воздухом? Я здорово поправилась – на четыре с половиной килограмма. Выгляжу прекрасно. Чувствую себя бодро.

15 августа

Ростов-Дон

13-го я приехала в Ростов. Меня никто не встретил, так как я приехала неожиданно. Был прохладный вечер, и я обрадовалась этому обстоятельству. Ведь мама писала об африканской жаре. Поплелась с чемоданами к маме, так как квартира Сати была заперта.

Вчера днем металась по городу, заходила в парикмахерскую, делала маникюр, приводила себя в порядок после животной жизни в ауле. Зашла по адресу к Ане Перельман. Вечером гуляла с ней и ее друзьями.

Сегодня же прилетел Илюша. Ура! Мы бросились друг другу в объятия, целовались целый час, и лишь только потом смогли разговаривать.

Он только что вернулся с велопохода, а вернее с велотрагедии. Увы, у них не хватило духа. Он был красный, как вареный рак, обожженный солнцем. Кожа у него болела. На нем была одета чистая белая рубашка и белые брюки. Его светлые волосы мягко рассыпались – видимо, он только что вымылся. Таким аккуратным я видела его редко. Он откровенно признался мне, что после моего отъезда чуть было не забыл меня вовсе, хотел даже влюбиться в одну девушку, но, получив от меня письмо, раздумал и убедился, что все же любит меня. Он такой простой, искренний, хороший. На него нельзя сердиться.

Вечером была с ним в саду. Из моих прежних друзей еще никто не приехал – зато Илюша познакомил мня со своими соучениками. Аня была тут же со своим другом Володей Поличенко. Игорь Юнаковский тоже был с нами.

Илюша демонстрировал свою новую подругу. Это было заметно. Когда мы прощались, он сказал, что я произвела на его друзей хорошее впечатление.

(Я дружил с дочкой Володи Поличенко – Таней, которая была аспиранткой отца. Она стала крестной моего Ильи. – И.Д.)

16 августа

Целый день Илюша возился с моим велосипедом, чистил его, готовил к выезду. В пять часов должны были приехать друзья. Я крутилась возле него. Мы оба страшно перепачкались. Вдруг он приближается ко мне и спрашивает: «Любишь ли ты меня?»

Я ответила полушутя: «Ну до любви еще далеко!» А сама… Мне кажется, я в него влюблена глубже, чем по уши.

В пять часов действительно приехала Тамара М. и еще четыре велосипедиста.

Я снова стала увлекаться этим спортом, хотя дядя Сема говорит, что женщине велосипед вреден. Дядя Сема, Сатин муж, по специальности гинеколог. Сейчас он заведует поликлиникой.

17 августа

Илюша приходит каждый день. Почти с раннего утра до позднего вечера я бываю с ним. Его близость действует на меня опьяняюще. Целый день я предоставлена сама себе и в моем распоряжении большая квартира. Я могла бы собрать компанию, как прежде, плясать и веселиться. Но как-то теперь не хочется всего этого. Илюша мне заменяет всех.

Сегодня он дотронулся до моей груди. Я не сопротивлялась. Он сказал: «В тебя слишком опасно влюбиться. Надо сдерживаться, а не то пропадешь. Хорошо, что я не слишком влюблен».

Куда там! Я вижу, как не сильно.

18 августа

Аня пригласила меня кататься на лодке, но ни слова об Илюше. Я отказалась. Сказала ему об этом. Он крепко пожал мне руку, благодаря. Я подумала: что за приступ добродетели с моей стороны? Давно ли я стала такой? А вот, представьте себе, чувствую, что не могу поступить иначе. Питаю к нему большую дружбу.

Он со своей стороны говорит: «Как странно. С тех пор, как я стал бывать с тобой, мне все девочки стали безразличны».

19 августа

Получила от Дани открытку. Пишет уже из Одессы. Посылает привет. Приятно, что «старые друзья» не забывают.

Игорь Юнаковский живет близко от нас, поэтому почти каждый день бывает у меня. Он скромный, воспитанный юноша. Учится в строительном вечернем институте. Я рада, что у Илюши такие друзья.

Сегодня был Володя Поличенко. Жалуется на свои отношения с Аней. Ну и взбалмошная она девушка! Хуже меня!

С Илюшей отношения мои ясны и просты. Я давно мечтала о такой дружбе. Мне нравится, что он интересуется мною не только как женщиной, но и как человеком. Я рада, что темы наших разговоров с каждым днем расширяются. Мне кажется, что мы исключительно честны друг перед другом. Меня смущает только одно: он не всегда бывает внимателен. Он не умеет «ухаживать», как это делают другие ребята. Он не знает, что нравится женщинам.

Часто он любит высмеивать окружающих – в число которых нередко попадаю и я. Порой это меня злит, происходят большие ссоры. Но всего не напишешь в дневнике.

20 августа

Неожиданно приехала к нам Томуся Мингардо из Туапсе. Она бывала в Ростове и прежде, я с ней знакома. Ее родители собираются устраиваться в Ростове, а пока что приехала она одна. Это хорошенькая, черненькая девушка с большими глазами и матовой кожей. Ей 18 лет. Окончила она 9 классов школы. Здесь будет устраиваться в 10-й. Рада ее приезду – ведь у меня нет сейчас подруги. Думаю, она будет иметь на меня положительное влияние. Уже сегодня я познакомила ее со своими друзьями. Вечером были в саду. На завтра Борис К. – новый знакомый, студент Медицинского института, обещает достать лодку.

Вечером мы с ней долго не спали: о многом надо было поговорить. Она рассказывала о себе. Ее родители часто между собой ссорятся. Это обстоятельство сильно влияет на впечатлительную девушку. Кроме того, недавно у нее произошла ссора с другом по школе, которого звали Юра. Она очень страдает и до сих пор не может прийти в себя.

Надо будет ее развеселить.

Позднее добавление. У Томуси были эпилептические припадки, но с возрастом это прошло.

21 августа

На лодке нас было шесть человек. Я, Илюша, Томуся, Игорь Ю., Борис Изюмский и Катя.

Позднее дополнение. Борис Изюмский кончал наш Педагогический институт. Написал роман «Алые погоны» о суворовцах. Позднее был членом Союза писателей.

Целый день провели на воде. Я много гребла и сильно устала. Мы проголодались. На пляже купили колбасу и хлеба. Ели тут же в лодке.  Илюша увивался вокруг Томуси, а потом даже спросил меня, понравился ли он ей.

Что за наглость! Я удивилась его вопросу. Но он объяснил: «Я знаю, как друзья могут влиять друг на друга и поэтому не хочу, чтобы ты изменила обо мне мнение».

Мне показалось это малоубедительным. Вечером я, Илюша, Томуся и Игорь сидели у нас на балконе, слушали патефон. Илюша был внимателен – вопреки обычному. Он устраивал меня поудобнее, то и дело подкладывая подушки мне под голову.

22 августа

Днем бегали с Томусей по делам. Определили ее в школу. Вечером были во вновь открытом парке у нового театра. Парк мало освещен, аллеи извилисты. Илюша о чем-то хотел поговорить со мной – он старался улизнуть от Игоря и Томуси. Так мы и сделали. Присели на одну уютную скамеечку, он обнял меня и привлек к себе. Как давно мы с ним не интимничали. 26 числа он уезжает на две недели в дом отдыха по путевке, данной ему институтом.

«Адочка, единственное, что я прошу тебя, это чтобы наши отношения всегда оставались чистыми и хорошими. Давай договоримся никогда не водить друг друга за нос, а если что случиться – говорить друг другу прямо».

Я посмотрела не него в темноте, взяла его голову и поцеловала.

«Если бы ты мне этого не говорил, все равно я не смогла бы поступить по отношению к тебе подло, так как я ведь тебя люблю».

«Я, признаться, не ожидал от тебя этого», – сказал он.

Он считает меня легкомысленной, хотя по отношению к нему он не может меня в чем-то упрекнуть.

23 августа

Нам с Томусей очень хотелось посидеть одним, дружески поболтать, поговорить о делах чисто женских. Но нам этого сделать не удалось. Пришел Игорь Ю. Нам удалось его выпроводить. Затем явился Илюша, которого нам никак не удалось выдворить. Сидел у нас до 11 часов. Томуся «бренчала» на рояле, я мурлыкала под нос. Завтра приезжают наши.

24 августа

Утром приехали Сатя, дядя Сема, Кеточка. Дом ожил, наполнился шумом, жизнь забила ключом. Целый день прошел в суете. Вечером болтали с Тамарой. Я жаловалась ей на Илюшку, сетовала на его невнимательность ко мне, на его порой издевательский тон, на его сарказм. Тамара уверяла меня в обратном. Она говорит, что я часто зря капризничаю и напрасно придираюсь. Но я нахожу все больше и больше в нем недостатков. Я уже сама не знаю, чего хочу. Короче, мы кажется порядком влюблены друг в друга.

25 августа

Илюшу премировали фотоаппаратом. Днем он фотографировал нас в горсаду, а вечером проявляли все вместе снимки. Завтра Илья уезжает в дом отдыха. Это омрачает мой горизонт. Ну, ничего. Я думаю, что разлука будет способствовать лишь усилению нашей любви.

26 августа

Томуся с Кеточкой ушли в кино. Сатя с дядей Семой тоже куда-то исчезли. Вечером мы были с Илюшей одни.

Он долго мялся, желая что-то сказать мне, я это чувствовала всем своим существом. Мягко стала расспрашивать. Тогда он спросил, знаю ли я В.С. Я смутилась, но спокойно ответила: «Да».

«Ты с ним близко была знакома?» – он испытующе заглянул мне в глаза.

«Да как тебе сказать. Со всяким бывает», – нерешительно отвечала я.

«Да, но смотря что бывает!» – с раздражением почти выкрикнул он. (См. запись на полях!)

Дополнение на полях. Владимир Соломин – начинающий поэт, писал мне стихи, но однажды, когда я с ним занималась, готовясь к экзаменам, он набросился на меня. Конечно, ничего между нами не произошло, но в дневнике я этот эпизод описала. Илья залез в дневник и вообразил, что я чего-то не досказываю.

Я молчала. Мы сели на диван, и он сжал меня. «Знаешь, еще ни к одной девушке я не относился так, как к тебе. Возможно, в будущем я сильнее полюблю кого-нибудь, но относиться так ни к кому не смогу. Ты ведь для меня большой друг».

Я глубоко была тронута его признанием. «Я так тебя сильно люблю, так люблю!» – только и могла сказать я.

Мне стало душно от его объятий и почему-то захотелось плакать.

«Я тоже тебя стишком сильно люблю и боюсь этого. Понимаешь?» – сказал он со стоном, прижимая лицо к моей груди. Любовь была взаимна.

Он ухал к 11-часовому поезду в дом отдыха, оставив меня в возбужденном состоянии.

Ночью я перебралась к Томусе на диван, и мы долго беседовали. Какая она отзывчивая, нежная и ласковая. Как она умеет быть другом. Как она может понять душу другого.

Мне кажется, что мир изменился, изменились люди, окружающие меня, все стало лучше, приветливей.

Как хорошо по-настоящему любить!

27 августа

Колебалась, идти в сад вечером или нет. Я знала, что встречусь со старыми друзьями. Возможно, снова меня потянет к ним. Я знала, что это было бы неприятно Илюше. Однако вечером мы все же были в саду: я, Томуся и Игорь.

Мне приходилось очень часто оставлять их вдвоем, так как меня буквально рвали на части. Уже многие знакомые съехались после лета, и со всеми надо было поговорить. Видела Даню. Он много рассказывал о своем путешествии и ни слова о наших взаимоотношениях. Только при прощании сказал: «Я хотел бы поговорить с тобой, Ада».

«О чем?» – удивилась я.

«Да хотя бы обо мне», – ответил он.

На этом разговор и оборвался.

28 августа

Звонил Петя. Он, наверное, чутьем догадывался, что Илюша отсутствует. Вымолил свидание в саду. Вечер провели вчетвером: я, Томуся, Игорь и он.

Игорь влюблен в Томусю – это бесспорно. Она же к нему равнодушна. Это не укладывается у меня в голове. Игорь во всех отношениях положительный мальчик. Правда, он не имеет подхода к девушке. Из-за этого много теряет. Я злюсь на холодность Тамары.

2 сентября

Вчера первый день как начались занятия в институте. Пошла без особого удовольствия. До сих пор нет писем от Ильи. Через Игоря пыталась узнать, получает ли письма от него его мама. Оказалось, что нет. Легкомысленный мальчишка! Правда, он всегда оправдывает себя тем, что не любит писать письма.

3 сентября

Письмо! Мне и Томусе в одном конверте. Томусе он пишет об исполнении ее просьбы – зайти к ее маме, которая живет в Туапсе. Мне же ничего утешительного: худеет, пьет «молодое вино», а возможно, ухаживает за девушками.

Томуся ему ответила. Я же вложила в ее письмо коротенькую записочку: несколько резких, сухих фраз. Она его ругает за бесшабашное времяпрепровождение. За меня.

9 сентября

Днем Игорь и Томуся гуляли. Часам к двум вернулись они, таща за собой Илюшку, которого где-то поймали. Приехал сегодня – чумазый от загара. Я дулась. Илюша внес ясность: «Я был бы негодяем, если бы написал то, что вы подумали!» Над моей запиской по обыкновению издевался. Я стояла уничтоженная.

10 сентября

Первых двух часов в институте у меня сегодня нет. Сижу на балконе. Вижу, как Илюша идет к трамваю, чтобы ехать в свой институт. Вот неисправимый! Он вечно просыпает первые лекции. Как только его там терпят. Мало того – еще и премируют.

Спускаюсь к нему. Тысяча комплиментов и о письме: «Я ни с кем там даже не целовался», – сказал он, делая ударение на слове «даже».

Ну и глупый же ребенок! За что только я его люблю?

13 сентября

Все дни чувствовала, что Илюша хочет чего-то у меня узнать. Но что именно – не могу понять. Он упрекает меня в скрытности. Иногда расспрашивает осторожно о моем прошлом, как бы боясь обнаружить там что-то плохое. Возможно, берет под сомнение случай с В.С.? Но я ведь с ним не была близка. Вот это и хотел узнать Илюша.

Иногда мне кажется, что я его не удовлетворяю в умственном отношении. Он развит очень и в любом вопросе часто побивает меня. Мне приходится пасовать. Я расстраиваюсь и страдаю очень. Сегодня наивно спросила у Фрица, умна ли я.

Он ответил серьезно: «Ты развита, начитана, но у тебя жуткий сумбур в голове. С тобой приятно бывать в обществе, так как ты всегда весела. У тебя кроме того добрая, а главное открытая душа». Так характеризует меня Фриц.

15 сентября

Илюшки вчера не было. Сегодня узнала, что он пьянствовал с Борисом Гуриным. Ссорилась с ним по этому поводу.

Я вообще слышала от Кати – двоюродной сестры Игоря и от некоторых других, что Илья любит пить и волочиться за девочками. Его часто видели в подозрительных компаниях.

Этого я не могу сказать с тех пор, как встречаюсь с ним. Ведь он у меня бывает почти каждый день. Правда, по разговорам чувствую, что пить он любит. Надо будет поработать над ним в этом отношении.

17 сентября

Звонил Илюша. Сказал, что прийти не может, так как ждет к себе Володю Поличенко. Ну это значит, что они будут пьянствовать. Стало неприятно. Это похоже на какой-то запой.

А с другой стороны ведь нельзя же так привязывать к своей юбке 19-летнего юношу. Я прекрасно сознаю, что ему хочется иногда побыть со своими друзьями – мальчишками. Так, пожалуй, я ему быстро надоем.

Надо поговорить с ним, но поговорить умело.

18 сентября

Днем мучили всякие мысли. А вечером были опять все вчетвером. Ни о чем н говорила. Жду удобного случая. Илюша сидел и выводил на песке буквы «ЯХТА», прося отгадать меня, что это значит. Я догадалась и покраснела. Говоря откровенно, это щекотало мне нервы.

20 сентября

Нас оставили одних. Как это редко бывает! Начала говорить с ним по намеченному плану, но он скомкал все потоком своих возражений. С ним очень трудно разговаривать: на твое одно слово у него найдется сотня.

Позднее дополнение. Илья долго не мог разобраться, девушка ли я или же уже потеряла невинность. Ему было в диковинку так долго встречаться и не жить с девушкой.

Разговаривали о том, о чем хотелось ему. «Ты очень странная девушка, – сказал он. – Как это ни удивительно, но я до сих пор не раскусил тебя. Иногда мне кажется, что ты очень легкомысленна, а иногда во мне вдруг появляется какая-то уверенность, уверенность в лучшее». Затем он раскрывал мне свои взгляды на жизнь, брак семью.

Он говорит, что у него очень непостоянная натура. Он думает, что не сможет всегда переносить присутствие жены. Он уверен, что обязательно будет иметь любовниц.

«Потому что однообразие часто надоедает и охлаждает. Вот если бы в жене всегда можно было бы находить все новое и новое – это было бы интересно», – закончил он.

«А представляешь ли ты себе женщину, в лице которой сочетались бы всегда добродетельная жена и страстная любовница?» – сказала я.

Между прочим, я всегда мечтала быть такой. Не знаю, как это у меня выйдет в действительности.

«Да, это был бы идеал!» – ответил он.

Потом он повторил то, о чем не так давно уже говорил: «Я тебя сильно люблю и прекрасно к тебе отношусь. (Так он думает!!!) Кроме того, ты для меня являешься сейчас другом, но почему это так, я не отдаю себе отчета, ибо до сих пор женщина для меня служила лишь развлечением. Я очень хорошо учитываю все твои недостатки, и однако люблю тебя. Я даже иногда злюсь сам на себя за это».

Я рассказывала ему кое-что из своей прошлой жизни, говорила о своих частых увлечениях, о своем образе жизни, но теперь, я призналась ему, мне кажется я стала другой. Он и только он так повлиял на меня. Мне никого не хочется, кроме него.

24 сентября

Кеточке купили велосипед для подростков. Сегодня я, она и Илюша катались за городом. Илюша брал с собой фотоаппарат.

25 сентября

Один Илюшин приятель – Рафа Зиндер едет в Ленинград учиться. По этому случаю была у него прощальная вечеринка. Мы были там. Среди гостей выделялась некая Дина – медичка, длинная, неуклюжая девушка с близорукими глазами. Она кидалась на всех ребят по очереди, но больше всего имела виды на Илюшу. Тот ее раньше знал с плохой стороны, однако ухаживал весь вечер за ней. Мне было неприятно, хотя и за мной было кому поухаживать.

Когда расходились, она была прямо поражена, что Илюша идет провожать меня, а не ее. Вот доказательство того, как иногда Илюша может игнорировать меня в обществе так, что посторонние и не догадываются о наших взаимоотношениях.

26 сентября

С Игорем поделилась своими опасениями по поводу Илюши. Он всегда был таким. Ревновать его бесполезно.

Случайно от Игоря узнала о плохом мнении Катиной мамы обо мне. Родственники даже предостерегали Игоря, убеждая его перестать ходить ко мне. И это все из-за эпизода с В.С.! Проклятый поэт, сколько неприятностей ты мне доставил. Жалкая месть – ходить и трезвонить, будто я ему когда-то отдалась, чего в действительности не было. Игорь хорошо ответил им: «Я не перестану ходить к девушке, которую я уважаю. А если вы слушаете всякие сплетни, то не передавайте их мне».

27 сентября

К девяти часам в читальню пришел за мной Илюша. Он потащил меня в сад, усадил на скамейку и сказал: «Ну я знаю, что ты меня хочешь ругать. Я весь в твоей власти и слушаю внимательно».

Я воспользовалась моментом. Я говорила много и неожиданно серьезно. Кажется, слишком пространно о культуре человека, о его будущем, о его поведении. Я коснулась вопроса о его пьянках, о его отношении к девушкам. Ведь иногда просто стыдно бывает с ним появляться в обществе. Он всех девчонок рассматривает на один лад – почему-то все у него они должны быть чуть ли не проститутками. Я не знаю, правда, чем заслужила его исключительное отношение ко мне, но отношение к другим меня коробит. Мне хочется его воспитывать, делать из него человека. Уже многого, я считаю, что добилась. Например, окончательно прочно утвердилась в нем привычка аккуратно одеваться. Вплоть до его походки – все приходилось переделывать.

Сегодня он разоткровенничался. Он рассказал мне, что с двух лет воспитывался без отца, умершего от тифа. Мать не дала ему никакого воспитания. Женщина бывшего света, она не умела воспитывать детей, а тем более советских. Она очень его любила и этим часто портила. Он рос сам. В школе почему-то всегда сходился с отъявленными хулиганами. После семилетки работал на заводе и учился в рабфаке. Пить и ругаться научился там же. Девчонок знал чуть ли не с 9-летнего возраста. Когда стал постарше, встречался с женщинами.

Он бы мог скатиться легко вниз по наклонной плоскости. Спасла его его любознательность. Он много читал и читал все, что попадалось под руку. Хорошие задатки и определенная способность буквально ко всему сделали из него человека.

Теперь он уважает меня. Это впервые в его жизни, как говорит он.

Свою исповедь он закончил так: «Давай договоримся с тобой, Ада, никогда никому не верить – кроме как друг другу. Это очень важно».

Я крепко поцеловала его в губы за все.

29 сентября

Дома вышла неприятность. Мама написала папе что-то обо мне. Сатя читала мне нотации по поводу моего поведения. Им всем кажутся подозрительными наши отношения с Илюшей. Сатя говорит: «Вот раньше к нам приходила молодежь, все вместе как-то веселились, проводили время в обществе. А теперь приходят только Игорь да Илюша. Это плохо, что вы так отделяетесь от людей. Тебе не с кем его сравнивать. Ты ослеплена им». И еще что-то в этом роде.

Терпеть не могу портить отношения в семье, поэтому сдержанно молчу. А ведь они все неправы! Раньше было хуже, чем теперь. Теперь есть у меня друг, а это очень важно в жизни.

Сказала обо всем Илюшке. Мы решили, что наши частично правы: нам надо реже встречаться. Договорились, что будем видеться только в выходной день и подвыходной.

Расстроилась и плакала. Написала стихотворение (см. тетрадь моих стихов).

Позднее добавление на полях. А как взрослые оказались правы!!! Сколько несчастья принес мне Илья!!!

30 октября

Целый октябрь не писала. Почему – сама не знаю. Занимаюсь в институте, иногда с Фрицем. С Илюшей отношения нормальные. Часто фотографируемся и проявляем снимки. Это новое наше увлечение. Иногда ездим на велосипедах, учим Томуську. Она очень много занимается – чего нельзя сказать обо мне.

С Илюшей действительно стали реже видеться, но встречи у нас все такие же бурные, страстные. Приятна его близость до чертиков. Не знаю, во что выльются наши отношения. Иногда прямо боюсь его.

6 ноября

Вчера были у Ани П. на именинах. Она как всегда ругалась с Володей, поэтому было «страшно весело».

9 ноября

Сегодня Илюша сказал мне: «Дай мне слово, что ты не обидишься на то, о чем я спрошу тебя». Я дала слово. Тогда он, долго не решаясь, выпалил: «Скажи, ты девушка?»

Я думаю, это был вопрос, мучивший его последние два месяца. Мне всегда казалось, что он что-то хочет спросить меня, но не решается, испытывает, подходит со всех сторон. Я чувствовала это инстинктивно.

Ответила просто: «Да!» Хотя внутренне вся кипела.

Не знаю, поверил ли он мне или нет, но в следующую минуту я почувствовала его крепкие объятия и шепот: «Ты как змея – жалишь, кусаешь, а в руки не даешься. А мне – какой это все стоит физической боли, как ты меня мучаешь!» Он оторвался от меня опьяненный.

11 ноября

Были в оперетте.

12 ноября

Сегодня я впервые в жизни ясно почувствовала, как можно, забыв все, отдаться мужчине. Он ласкал меня до безумия. Он целовал мои руки, шею, грудь. Когда он проводил рукой по моим коленям, меня охватывала легкая дрожь. Я задыхалась в его объятиях, а он не давал мне опомниться. Мы оба были во власти какого-то чудовища, которое бросало нас в раскаленные объятия друг к другу, еще и еще, хотя, казалось, мы противились этому.

Каждый фибр моей души говорил мне, что так продолжаться не может, и мне стоило больших усилий оторваться от него.

Он ушел от меня, шатаясь

15 ноября

Получила от папы письмо, содержащее ряд требований: слушаться маму и Сатю, забросить «всяких Илюш», помнить о своем будущем. Ну что может написать всякий любящий отец! Как я люблю своего милого и доброго папку. Сколько он для меня сделал приятного, но последние события впервые в жизни кладут тень на наши с ним отношения.

Я написала 12 страниц папе очень почтительного письма, но приписала, что хотя и очень дорожу его мнением, но все же могу любить только того, кто мне нравится. Пора не считать меня девочкой.

21 ноября

Илюша подарил мне карточку. Он написал: «На память той, которая впервые пробудила во мне чувство уважения к девушке». И прибавил: «Это я серьезно».

Я ему верила и гордилась.

2 декабря

Была у Баяры А. Познакомилась там с Антониной Петровной – Илюшиной мамой. Домой шли вместе. Много говорили об Илюше. Я, кажется, произвела хорошее впечатление, так как она сказала: «Я очень рада, что познакомилась с вами. Теперь я спокойна, что Илюша бывает в приличном доме».

Я улыбнулась.

6 декабря

Вчера на время уехала в Туапсе Томуся. Переезд ее родителей в Ростов так и не осуществился.

Сегодня были у Виктора Портнягина. «Пьянствовали» без всякого к тому повода. Виктор хорошо играет на рояле и очень веселый парень.

8 декабря

Обширной компанией пытались попасть на вечер в Клуб медработника. Но так как нам не повезло, мы вынуждены были обосноваться у Игоря. Пили чай с рахат-лукумом.

11 декабря

Вчера приехала Тамара. Сегодня из-за пустяков поругалась с Илюшей.

25 декабря

Декабрь – месяц подготовки к экзаменам. Нигде и ни с кем не бываю. Поэтому писать не о чем. С Илюшей ссорюсь. Были в кино. Он стал мне читать какую-то нотацию, но я, надувшись, ушла. Расстались не попрощавшись.

1937 год

1 января

Вчера встречали Новый год у Виктора П. Сначала не хотела идти, так как знала, что там будет Илюша, но потом пошла, так как Виктор очень просил меня все приготовить к столу. Ведь у них мало девочек.

Когда я возилась на кухне, пришел Илюша и, ни слова не говоря, поцеловал меня в щеку, попросив прощения. Так мы помирились.

Весь вечер он не отходил от меня, был безукоризненно внимателен. Даже пил мало, чтобы доставить мне удовольствие.

Сегодня тоже целый день были вместе.

27 января

Как давно не писала!

С 1-го по 15-е января сдавала экзамены. Теперь у меня каникулы. Томуся снова уехала в Туапсе – очевидно, навсегда. Жаль!

Катя и Борис Изюмский поженились. Были у них на свадьбе.

Позднее дополнение. Борис Изюмский после «Алых погон» стал членом Союза писателей. Бросил Катю с двумя детьми, «зарвался», умер от рака. Катя в возрасте 70 лет в 1988 году сгорела дома от рефлектора.

С Илюшей не ссоримся. Часто ходим на каток. Вчера там видела Юру Калери. Он также видел меня и заметил, с кем я была. Между ними неожиданно произошло столкновение. Илюша ехал против течения, и Юрка толкнул его головой в живот. Оба упали. Вот и свела их судьба вместе!!!

Отделались извинениями, но каждый знал, с кем имел дело. Я хохотала до ужаса.

30 января

Бывали с Илюшей у Баяры. Там же была Нина Степанова с Рафой М. Некий Гера ухаживал за мной страшно. Повадился ходить ко мне даже. На днях мы с ним сидели в одной комнате, а все наши домашние, зная, что он мне неприятен, подложили под дверь чайную ложку, пока он не ушел. Говорят, есть примета такая. А мне надо было готовиться к экзаменам.

Илюша недоволен моим поведением. Кто-то ему насплетничал, что и в читальне я ужасно кокетничаю с мальчиками. Прочел по этому случаю очередную нотацию. Постараюсь больше не делать «глупых вещей», а только «умные».

8 марта

В институте был вечер. Я ходила с Илюшей и Виктором П. Сегодня я удачно пела. Илюша расплавился в комплиментах. Когда проводил меня домой, мы стояли дольше обычного. Воздух чуть-чуть уже попахивает весной. Он твердил: «Моя родная, любимая девочка».

17 марта

Была с Илюшей на концерте Загорской. Когда расставались, он неожиданно сказал, что в свой обычный день, то есть 21-го он прийти ко мне не сможет. Ему надо пойти к одной девушке, которая кончила их институт уже несколько лет тому назад, за какими-то бумагами. Новое дело! Я ничего ему на это не ответила, но сердце невольно сжалось в остром предчувствии. Хоть бы я была не права! Но, к сожалению, в этом отношении у меня чутье.

23 марта

Очень странно прошел сегодняшний вечер. Он пришел к мне и все время вздыхал, что у него болит голова. Это действовало мне на нервы, но я не подавала вида.

Потом он вдруг спросил, не видела ли я его 21-го на улице. Я ответила отрицательно.

«Да, конечно, ты меня не могла видеть, так как шла, смеясь, с какой-то девушкой. Иначе, если бы ты видела меня, ты бы не была так весела, ибо шел я тоже с девушкой».

«Странно, – заметила я. – Почему я должна была плакать, видя тебя с девушкой?»

Мы вышли прогуляться. Все время было очень натянуто. Он говорил мне о какой-то проблеме, которую должен решить в ближайшее время. Я надулась. Но он побил меня моим же оружием.

«Я знаю, ты уже подумала, что у меня есть девушка кроме тебя, и я не знаю, на ком мне остановиться».

Потом он прибавил: «Да разве я могу променять тебя на кого-нибудь!»

Я относительно успокоилась. Мне даже стало стыдно своих мыслей, которые он угадал.

24 марта

Выходной день. Не знаю, придет ли Илюша. Мы ни о чем не договаривались с ним. Днем пошла в «Динамо» играть в волейбол. Вернувшись к обеду, я узнала, что приходил Илья. Вечером он принес мне билеты в Дом ученых. Сегодня выступление чтеца Шварца. Чудесный чтец!!!

Весь вечер снова был натянутым. Он мне сказал, что днем «вынужден» был гулять с той же девушкой – Женей Константиновой. Она затащила его к себе обедать.

При этом он без конца нюхал свои руки, явно желая, чтобы я заметила этот жест. Я крепилась долго, но любопытство оказалось сильнее меня.

Он ответил: «Знаешь, когда бываешь долго с одной девушкой, то приобретаешь ее запах, а у Жени такие духи!!!»

Я брезгливо поморщилась. «Ты даже рук после нее не помыл?»

Но не таков Илюша, чтобы его смутить. Но я – я тоже хороша. Откуда у меня столько сдержанности? Я решила спокойно и тихо показать ему свое мнимое пренебрежение к нему.

На душе было очень грустно.

27 марта

Сегодня его день, но его не было. Если бы это был конец, то я думаю, он был бы не такой. Не верю!!! Нет!!!

После читальни с горя пошла в кино с Митей К. – моим вечным воздыхателем, нашим студентом исторического факультета.

29 марта

Обычно сегодняшний вечер он посвящает мне. Я чувствовала, что должна ему отомстить за его отношение, поэтому придумала следующее: нарядилась в самое лучшее платье и решила, извинившись, уйти как только придет он. Я знаю, что он очень ревнив, и хотела сыграть на этом чувстве.

Но каково было мое разочарование, когда я, бесполезно прождав его до десяти часов, разделась и приготовилась плакать. Но слава Богу я не успела зареветь, так как в следующую же минуту пришел он и застал меня уже в домашнем платье.

Все мои планы рухнули. Я смеялась и страдала одновременно. Говорит, что был «на комсомольском собрании». Он сидел с полчаса не раздеваясь, читал газету – видимо, в этом скрывая свое смущение, которое я заметила.

Отношения холодны. Не знаю, зачем он приходил. Отметиться?

30 марта

Нарочно ушла из дому, чтобы не видеть его. На душе какая-то пустота.

1 апреля

Женю Константинову многие в Ростове знают. Мнение о ней одинаковое: внешне не интересна, но фигура Венеры, практический ум, чрезвычайная болтливость и необычайные способности в деле увлечения собою мужчин. Я ее никогда не видела.

Сегодня в читальне я говорила с Володей Поличенко. Он сказал: «Дурак Илюшка. Я всегда это говорил».

Позднее дополнение. Женя К. вскоре уехала в Москву, попала там под автобус и погибла.

4 апреля

Вот и подошло четвертое апреля. Я была готова к тому, что он придет и заявит о своем новом увлечении и, следовательно, о нашем разрыве.

Я встретилась с ним спокойно. Он предложил выйти. Пока мы дошли до скверика, куда направлялись, прошло около 20 минут. Все это время говорили на отвлеченные темы.

Когда же сели, он сказал: «Я пришел к тебе каяться, как блудный сын. Твое дело – простить меня или нет, но я должен тебе рассказать все, чтобы быть чистым перед тобой».

И он начал свою повесть:

«Женю Константинову я знаю давно. В прошлом году она окончила наш институт, куда-то уезжала, а теперь, вернувшись, зашла к нам снова. Встретившись со мной, она применила все способы, все свое умение для того, чтобы завлечь меня в свои сети. Не скрою того, что она определенным образом действовала на меня, и я согласился как-то к ней пойти. Она знает тебя и даже как-то сказала мне: «Неужели тебе так трудно расстаться с Адой ради меня?» Не знаю, что случилось со мной, но я бессознательно продолжал ходить к ней, пока не опомнился, что я делаю.

Позднее добавление на полях. И так было всю жизнь – вплоть до 1962 года, когда я, уже имея двоих детей, решилась на развод.

29-го я наврал тебе, что был на собрании. Я нарочно зашел к тебе от нее, чтобы у тебя не было подозрения, что я куда-то хожу. Ты приняла меня очень холодно, и я растерялся. Если бы в тот вечер ты хотя бы положила мне руку на голову, я забыл бы все на свете и уже не рассуждал. Мне так хотелось ласки – именно твоей ласки.

Однажды я понял, что нравилась она мне исключительно как женщина мужчине. Тогда я пришел к своей маме и рассказал ей все. Она меня поняла и ответила: «Иди к Аде и попытайся просить у нее прощения». Так я и сделал».

Я не выдержала: «Наверное, она тебя прогнала, потому ты здесь?»

«Доказать противное я смогу тебе только тем, что сведу вас, и ты сама ее спросишь. Я знаю, что завтра она снова придет в институт, снова будет заманивать меня к себе».

«Все это хорошо, – продолжала я, – но мне не понятно одно: на всем протяжении этой истории ты неизменно выставляешь себя как какое-то безвольное существо, на которое так влияла женщина, что действует оно почти бессознательно».

«Да, это так», – последовал ответ.

Как теперь я должна была поступить? Говорят, повинную голову не секут. А верить я ему верила.

Я говорила долго, внушительно и серьезно. Подчеркнула, что чувствую себя как-то старше его, выше. Сколько в нем еще мальчишества! Вот хотя бы эпизод с нюханьем рук.

Я пыталась подействовать на его сознание. Я убедила его, что так продолжаться не может. Я знаю его экспансивную натуру, и ничем не гарантирована, что завтра какая-нибудь другая девушка не станет на моей дороге.

Кажется, все, что я говорила, дошло до его сознания. Он просил меня простить его, целовал мне руки, клялся, что будет еще больше ценить меня и любить. Он сказал:

«Когда я сравнивал вас, ты для меня всегда представлялась не только женщиной, но и близким товарищем. И это победило».

Я простила его, но предупредила, что это последний раз. И я сдержу слово, если придется.

Я не в состоянии была оттолкнуть его.

Позднее дополнение на полях. Какие мы все были глупые! Особенно я! Вести такие разговоры!

1 мая

Ленюсь страшно. Сколько времени не писала!

С Илюшей отношения налажены. Сегодня чудесно прошел день. Демонстрация прошла весело, а вечером я с Илюшиными друзьями – студентами была в ресторане в гостинице «Ростов». Нас было десять человек, мы сдвинули столики, и нам накрыли чудесный стол. Давно мы так не кутили. Начиная от шампанского и икры, кончая яблоками и дорогими папиросами – тут было все. Я была в восторге. Много танцевала. Голова кружилась очень. Все вместе мы прокутили за вечер 300 рублей.

Позднее добавление. В 1937 году 300 рублей это сейчас в 1985-м, когда я пишу это замечание, равняется 30 рублям после деноминации рубля.

14 июня

Полтора месяца не открывала дневник. Когда у меня горячее время, мне писать некогда. Я только что сдала весенние экзамены и завтра еду в военные лагеря. Там пробуду две недели. Это мероприятие ввели во всех институтах после 2-го курса, чтобы военизировать молодежь. Едем недалеко – на станцию Аксай.

Как я проводила время помимо подготовки к экзаменам и сдачи их? Да все так же: ездили на велосипедах, проводили время за городом, вдали от людей, там целовались до упоения, а в темноте возвращались домой. А то изредка катались на лодке.

Я приобрела еще новых знакомых: Вовка Лютиков – шофер, Илюшин приятель, сосед по квартире, простой славный парень; Михаил Положинцев – товарищ Илюши с детских лет, замкнутый, неразговорчивый юноша, хороший спортсмен. Студент вечернего факультета. Чаще время проводим впятером: я, Илюша, Игорь, Вова, Миха. Нас сближает то обстоятельство, что живем мы все в одном районе, поэтому часто видимся и гуляем вместе. Мне даже стали делать замечания, что я одна, а занимаю четырех ребят сразу. Но что я могу поделать, если они не находят себе девушек.

Да и я как-то привыкла к обществу ребят. Девушки для меня всегда были эпизодическими подругами. Я никогда не имела среди них постоянного друга. Вот только в школе Полина, да теперь Томуся, которая уехала, и были «задушевными», как говорят. А вообще не схожусь я с ними.

Ребята все очень хорошо ко мне относятся, видят в моем лице товарища, делятся со мной такими вещами, которые не всегда скажешь девушке. Я в свою очередь тоже отношусь ко всем ровно (за исключением Илюши, конечно).

Илюша даже говорит: «Мои товарищи относятся к тебе лучше, чем ко мне. Вот если я что и натворю, то они моментально тебе докладывают, а уж если ты что и сделаешь, то кроме как от тебя самой я ни от кого не узнаю ничего. Прямо беда».

Очень редко нам удается быть с Илюшей наедине – да оно и лучше, так как эти встречи всегда бывают мучительные. Мы настолько привыкли друг к другу, что я уже абсолютно его не стесняюсь.

Он все чаще и чаще говорит мне, что дойдет до сумасшествия, если я ему не отдамся. Насколько могу сдерживаю его и себя. Но очень серьезно опасаюсь, что это будет ненадолго.

Он без конца твердит мне, что чувства у нас серьезные, что он это проверил тысячу раз, что вот уже прошел год, а он с таким же упоением целует меня, как и в первый раз.

Как-то в один из таких вечеров, когда он исцеловал меня всю с головы до ног, и дело кончилось моими откровенными слезами, я призналась ему, что хочу его. Я сказала ему это откровенно – в то же время сознавая, что этого не будет до женитьбы. А о женитьбе у нас разговор был. Он сказал мне:

«Зачем мы мучаем себя только – ведь это стоит здоровья тебе и мне. Давай соединимся – ведь мы любим друг друга и знаем, что никогда не расстанемся. Чего ты боишься? Ребенка? Ручаюсь, что ничего не будет. А через год, когда я окончу институт, мы зарегистрируемся. Поцелуи хороши до поры до времени, но настанет момент, когда это уже не удовлетворяет и само положение требует большего».

В душе я соглашаюсь с ним, но поступить, как советует он, не могу. Так и тянем лямку. Неизвестно, чем это кончится.

1 июля

Приехала из военных лагерей. Две недели прошли сравнительно быстро. Скучать по дому, по Илюше было некогда. Работы хватало на целый день. Разместились мы в палатках по 4-6 человек. Нам дали красноармейскую одежду. Гимнастерка, брюки (для девочек с резинками внизу, очень удобно – как тренировочные), пилотка, обувь своя. Кроме как в часы физкультуры все время приходилось ходить в форме. Иногда это было мучительно, так как стояла нестерпимая жара. Я была командиром отделения. Ответственности было много, работы также. По восемь часов в день мы занимались. Я была в стрелковом взводе. Средний комсостав у нас был настоящий, из армии. Высший также. Утром и вечером была перекличка. Дисциплина очень строгая. Все ничего, но надоедало чистить винтовку. 23 числа был поход в Ростов – в полном снаряжении. Отшагали 18 километров за три с половиной часа. Ночевала дома, а на следующий день Илюша проводил меня на катере обратно.

Однажды они с Вовкой Л. приехали ко мне в лагерь на велосипедах. Пока Вовка, уставший, спал на траве, мы удалились за пределы лагеря – благо дежурный был «свой парень». В рощице мы целовались, и я прислушивалась к каждому шороху, боясь, что обнаружат наше отсутствие. На этот счет было строго. Илюшу это раздражало.

15 июля

Опять не писала полмесяца. От этого сильно страдает мой дневник. Две недели прошли грустно. Приехал папа, и все наши насели на меня. Они боятся «как бы чего ни вышло». С папой говорила откровенно. Он понял меня. Советовал год-другой подождать – проверить свои чувства. У меня такой чудный папа! Конечно, нужно прислушиваться к голосу старших – но только прислушиваться, а исполнять можно не все.

Скоро собираюсь ехать отдыхать в Хосту, куда уехала уже сестра Труся с сыном Юриком. Хорошо быть младшей сестрой – с кем-нибудь да пристроишься куда-нибудь. Илюша тоже назначен вожатым в пионерские лагеря в Архипо-Осиповку.

20 июля

Папа увидел Илюшу и, кажется, разочаровался. Еще бы. Он, наверное, вообразил «жениха», а увидел просто хорошенького молокососа.

Игорь уехал к родственникам в Новороссийск. Почти все уже разъехались на летний отдых. На нашей аллее в саду «Apendixe», как мы ее называем, уже никого не встретишь.

Позднее добавление на полях. «Apendix» – это аллея студентов в горсаду. Тупичок такой.

23 июля

Выезжаю в Хосту. Дневник беру с собой. С Илюшей было трогательное прощание, но я рада разлуке. Это может нас успокоить. А вообще же хочется развеяться – и развеяться далеко от Ростова. Забыть все домашние неприятности, возникшие за последнее время, забыть мучительное чувство неудовлетворенности нашими отношениями с Илюшей. Пожить на свободе, делать глупости, веселиться.

27 июля

Хоста

Вот я и у моря. Чудеснейшее место. Последнее напоминание о Ростове: на вокзале, когда папа провожал меня, он сказал, что ему Илюша не понравился, что он «не достоин меня» и т. п. Я коротко сказала: «Хорошо». Но что могла я сказать в успокоение моему старичку? Как я поступлю в дальнейшем, еще не знаю. Во всяком случае целый месяц я могу не думать ни о чем. Какое блаженство! А теперь – ни слова о Ростове.

Я чувствую, что этот месяц на берегу моря проведу очень «безнравственно», так как вряд ли удержусь от искушения пофлиртовать. Здесь очень много народу. 10-15 домов отдыха, много москвичей и ленинградцев.

Местечко славное, зеленое. Парк, правда, не богатый, но имеет все необходимое. Пляж хороший, не очень далеко от нас.

Позднее дополнение. Жили мы с Трусей и Юриком в Леспромхозе, где работал муж Труси Иван Яковлевич. Это было его ведомство.

Сегодня-таки уже произошел «эпизодик». В послеобеденное время, когда сестра с соседкой пошли купаться, я села в плетеное кресло на пристани, поджидая их. Я читала Станиславского.

Слово за слово – я познакомилась с двумя мужчинами средних лет, шатавшимися тут же. Один из них уже успел мне все про себя рассказать. Зовут его Николай, ему 28 лет, окончил он Московскую военную академию и по приезде из дома отдыха собирается защищать диплом. Здесь он отдыхает в доме отдыха СКВО. Это один из лучших домов отдыха, расположенный на крутой горе в зелени. Когда пришла Труся, он вежливо попросил разрешения проводить нас в парк. Там он сопровождал нас всюду – в то время как его приятель ушел. Возвращались домой. Он просил, чтобы я завтра пришла в парк. Я же на завтра еду в Сочи к моей сестре Сате, поэтому быть не смогу. Он мне не нравится. Внешне простоват, но улыбка у него приятная, обнажающая ряд белых зубов. Сатя отдыхает в Сочи.

28 июля

На машине Леспромхоза ездили в Сочи. Красивая дорога с бесчисленным множеством поворотов шла на большой высоте над уровнем моря. Были у Сати, а затем люди, сопровождавшие нас, ушли по делам, оставив нас у машины. Труся зашла в магазин вместе с Иваном Яковлевичем, а мы с Юриком остались у витрины игрушечного магазина.

Вдруг я вижу прямо ко мне направляется какой-то незнакомец, еще издали улыбаясь белозубым ртом как хорошей знакомой. Извинившись, он отрекомендовался художником К. и просил меня позировать ему для какой-то картины, якобы найдя во мне нужный ему тип. Его внешность была потрясающе красивой и хоть кого могла свести с ума. Он был высокий и широкоплечий брюнет. Черты лица имел необыкновенно правильные – прямо классические, античные.

Я так растерялась от неожиданности, что сразу не нашлась что ответить. Потом пробормотала: «Это очень трудно осуществить, так как я живу н в Сочи, а в Хосте».

Что я наделала! Вдруг он заявится туда. Хотя вряд ли, так как он ушел быстро, завидев, что ко мне приближаются наши.

Но очевидно он все же записал номер машины и ее принадлежность.

29 июля

Сегодня получилась целая комедия.

Днем, придя с пляжа, мы уселись, не переодеваясь, во дворе. Труся сидела в гамаке, а я на траве. Тут же находилась и соседка наша. Неожиданно к нам во двор входит тот самый художник из Сочи. Я онемела от ужаса.

Поздоровавшись, он обратился прямо к Трусе: «Скажите, это ваша сестра?» – и, получив утвердительный ответ, стал отрекомендовываться и разъяснять цель своего прихода. Он теперь уже просил разрешения у Труси, убеждал ее, что я ему необходима, что такой тип он искал долго.

Труся растерялась не менее меня, но ответила: «Нельзя ли избрать другой объект? Мы вас совершенно не знаем. И потом, знаете, на курорте всякие люди бывают».

Он стал доказывать, что действует исключительно с честными намерениями. Сказал, что он является и архитектором, что сочинский новый театр – его произведение.

Ушел он будто бы с тем, чтобы предоставить свои рекомендации.

За все время их разговора я сидела на траве как дура, не произнеся ни слова – лишь бросала лукавые взгляды в его сторону.

К нам подошел Иван Яковлевич. Он сообщил нам, что этот «молодец» приходил уже к нему полчаса тому назад в контору, оставил записку для передачи шоферу. (Гараж находился в нашем дворе.)

Записка гласила следующее: «Прошу Вас зайти по личному делу не позже 1 августа по следующему адресу (сочинский адрес)». Она стала понятна. Я думаю, что когда мы садились в машину в Сочи, он записал ее номер и принадлежность Лесхозу. Сочлесхоз сказал ему, откуда машина и как разыскать шофера. Он думал таким образом найти меня. Придя в гараж в Хосте, он натолкнулся на нас, так как это все было в одном месте. Мы жили рядом с гаражом.

Меня начинает забавлять эта история. Посмотрим, что будет дальше. Но пока я чувствую, что моя сестра очень недовольна мною. (А я причем?)

30 июля

Иван Яковлевич приехал из Сочи. Там в конторе Сочлесхоза снова виделся с художником. Последний притащил кучу рекомендаций, газетных вырезок. Умолял Ивана Яковлевича поверить ему. Говорил даже, что у него есть жена и двое детей. Но Иван Яковлевич остался непреклонен: «Молодая 19-летняя девушка, может увлечься» и т. д.

Я хохотала до упаду. А у Труси начались прямо галлюцинации. В каждом встречном она видела его, а на ночь решила даже запереть окна, чтобы меня не утащили. Да, жаль, что он не блондин, а то бы я, пожалуй, и в самом дел увлеклась.

31 июля

Художник на этом не успокоился. Он стал действовать через жену шофера и жену завхоза. Ну а раз за это дело взялись женщины, то толку не будет. Сегодня одна из них убеждала меня встретиться с ним. Она говорит, что за это он сулил ей деньги! Вот «Дон-Жуан» до чего дошел!!! Встретила бы я его одна – показала бы где раки зимуют. Но я его, очевидно, больше не увижу, так как говорят, он уезжает 1 августа, поэтому так спешил со знакомством.

Вечером в парке встретила Николая. Он говорит, что приходит в парк ежедневно, но меня не находит. И мудрено было бы найти – ведь мы уходим из парка до 9 часов вечера. Таковы строгие правила моей сестры. Ей надо укладывать Юрика спать, а мне без нее нельзя сделать и шагу.

Просил встречи наедине.

«Буду в парке!» – коротко сказала я.

«Да, но парк большой. Я вас могу не найти!» – возмущался он.

«Но при желании…» – отвечала я невозмутимо.

Он почти обиделся.

2 августа

Вчера была в Сочи у Сати. Вечером в Ривьере слушала пианиста Эйдельмана. Из Сочи привезла к нам Катюшу Варфоломос – мою двоюродную сестру. (На самом деле сестра троюродная – И.Д.) Сегодня она целый день у нас. Вечером мы с ней были в парке. Конечно, к нам прицепился Николай, который стал ежедневно посещать наш парк, приходя издалека. Он все приглашает к себе, уверяя, что там самое красивое место Хосты.

3 августа

Ха-ха-ха! Да простит меня Бог. Я совершала сегодня преступление за преступлением – если, конечно, придерживаться строгого кодекса морали моей сестры. Но она уехала с Юриком в Сочи и с ночевкой у Сати.

Боже, как неосторожно оставлять девушку одну в Хосте – да еще вечером!

Мне было безусловно скучно, и я решила совершить путешествие в дом отдыха СКВО (Северо-Кавказского военного округа). Я очень долго шла и наконец добралась до этого «живописного местечка». В гору вела крутая лесенка. Я поднялась несмотря на грозное предупреждение, гласящее, что «посторонним вход воспрещен». Блуждать по аллеям мне пришлось недолго. Я очень скоро столкнулась с Николаем, который сидел и читал книгу. Он вскочил от неожиданности при виде меня. Покраснел, как рак, больно сжал мои руки и если бы можно было, то, наверное, расцеловал бы меня за такой «милый сюрприз», как он выразился.

Он водил меня всюду, сорвал мне цветы, и я убедилась, что это было действительно самое очаровательное место в Хосте.

Болтали каждый о себе. Поздно вернулись к нам, в Хосту. Дело не обошлось без поцелуя. Один невинный поцелуй – очередное преступление. За что же сердиться? Ведь всего лишь в щечку.

Договорились встретиться завтра на нашем пляже «у бочек».

4 августа

Днем купался с нами Николай. Очень было натянуто, так как Труся явно была недовольна его присутствием и по присущей ей привычке высказывала это вслух.

5 августа

День полон приключений. Днем к нам во двор неожиданно пришел опять Николай. Мы сидели в ним во дворе под машинами. Я пригласила его пойти в самшитовый заповедник, куда собралась я с нашими новыми соседями – молодыми супругами Мишей и Эммой.

Миша подошел ко мне, желая узнать, готова ли я. Тогда Николай, думая, что я иду с Мишей, не видя его жены и не зная, кто это такой, нахмурился и отказался идти с нами. Но интересней всего было то, что когда Миша стал на край скамейки, чтобы сорвать магнолию, она перекосилась и больно ударила Николая по голове противоположным своим концом. Он совсем опешил и поспешил холодно распрощаться – боясь, очевидно, что ему достанется еще.

В заповеднике были втроем: я, Миша и его жена Эмма. Что за волшебное место! Пробираешься, как по дну морскому. Неба не видно, все переплетено самшитом, стволы которого покрыты мхом. Земля сырая, ни души. Местами просто жутко. Я нарочно убегала от Миши и Эммы далеко вперед, чтобы усилить впечатление.

Я очень устала от предпринятого путешествия, но все же вечером пошла с моими добрыми соседями в парк на танцплощадку турбазы. Я хотела использовать возможность потанцевать без «всевидящего ока» моей сестрицы.

Я была приглашена одним пожилым мужчиной в возрасте приблизительно 42-45 лет – седоватым, высоким, с лицом типа Станиславского. Он приглашал меня все танцы подряд. Я гордилась своим партнером, на которого все обращали внимание. Я забыла уже об Эмме и Мише, о своем долге и… мой партнер был так любезен, что проводил меня домой.

Он бывший кинорежиссер, а теперь инженер. При прощании я сказала свое имя, а он свое: «Лев, если не страшно на ночь».

Просил прийти завтра на танцплощадку.

6 августа

Пристроилась с Домом отдыха кожевников на прогулку в Красную Поляну. Дорога напоминает Военно-Грузинскую – некоторые говорят, что даже еще опаснее.

Здесь я почувствовала, что я на Кавказе. Река Мзымта оставила сильное впечатление от своей мощи.

В Красной Поляне завтракали с вином. Туристы все были пожилые, я скучала. Приехали к обеду.

Вечером с Трусей и Юрочкой была в парке. Познакомила ее с моим партнером по танцам. Он произвел на нее, кажется, положительное впечатление, и она разрешила мне остаться с ним на танцах попозже.

После танцев мы сидели в плетеных креслах на пристани, у моря. Он пытается за мной ухаживать, но я веду себя с ним сдержанно. Солидный человек, как ни говори.

Ему 40 лет. Зовут его Лев Владимирович. Много говорили о кино. Я сказал, что это моя мечта. Почерпнула много интересного из его рассказов.

Я заслушалась его, пришла поздно. Труся, конечно, выругала меня.

7 августа

От Миши получила письмо. Пишет, что загорает, много кушает, живет в свое удовольствие. Очень мало работает с ребятами. Восторгается Архипо-Осиповкой.

Вечером танцевала со Львом Владимировичем. Потом гуляла с ним по парку. Беседовали главным образом об искусстве. Он угощал меня громадными сочными персиками. Приглашает к себе в гостинцу – с высоты любоваться морем. Не прощанье целует руку.

8 августа

Труся выводит меня из себя своими нотациями. Я злюсь и кричу, что уеду скоро домой. Сегодня танцев не было – тем не менее я осталась в парке со Львом Владимировичем, выдержав гневный взгляд сестры.

Он сделал кое-какие покупки, которые ему надо было отнести к себе. Он предложил мне пойти с ним в гостиницу на минуточку. Когда мы вошли к нему, он угости меня опять чудесными персиками и сказал: «Я для вас всегда буду покупать их, так как мне очень нравится, как вы их с аппетитом кушаете».

Он поцеловал меня в голову и руку. Я сердилась и грозилась, что не буду с ним танцевать в наказание.

9 августа

Анализируя сегодняшний вечер, я ловлю себя на мысли, что общество и успех в нем очень много значат для моего настроения. Даже слишком много – так много, что я не в силах от этого отказаться.

В семь часов я встретилась со Львом Владимировичем. Мы смотрели на игру в волейбол. Я дулась за вчерашнее, но чувствовала, что не танцевать, как говорила вчера, я не смогу, поэтому, когда стало приближаться время к девяти часам, я смягчилась.

Танцы сегодня были под джаз-оркестр. После двух танцев он попросил меня разрешить ему пригласить одну даму из его гостиницы «ради вежливости». Я сказала «конечно» и «пожалуйста», но в душе вся кипела.

Но какова была моя радость, когда не успел он сделать и двух шагов в сторону, как я была приглашена высоким молодым человеком с крепким телосложением. Я-то танцевала, а вот он остался «с носом», так как по близорукости своей обознался. Так ему и надо.

Танцевать с новым партнером мне было заметно удобнее. Больше темперамента, экстаза, молодости. Он коротко заметил: «С вами очень легко танцевать». Когда танго окончилось, он привел меня на место, а сам примкнул к небольшой компании молодежи, где было четыре девушки и несколько больше ребят. Они о чем-то перешептывались и хохотали. Мне стало немного завидно из веселости и молодости.

Заиграла музыка снова, и не успел меня пригласить Лев Владимирович, как я ускользнула от него в объятиях нового партнера. Во время этого танца он спросил меня: «А ничего не будет иметь против ваш муж, что я так бесцеремонно пригласил вас два раза подряд?» Я прыснула от душившего меня смеха: «Он такой же мой партнер, как и вы». Тогда на его лице я прочла с одной стороны радость, а с другой разочарование. Он мялся, мялся, а потом сказал: «В таком случае я вам раскрою секрет. Дело в том, что вся наша компания давно заметила вас, и так как вы всегда танцевали с одним и тем же партнером, мы решили, что это ваш муж. Сегодня мы хотели разыграть его, но теперь все наши планы рухнули».

После окончания танца, осмелевши, он подвел меня прямо к своей компании и предложил знакомиться со всеми. «Позвольте, – возразила я, – да вы сами-то знакомы со мной?»

Под взрывы смеха мы весело пожали друг другу руки. Оказалось, что его тоже зовут Лёвой. Вот совпадение! Два льва. Они, пожалуй, могут растерзать меня.

Мои новые знакомые приняли меня очень тепло, предложили вступить в их компанию. Лёва и Рауль – студенты 4-го курса Московского электротехнического института. Галя – студентка Ленинградского горного института. Валя – преподавательница немецкого языка московской школы.

Пришлось познакомить Леву со Львом Владимировичем и потанцевать немного и с последним. Провожал меня Лев Владимирович, делая вид, что не сердится на меня. Однако он предложил мне выбросить розочку, преподнесенную мне Левой.

«Ада, – говорил он, – я преподнесу вам целый букет – только выбросьте эту розу, которую вы так заботливо держите».

«Вот еще новости! На зло вам засушу ее».

На прощанье он галантно поцеловал мне пальцы.

10 августа

Вечером, войдя в парк, я встретила тотчас же Льва Владимировича, поджидавшего меня у входа – видимо, боясь, что Лева перехватит меня.

С тех пор, как Труся заметила, что он ухаживает за мной, она стала хуже к нему относиться и не доверять меня. Тем не менее сегодня я снова осталась с ним, прикрываясь танцами. Я заявила, что если не буду танцевать здесь, то умру от скуки. На этом вопрос исчерпывался.

Однако сегодня я не танцевала.

Гуляя, мы встретили Леву, который попросил меня «на минуточку». Он пригласил меня на маскарад на 12 число в Дом отдыха электриков.

«Не знаю, приду ли я туда. Во всяком случае я не рискну войти туда одна».

«Я буду вас ждать!»

«Хорошо, ждите меня на мостике в десять часов, но не обижайтесь, если я и не приду».

Я имела в виду следующие препятствия: во-первых, меня могла не отпустить Труся, а во-вторых, у меня не было маскарадного костюма.

Но он обиделся – тем более, что разговор происходил в присутствии Льва Владимировича.

«В таком случае я не буду вас ждать», – сказал он.

Я повернулась к нему спиной и ответила, пожав плечами: «Ну и не надо!»

Лев Владимирович шипел от удовольствия. «Дерзкий мальчишка, наглость какая. Вы заметили его самоуверенный вид?» – беспрестанно говорил он.

Но мне было уже не до него. Я страдала оттого, что так глупо поссорилась с Левой, что они будут веселиться там без меня, а я тут сижу и кисну со своим «старикашкой».

Однако не прошло и десяти минут, как я решила, что это курорт, флирт, мелкая неприятность – скоро все это будет позади.

«Спешите видеть!» – сказала я сама себе и поднялась в номер ко Льву Владимировичу.

Было полнолуние. Яркая блестящая дорожка выступала на синеве моря. Я сидела на подоконнике настежь открытого окна. Лев Владимирович расположился у моих ног. Он смотрел на меня, а я смотрела в ночь. Да, еще я ела персики, которые Л.В. приготовил.

Что? Нехорошо? Неприлично? – скажете вы. Но, дорогие мои, да разве я сама не знаю этого. Сознаюсь и каюсь! Я знаю, что это плохо. Но вот почему-то иногда неудержимо хочется делать то, что плохо.

Л.В. был возбужден. Он смотрел на меня жадными глазами и говорил: «Ада, какая вы сейчас красивая!»

Потом он целовал мои колени сквозь платье и очень просил поцеловать меня в губы.

Но ему не удалось сделать этого ни разу! Клянусь!!!

Я ни капельки не боялась его. Я вообще не боюсь тогда, когда уверена в себе.

11 августа

На грузовой машине ездила в Гагры. Там пробыла несколько часов. Страшно устала и вечером никуда не ходила.

В Гаграх я увидела свой идеал мужчины. Он был высокий, загоревший, атлетического сложения блондин. Лицо его изумительное красивое, мужественное, с серыми или даже голубыми глазами. На макушке у него красовалась ярко-красная тюбетейка. Торс его был оголен, мускулы напряжены. Длинные ноги были облачены в голубые тренировочные шаровары. В руках он держал белое мохнатое полотенце.

Шел он по берегу моря, а затем поднялся на шоссе и прошел мимо нашей машины. Я онемела от восторга, а он… он прошел мимо, даже не обернувшись в мою сторону. Это было очень редко, чтобы в мою сторону не оборачивались.

Фигура, сочетание красок одежды, экзотика!!! Просто это зрелище ослепило меня, поэтому я описываю его. Ничего более – кроме как отношение к чему-то красивому.

Позднее дополнение. Перечитывая дневник уже на старости лет, я удивляюсь своей нравственности и нравственности молодежи тех лет. Все было красиво, чисто, хотя я и ходила «на грани». Но именно это меня забавляло.

12 августа

На зло «всем врагам» сидела вечером дома. Лежала в гамаке, мечтала об Илюше. Что-то он поделывает там? Пишет, что за девочками ухаживать некогда. Может быть, врет? Определенно врет!

13 августа

Узнала, что Лева ждал меня на мостике. Днем, когда купалась, видела проходящего по шоссе Николая. Он смотрел в нашу сторону. Подойти не рискнул. Ну и хорошо сделал.

14 августа

Я появилась на танцплощадке после трехдневного перерыва. Тотчас же подошел ко мне Лев Владимирович. У меня было скверное настроение, и я решила искусственно его поднять.

«Лев Владимирович, – обратилась я к нему, – вы не рассердитесь на меня, если я буду делать глупости?» – спросила я наивно.

Идя на большой риск, я перерезала площадку и подошла к компании Левы. Все шумно меня приветствовали. Лева встал, предложил мне место, рожал руку.

«Я хочу танцевать с вами», – сказала я смело, обратившись к Леве. Он согласился, и мы пошли под звуки танго. Во время танца мы молчали – и только под конец он спросил меня: «Куда вас отвести? Ко Льву Владимировичу?» Я кивнула головой.

Несколько минут мы беседовали втроем. Когда заиграли фокстрот, никто из них не пригласил меня. Но сегодня не так-то легко было смутить меня.

Я повернулась ко Льву Владимировичу: «Пойдемте», – сказала я вяло, и он повиновался.

Лева подошел к своим, и я слышала, как он шептался с Раулем. Они собирались уходить. Я была совершенно спокойна, хотя чувствовала, что это для меня самая настоящая пощечина. Сама нарвалась!!!

Лев Владимирович ласково говорил мне: «Вы совсем девочка, Ада, я понимаю. Вас тянет к ним, к молодым».

Когда прощались, я видела его грустные глаза. Он признался, что влюбился в меня. «До свиданья!» – сказал он, целуя мне руку.

«Прощайте!» – почти выкрикнула я.

Позднее дополнение на полях. Какие мелочи имели значение!!!

15 августа

Я чувствовала, что появляться мне одной на танцах опасно. Очень может статься, что я останусь «с носом». Поэтому я стала уговаривать Трусю пойти со мной. Мы уложили Юрика спать, поручив соседке присмотреть за ним.

На возвышенности, возле танцплощадки стоял Лев Владимирович. Компания Левы танцевала. Я расположилась так, чтобы Лев Владимирович не мог меня видеть.

Лева и компания поздоровались со мной холодно. Несколько танцев я стояла, пока не пригласил меня Борис – культурник турбазы. Только после его приглашения последовало приглашение Левы.

«Почему вы грустны?» – спросил он.

«Напротив, мне очень весело!» – ответила я.

«Не обманывайте. Я видел, как этот ротик умеет смеяться».

Потом добавил: «Я не приглашал вас, так как вы были с сестрой, и я не знаю, как она посмотрела бы на это. Но после приглашения Бориса я рискнул».

Я потащила его знакомиться с сестрой. Весь остальной вечер танцевала только с ним и с Раулем.

Танцплощадка находилась на возвышенности по отношению к морю. Луна отражалась в нем. Она была сегодня «такая молодая, что ее без спутников и выпускать было опасно» (Маяковский, кажется?)

Лева сказал мне: «Ах, Ада, Ада, есть за что поругать вас – да уж ладно, прощаю!»

Лева проводил нас с Трусей домой. Оказалось, что мы почти соседи. Завтра обещал зайти за мной для того, чтобы пойти на танцы в Дом отдыха НКПС. (Народный комиссариат путей сообщения – И.Д.)

16 августа

Прождала до девяти часов – никто не явился. Пошла в НКПС сама. По дороге встретила Галю и Валю, шедших туда же. Галя сказала, что Левка сегодня весь день лежал больной. В клубе мы встретили Рауля. Я спросила, в чем дело, почему они не зашли за мной? «У Левы болит живот, – ответил он мне. – Вон он сидит в углу и киснет».

Меня свели к нему. У Левки был ужасный вид: серый-серый. Отравился!

Он извинился, что не зашел, так как не хотел портить мне настроение своим видом.

Но мы все-таки танцевали с ним, предварительно спросив разрешения у «врача» Павла Ивановича, члена нашей компании.

Лева проводил меня. Он поцеловал мне руку.

Так как я пришла поздно, пришлось лезть через окно домой.

17 августа

Днем купалась на женском пляже с Галей и Валей. Вечером играла с ними в волейбол. Мне кажется, что Леве очень нравится Галя. Он как-то особенно к ней относится. Впрочем, иначе нельзя. Она очень красивая девушка. Фигура у нее божественная. Характер мягкий и отношение ко всем ровное. Я сама без ума от нее.

18 августа

Была в Сочи. Слушала в Летнем театре оркестр под управлением Аносова. Ночевала у Сати. 19-го утром приехала в Хосту.

19 августа

Днем купалась на общем пляже со всей обширной компанией. Вечером все встретились у «Тера» – это продавец грузинского вина. Выпив по бокальчику, мы направились на танцплощадку. Танцы официально уже кончились. Был поздний час, и почти вся приличная публика уже спала. Но мы решили продолжить вечер танцев. Рауль сел за рояль, который стоял на танцплощадке, а мы все стали танцевать, кричать, петь, дурить, хулиганить. В результате нас всех попросили удалиться. Нимало не смутившись, мы направили свои нетвердые стопы в Дом отдыха научных работников.

Как-то получилось так, что мы с Левой пошли «смотреть море». На спор, под наплывом задора я вошла в море прямо в туфлях. Простор манил меня, и мне хотелось острых ощущений. Левка схватил меня на руки и поцеловал в губы.

Дома я далеко забросила свои мокрые туфли – свидетелей преступления. Чего я только ни выдумывала. Трусе было тяжело со мной.

20 августа

Проводили Валю в Москву. Приехал Ёня – друг Рауля. Левка дулся за то, что я вчера хлопнула его по щеке за поцелуй. Уехал в Сочи вместе с ребятами, которые поехали играть в волейбол.

21 августа

Днем на пляже Лева поздоровался со мной холодно. Он сел поодаль от всех. Я старалась не обращать на это никакого внимания. Спросила у Рауля, что с Левой. Тот не знал. Я ушла в душ. Лева проводил меня взглядом – я это чувствовала.

Вечером был совсем другой. Как ни в чем не бывало танцевал, ухаживал, смеялся. Спросила, что это было с ним днем.

«Если бы ты интересовалась, подошла и спросила бы», – ответил он.

«У тебя был такой свирепый вид, что я боялась подойти к тебе».

На это я не получила ответа.

Сегодня он разоткровенничался. Он рассказал мне, что влюблен в одну замужнюю женщину, что она прислала ему письмо, что это большая трагедия в его жизни. Вот почему он был такой грустный.

22 августа

Завтра уезжаю я и Галина. Послезавтра едут Натан и Лена. 28-го остальные ребята. А сегодня последний день, когда мы все вместе. Коллективно пошли в самшитовый заповедник. По дороге нас застал сильный ливень. Мы промокли до ниточки. «Видики» были у нас «аховские». Тем не менее мы вооружились палками и дубинками, чтобы легче было цепляться за мокрую землю и чтобы не свалиться в пропасть, мимо которой надо проходить в одном месте по узенькой тропиночке. Большинство из нас шли босиком – так было устойчивее. Ребята в трусах, с мокрыми брюками в руках, вооруженные дубинами имели доисторический вид.

Когда вернулись обратно в Хосту, думали, что нас закидают камнями. Получили «максимум» удовольствия, результатом которого было то, что Галина слегла с температурой. В девять часов вечера все кроме Галины собрались у «Тера». Пили за ее выздоровление, за каждую из нас, за… А не все ли равно, за что пили – лишь бы пить. Вино у «Тера» было чудесное. Потом, сокрушая все на своем пути, направились к морю. Там хором рели: «Ах, зачем ты меня целовала», разгоняли парочки, сходили с ума.

Потом остались наедине с Левой. Гуляли в том месте, где речка Мзымта впадает в море, образуя водоворот. Целовались, но ни слова о завтрашней разлуке. Как странно построена человеческая жизнь!

23 августа

Сегодня вечером еду. Днем всей компанией на пляже. Получили снимки, сделанные накануне. Ничего более юмористического придумать нельзя было. Позы придумывала я (смотри мой фотоальбом).

Перед вечером встретилась со Львом Владимировичем. Я уже его не видела несколько дней. Он был с какой-то дамой. Я сказал ему, что сегодня еду. Мило попрощавшись, мы расстались. Еду в Сочи одна, а там с Сатей в Ростов. Труся еще остается здесь, а мой непостоянный характер жаждет перемен.

Ростов-на-Дону

Нас с Галиной, естественно, провожали все. В последнюю минуту прибежал Лева и всунул нам с Галиной по букету наворованных цветов. Хотел расцеловать, но мы уже удирали вглубь вагона. Обменялись адресами, обещали писать. 29 августа ребята должны были проезжать мимо Ростова, обещали дать телеграмму, чтобы я встречала их поезд на вокзале.

Уехали… Последняя полоска, говорящая о существовании Хосты, растаяла в сумерках, а мы с Галиной все еще не могли оторваться от окна и всё нам чудились провожающие, махающие полотенцами, рубашками наши мальчики. Было грустно.

29 августа

Телеграммы я не получила, но, зная, когда приблизительно приходит сочинский поезд, решила пойти на вокзал. Вдруг ко мне заходит Виктор Дегтяревский, которого я не видела сто лет. Он теперь постоянно живет в Москве, учится в цирковом училище, увлечен своей специальностью. С ним я и пошла на вокзал. Обшарили весь состав – никого нет. Ведь у них уже были куплены билеты. Узнала, что вечером есть еще один сочинский поезд, но поздно, и я не пошла.

30 августа

Ежедневно вижусь с Илюшей. Но он не нравится моим родственникам и поэтому у меня дома мы встречаемся редко. Мы видимся у него дома, в саду, на улице, в читальне. Наши отношения достигли кульминации. На днях мы с ним были поздно в пустом уже парке. Там, в темноте наши сердца бились одно возле другого.

«Что если бы я тебя положил на мягкую траву? Кричала бы ты? – спрашивал он.

«Нет, не кричала бы», – ответила я.

«Пойдем отсюда!» – сказал он дрожащим голосом. И мы ушли от этого страшного места.

1 сентября

Сегодня первый день нового учебного года – последнего для него. В июне 1938 года он кончает институт, и мы можем пожениться. У меня дома создалось такое положение, что если я решусь на этот шаг теперь, то могут возникнуть большие осложнения. Не хочется идти против воли отца, на которого все это может повлиять отрицательно. С другой стороны, наши отношения достигли предела – дальше идти некуда. Надо расстаться – хотя бы на время. Другого выхода нет. Мы оба прекрасно понимаем это. Илья уверяет меня, что не спит ночами, решая эту проблему, и вот пока придумать ничего не может. Он предлагает мне сам встречаться реже, усиленно заниматься. За год мы проверим чувства друг к другу, убедимся в их прочности, а тогда уже будем говорить о женитьбе. Меня, признаться, увлекает романтизм этого. Дома будем говорить, что рассорились.

Позднее добавление на полях. Вот дураки!

2 сентября

Мы решили устроить «прощальный» вечер. Случилось так, что Володина (Лютикова – И.Д.) машина была свободна (он был у кого-то там водителем) и он предложил нам поехать за город. Я захватила с собой Дину Маршак – мою соученицу, чтобы она развлекала Володю.

Расселись мы так, что мы с Илюшей сидели сзади, а Дина с Володей впереди. Мы выехали за город по дороге, ведущей к станице Ольгинской. Кругом была непроглядная тьма, и лишь фары машины освещали дорогу. Дина беседовала с Володей, а мы упивались близостью друг друга.

Сидели, тесно прижавшись, замирая от восторга, изнывая от безумного желания, пока еще не изведанного мною.

Он целовал меня, лежащую в его объятиях, а я… я плакала, обливая его грудь слезами. У нас было страстное желание, чтобы случилось что-нибудь особенное – например, чтобы машина полетела в пропасть, и мы бы умерли там, прижавшись друг к другу. Я вся дрожала от его близости. У него была необыкновенно нежная кожа.

«Правда, хорошо? – спросил он. – Как бы я хотел прижать тебя к себе навсегда и впитать в себя всю-всю».

Он прильнул к моим губам и впился в них долгим, страстным поцелуем. Можно было сойти с ума. О, ночь! Боже, какая это была ночь.

К 12 часам ночи разводились мосты через Дон. Нам надо было спешить в город.

Вова остановил машину поодаль от нашего дома, и я вышла в каком-то тумане, медленно побрела, очень скверно спала.

3 сентября

А сегодня я написала стихотворение, которое потом переписала в тетрадь моих стихов.

В последний раз предалися мы неге

В полузакрытом маленьком авто.

В безумной пляске, в бешеном разбеге

Вдвоем нас мчало в ночь оно.

 

Прижалась я к твоей груди знакомой,

Забыла все, что видела сто раз –

Лишь слышала, как ветер одиноко

Шумел и мчался мимо нас.

 

Нам было грустно – оттого ли,

Что мы любили слишком глубоко?

А может потому, что ветер плакал в поле

И шелестел травой недалеко?

 

Я помню твои губы – близкие такие

Прижались нежно в полутьме ночной.

Я слышала, как ты моим сказал: «Родные…»

И помню я ответила: «Родной…»

 

И, стиснув, зубы, сжавши руки,

Сидели тихо так – совсем без слов…

Ты помнишь, я хотела, чтоб машина

На всем ходу слетела в ров?

 

Последний раз… Я думала, последний…

Хотела скомкать все и смять.

Но нет, мой дорогой, любимый,

Еще меня ты будешь целовать.

 

Декабрь 1937 года

У меня был большой перерыв в писании дневника.  Иногда я задумываюсь: стоит ли вообще писать, тратить время. Особенно я убеждаюсь в том, что заниматься этим не стоит, когда перечитываю его. С его страниц я выгляжу таким легкомысленным созданием, что просто делается страшно, когда подумаешь, что эта тетрадь может попасть в чьи-либо руки. Но вот иногда случаются такие вещи, которые оставляют в тебе приятный осадок – их хочется запомнить со всеми подробностями. Их хочется еще раз пережить. Тогда ты берешься за перо и переживаешь еще раз только что пережитое.

А иногда наоборот – случаются вещи страшные, и тогда ты забрасываешь дневник подальше. Так было и со мной.

Сейчас я учусь на 3-м курсе литературного факультета Ростовского педагогического института. Меня увлекает литература – это, пожалуй, единственное, что на меня действует. Вообще я люблю искусство – в каком бы виде оно ни было. Я немного пишу стихи, но занимаюсь этим буквально в год раз. Я немного рисую, но серьезно не занимаюсь этим. Я занимаюсь пением и в этой области делаю некоторые успехи. И наконец я люблю декламировать и, на мой взгляд, неплохо. Но всего этого у меня так понемногу, что заняться чем-то одним не представляется возможным. Если бы меня спросили: кем я хочу быть, я неизменно отвечала бы – актрисой. Но я никогда серьезно не занималась театром, хотя внутренне всегда стремилась к этому. Мой темперамент иногда убеждает меня, что при известной доле старания из меня могла бы получиться (не берусь судить, хорошая или плохая) актриса. И это не увлечение юности, это не стремление всякой девушки в 17-18 лет – это желание во мне постоянно. Но как-то обстоятельства против меня. Вернее, я инертна там, где надо быть энергичной, а возможно и нахальной.

Пока я готовлюсь быть педагогом, а говорят – в этих профессиях много общего.

Я люблю в жизни все красивое: вещи, одежду, окружающую обстановку, красивых людей и даже роскошь. Но не всем дано обладать тем, чем хочешь. Ударяясь о быт, о повседневную действительность, да еще не имея твердого характера, часто идешь не туда, куда хочешь, а куда бросают тебя житейские волны.

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

Случай, который произошел со мной сейчас, я расцениваю как непростительный шаг с моей стороны.

Я любила Илью так, как можно любить однажды в жизни. И теперь, когда наша связь пришла к концу из-за какой-то нелепости, ошибки, я страдаю. Страдаю я глубоко, героически, мужественно. Никто не знает, скольких бессонных ночей стоит мне это страдание.

Наша страсть достигла невероятных размеров. Полтора года нашей близости – это сплошное физическое мучение. Должен быть какой-то конец, какая-то разрядка и реакция. И вот она наступила.

Чаще всего мы проводили время в следующем составе: я, Илюша, Игорь, Михаил Положинцев, Шура Деревянченко, которая была моей соученицей, изредка Вова, который последнее время был увлечен некой Асей.

Случилось так, что мы однажды всей компанией были в ресторане в горсаду. Рестораны мы посещали часто. Это происходило потому, что ребята, которые были с нами, любили выпить – особенно Илюша и Вовка (Лютиков, был одним из лучшим друзей отца – И.Д.). Затем потому, что у всех всегда были деньги. И наконец потому, что в Ростове абсолютно негде проводить время.

В ресторане, чтобы развлечься, я стала кокетничать с Михаилом – самым отъявленным «бирюком» из всех знакомых мне ребят. Несмотря на то, что я с ним была знакома уже давно, и он часто бывал у нас, я его мало успела узнать. Он чаще молчал, а если и говорил, то о своей технике. Был вежлив, воспитан, никогда я не видела его с девушками. Внешне он простоват – однако одет всегда «с иголочки» и безукоризненно чисто. Привлекать в нем могла его фигура, вытренированная многолетним спортом. Ему был 23 года.

Мы решили выпить с ним на bruderschaft, но так как исполнять необходимое условие брудершафта при всех было неудобно, мы в шутку отложили его «на потом». Когда же мы возвращались домой, было заметно, что Илья на меня дуется и старается умышленно оставить нас вдвоем с Михаилом.

Я приняла вызов и продолжала игру, которая стала меня забавлять. Около дома, распрощавшись со всеми, я нырнула в подъезд. Мне надо было пройти еще двор, прежде чем я доберусь до следующего – нашего подъезда. В большом доме был открыт только один подъезд – в целях безопасности. Проходя это расстояние, я услышала за собой шаги, обернулась и замерла от неожиданности. Это был Михаил!!!

Он догнал меня, взял за руки и сказал: «Ну а когда же исполнение условий брудершафта?»

Я была просто поражена его смелостью. Это было так не похоже на него. Тем не менее я задорно откинула голову и, приблизив свое лицо к его, ответила: «Да хотя бы и сейчас!» И мы поцеловались.

Но что это был за поцелуй! Он как огнем обжег меня, захватил всю, заставив забиться сердце. Вино кружило голову. Луна ласкала нас своим фантастическим светом. И он, изменившись в лице, сделал мне признание.

Он сказал, что любит меня безумно в течение всего времени со дня нашего знакомства, что у него нет сил больше молчать и сдерживаться, но что он никогда не поступит подло по отношению к своему близкому другу Илье, поэтому предпочитает ретироваться и не бывать больше с нами. Он уверяет меня, что время нашего знакомства – это было временем пытки для него, и часто он предпочитал отказываться от велосипедных прогулок, на которые мы его приглашали, чтобы реже видеть меня и быстрее отогнать мой образ.

«А сейчас, – говорит он, – вино развязало мне язык, я высказался, мне стало легче, но вместе с тем завтра мне будет, возможно, вдвойне мучительнее».

Я не знала, что ему ответить. Я была поражена как громом. И я ушла, приписав это действию вина.

На следующий день мы все должны были идти в театр, о чем заранее была договоренность. Билеты были у меня, и я решила отнести их «нейтральному» лицу – Вовке. Иду… и вдруг вижу впереди себя спину Михаила, направлявшегося тоже в «штаб-квартиру». Я окликнула его. Мы остановились. Разговор происходил в таком тоне, будто мы оба в чем-то виноваты и сейчас должны предстать перед главным судьей, который, без сомнения, будет у Вовки. Я старалась обратить все в шутку, объясняя его поведение действием вина, но он, заглянув мне в глаза, сказал: «Я могу все это повторить и сегодня на свежую голову».

Мы пошли к Вовке. Позднее туда же пришел Илья. О театре не могло быть и речи. Назревал конфликт, который должен был как-то разрешиться. Все следили за развитием его очень внимательно, ибо от этого зависела судьба всей нашей компании и отношения ее членов. Илья попросил меня на несколько минут для объяснения. Мы вышли. Он разразился целым потоком обвинений, сказал, что Михаил вчера же во всем ему честно признался, уверил Илью в искренности своих чувств ко мне, но убеждал его, что никогда не станет между нами. А Илья тут же высказал свое мнение по поводу моего поведения и в заключение заявил, что никогда не простит меня.

Я плакала и клялась, что все это шутка. Я просила прощения, но он остался тверд до конца, и как я ни старалась, ничем не могла убедить его изменить свое решение. Мне стало страшно. Я чувствовала, что теряю его навсегда. Но я была бессильна.

Мы расстались, и я не спала всю ночь. Затем потекли дни одиночества, мучений и страданий. Скрадывал пытку одиночеством верный друг Игорь. Он являлся связующим звеном между «тем» миром и «этим». Он всегда регулярно приносил свежие новости, и я всегда знала, где бывает Илья, с кем и как. А надо сказать, что Лешка (так я его называла последнее время – производное от «Леший») опустился до невероятности: он пил в компании Бориса Гурина, а иногда и в «Кворуме» (ростовское полуподпольное заведение тех лет с дурной репутацией – И.Д.), водился с проститутками, участвовал в различных драках. Однажды грыз скамейку зубами в присутствии ребят, злясь на меня. Он любил, он любил меня очень – это я знаю.

(«Леший» – кличка отца, полученная в период пребывания в ростовских плохих компаниях. – И.Д.)

Игорю нравилась Шура Д. Несколько слов о ней. Это девушка с темным прошлым – грубая, простая, экзальтированная, но с красивыми глазами и вызывающей внешностью. Она приехала к нам в Ростов из Владикавказа и поступила на 3-й курс литературного факультета. Училась со мной. Ее рассказы об убийствах, кражах, бродяжничестве, о несчастливо сложившейся жизни произвели на меня сильное впечатление. Я заинтересовалась ею как из ряда вон выходящим явлением и случайно сошлась с ней. Я случайно ввела ее в круг моих друзей, хотя близости и чистосердечной дружбы никогда между нами не было. Признаться, я даже побаивалась ее немного. Она была странна в поведении. У нее иногда были не совсем нормальные выходки, но чаще она была скромна при людях, не выказывая своих пороков. В учебе, я бы сказала, была способной.

Я не могу понять, что могло в ней понравиться Игорю – этому серьезному, умному, а главное – скромному юноше. Каким образом у них произошла близость? Что между ними было, я не знаю – во всяком случае он был ею увлечен.

И вдруг она попадает в больницу для душевнобольных. Игорь ходит на свидания к ней, тащит и меня с собой. Свидания эти, когда она не узнавала нас, были страшны. А на Игоря жалко было смотреть. Он все готов был сделать для нее – носил ей папиросы и яблоки, справлялся о ее здоровье и наконец, когда ей стало немного лучше, убедил меня взять ее «на поруки».

Провозились мы с ней порядочно. Много неприятных воспоминаний оставила у меня эта Шура – о них не хочется писать, равно как и вспоминать. Позднее и Игорь отошел от нее.

Позднее добавление. Куда она делась – не помню.

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

С Михаилом я сблизилась как-то незаметно. После всего случившегося он долго не появлялся на моем горизонте, но однажды как-то робко он все же вошел в мою жизнь. Он понимал, что все мои мысли были с Ильей, относился ко мне нежно, предупредительно, безукоризненно, как-то по-собачьи преданно, до бесконечности ласково – в то же время стараясь ничем не напоминать о произошедшем. Он угадывал каждое мое движение, каждый поворот головы. Он не был мне неприятен – наоборот, он добился того, что стал мне необходим. Он ввел меня в совершенно новый круг знакомых, часто водил в кино, театры, покупал мне цветы. Очень редко нам приходилось бывать наедине, и тогда он целовал меня жадно в губы, глаза, шею. И только однажды он дотронулся губами до моей груди – осторожно, свозь платье.

Я не сопротивлялась. Я была даже немного благодарна ему, вносящему оживление в нынешнюю мою жизнь. Ведь Илья просто не появлялся.

Сейчас я с ним. Я не задумываюсь над тем, что будет. Я все еще живу прошлым. Прошлым ли?

Позднее добавление. Миша пронес через всю свою жизнь любовь ко мне, о чем свидетельствуют дальнейшие наши встречи и его письма.

(Практически все упомянутые мамой ее друзья стали и друзьями моей юности. Например, Михаил Положинцев, о котором идет речь, стал одним из первых пропагандистов в СССР индийской йоги. Я до сих пор пользуюсь дыхательными упражнениями, которым он меня научил, когда я был ну совсем мальчишкой. В нашем окружении ни о какой йоге тогда вообще даже не слышали. Впрочем, о каждом герое маминого дневника можно рассказать немало интересного. – И.Д.)

Январь 1938 года

Большая часть событий, изложенных мною в конце этой тетради, относится за счет моих воспоминаний, поэтому ценность изложений будет страдать. Но некоторые эпизоды так ярки и остры, что я могу отнести их к определенной дате.

Я не писала систематически дневник, но изредка меня тянет к нему вновь и вновь. И вот в один из таких моментов я беру снова перо.

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .  .

Новый год я встречала с Михаилом в компании его хороших знакомых. Я помню, как я бесилась и очень много танцевала. Затем наступил январь – время зачетов. Чаще надо было посещать читальню, больше заниматься. Михаил тоже днем работал, а вечером учился на вечернем отделении института по строительству сельскохозяйственных машин. Поэтому видеться мы стали редко.

Как-то, сидя в читальне и прилежно занимаясь, я услышала позади себя голос Володи Скоморовского – соученика Илюши. (Тоже впоследствии один из самых близких друзей нашей семьи. – И.Д.) Он соблазнял меня перспективой погулять, и я с радостью забросила все книги и вышла дышать воздухом. Володя навел разговор на тему о наших бывших отношениях с Ильей, опечалился, что такая хорошая пара разошлась, выведал у меня мое мнение об Илье, спросил, хотела бы я мириться, а в результат свел меня неожиданно с ним тут же на улице. Это все было придумано Ильей.

Когда мы с ним остались одни, мы не знали, о чем нам говорить. Вели себя как школьники, смущались. Под конец долго скрываемая страсть, накопившаяся за месяцы разлуки, вылилась наружу и затопила нас своей полнотой. Мы поняли, что это была настоящая любовь.

На следующий день при встрече с Михаилом я объявила ему, что помирилась с Ильей, и как мне не жалко было бедного юношу, я не могла владеть своими чувствами. Михаил мне ничего не сказал, ушел молча, а потом при встречах не здоровался ни со мной, ни с Ильей, а позднее вовсе отошел от нашей компании.

Февраль 1938 года

Зимние каникулы прошли в интимно-любовной обстановке. Лешка как никогда был ласков со мной. Все чаще и чаще разговор заходил о дальнейшей совместной нашей жизни. В июне месяце он должен закончить институт. Он надеялся, что его командируют в аспирантуру Ленинградского финансово-экономического института. А еще через год и я закончу свой институт и поеду к нему. Тогда мы поженимся и будем жить вместе. Все хлопоты по устройству меня в Ленинграде берет он на себя.

К началу февраля наши отношения, складывающиеся в накаленной атмосфере, достигли своего предела. Большие внутренние колебания пришлось мне претерпеть, прежде чем я решилась принадлежать ему всецело. 4-го февраля я отдалась ему. Это было у него, в его комнате, на его кровати.

Потом я плакала – сама не знаю почему. В конце концов ничего страшного в этом не было. Это было естественным продолжением сложившихся отношений. За эти годы мы настолько стали близки друг другу, что этот последний переход особенно даже и не отразился на нас. Только отношения наши действительно стали проще, легче, естественней. Я почувствовала к нему еще большую привязанность.

Его близость мне всегда была приятна. Он всегда очень умело мог подходить ко мне, и часто зимние вечера мы проводили у него в отсутствии мамаши. Мне кажется, он ввел ее в курс дела, так как она уходила из дому именно тогда, когда это требовалось.

Регистрироваться без согласия папы я не хотела. А папа, живя в Эривани, никак не давал согласия на мой брак с «мальчишкой» и «проходимцем». Все, что происходило здесь, казалось ему в ином свете. Все остальные домашние имели очень небольшие голоса в этом вопросе – да и сама я ни у кого не спрашивала совета. Сатя в душе была против этого брака, но, мне кажется, видела необходимость его, так как я, живя у ее, не могла скрыть своих настоящих отношений с Илюшей.

Подходило лето. Надо было решать вопрос с регистрацией, так как скоро могло понадобиться свидетельство о браке, только благодаря которому я могу получить назначение в Ленинград – по месту в данном случае учебы моего мужа. Вообще же на этот документ я смотрела «сквозь пальцы». В отношениях Лешки ко мне я была уверена. А если бы он захотел меня бросить, то никакие бумажки не помогли бы.

Началась усиленная переписка с папой. Как сейчас помню: у Лешки ангина, его температурит, а я заставляю его писать письмо, почти все диктуя ему.

Наконец приходит обстоятельный ответ от папы, где он сомневается и скептически относится к возможности юридического брака сейчас, а фактического после моего окончания института, как мы писали ему. Но он все время подчеркивает, что категорически вопроса не ставит.

Июнь 1938 года

В конце июня Лешка заканчивает институт с дипломом отличия и получает назначение в ленинградскую аспирантуру. Специальность свою он ненавидел, но аспирантура давала кое-какие преимущества, обеспечивая его материально, избавляя от армии, помогая нашему соединению.

Июль 1938 года

Июль месяц мы решили с ним провести на Черном море. Летняя стипендия, премиальные деньги, плюс помощь родных позволили нам приобрести две путевки на 12 дней в Дом отдыха «Гизель-Дере» в пяти километрах от Туапсе. Наша поездка держалась в секрете от папы, а домашние особенно не возражали – видимо, догадывались о нашей связи.

В доме отдыха было много молодежи. Кормили там обильно и вкусно. Режимом дня не мучили. Местечко было очень живописное, расположенное в ущелье. Мы рекомендовались «супругами» и не стесняли себя в обхождении друг с другом.

Естественно, у нас образовалась компания из девушек и юношей – главным образом студентов, и мы вместе купались, загорали, ходили на прогулки, воровали фрукты, танцевали. У меня был постоянный партнер – Борис Лёвшин, студент Ростовского медицинского института, юноша лет 19-20, с длинными ногами и маленькой головой, но прекрасно танцующий и немного неравнодушный ко мне. Лешке не раз приходилось жалеть, что он не умеет танцевать.

12 дней отдыха пролетели быстро, оставив после себя кучу фотографий и приятных воспоминаний. 15 дней до конца июля и 10 дней августа мы провели частично на станции Лазаревской у наших друзей Берты и Коли, ныне поженившихся, а частично у Томуси Мингардо в Туапсе.

Август 1938 года

В августе мы снова были в Ростове. Жаркие летние дни мы проводили на Дону, а вечера – в городском саду с неизменной нашей компанией.

Вовка Лютиков женился на Асе, Игорь ходил один, новый член нашей компании Серафим, Игоря соученик, со своей приятельницей Беллой, изредка Борис Изюмский со своей женой Катей – вот наше общество.

Илюша успел помириться с Михаилом, так как они постоянно сталкивались то у Игоря, то у Вовки, и натянутость отношений после стольких лет дружбы была смешна. Когда мы встречались с ним в саду, он уже подходил к нам, стараясь подольше разговаривать, и даже Лешка сказал, что было заметно, что Миша хочет мириться и со мной. Так и вышло однажды у Вовки.

Сентябрь 1938 года

5 сентября Леша должен ехать в Ленинград. 3 сентября, взбудораженный письмами, приехал папа. В тот же вечер после разговора с Илюшей он дал согласие на наш брак. Конечно, ведь Илья хоть кого заговорит своим красноречием.

4 сентября был сумасшедший день: надо было укладываться, справлять «свадьбу», стоять в очереди в ЗАГС, в очереди за брюками, как раз подвернувшимися.

Со всеми заданиями мы справились к трем часам дня. Потом своей семьей пили шампанское, кушали вкусные вещи, получили в подарок цветы, духи и другие мелочи. Остальную часть дня мотались по друзьям, а поздно вечером поехали на вокзал. Поезд опоздал и отошел только в три часа утра, поэтому я, Леша и Игорь сидели в ресторане за пивом.

Я устала от бурного дня и бессонной ночи, поэтому точно не знала, чего бы мне хотелось – возможно, скорейшего отъезда Леши и сладкого моего сна. Но пока стоял поезд, я все время плакала на его плече. А потом побрела домой, опираясь на руку Игоря.

Так скромно мы отметили день нашей «свадьбы».

Продолжение в Тетради №3