Светлане Грековой

Я истерично жду Тебя в первом попавшемся кафе,
пока Ты сдаешь отснятые за день материалы в редакцию,
пытаясь убедить себя в том,
что отсутствие Тебя
делает мою жизнь веселее и разнообразнее,
чем Твое присутствие в ней,
и что наконец обстоятельства сложились так,
что у меня впервые появилась возможность
покончить с тем тысячелетним рабством,
в которое меня ввергло
безразличие Твоего инфантильного интеллекта
к роскоши моих футуристических надежд и сновидений.
Наверное, я мог бы стать Твоим навсегда,
смирившись с теми правилами игры,
которые Ты мне навязываешь,
и тогда мгновенно прекратились бы
все мои цирковые пиздострадания.
Но, увы, я не готов занять должность настоятеля
монастыря Твоих бесконечных рефлексий
по поводу того, как целесообразнее поступить,
чтобы ничего в Твоей жизни не изменилось
и Ты бы продолжала получать видимость удовольствия,
наблюдая за бескрылыми оргиями
далеко не первосортных геев Москвы,
вовлекших Тебя в механическую орбиту
им самим давно опостылевших утех,
отчего Ты навечно обречена
быть их вечной заложницей,
и они ни за какие коврижки
не выпустят Тебя из своей хитрожопой мафии,
потому что только Ты
придаешь их существованию
хоть какой-то смысл.
И мне остается разве что уповать на то,
что грядущая сексуальная революция,
о необходимости которой
давно говорят национал-большевики,
когда-нибудь плеснет ковшик влаги
в адский экстаз
сауны моей мятежной и сопротивляющейся экзистенции,
вытравив из меня
тот кладбищенский пот,
которым я пропитался,
отражая Твои махновские налеты
на тихий омут моей независимости.
2005