Сделаем привал возле одной из суздальских святынь, немного подкрепимся и порассуждаем на отвлеченные темы. Вчера случайно наткнулся на приглашение посетить просмотр фильма «Пришелец». Тот, что о Сосноре. Нашел в сети. Посмотрел. Фильм вполне грамотный, но тема лично у меня вызывает недоумение. Вот скажите – в чем фишка всей питерско-ленинградской поэтической школы 60-х – 70-х? От Бродского (как апофеоза) до кого угодно – называйте любую фамилию из известной обоймы. Вы поняли, что я имею в виду. Что они внесли в поэзию? Спрошу резче – имеют ли они вообще отношение к поэзии?

По мне – так вообще никакого. Прежде всего потому, что они никакие не поэты, а достаточно сносно овладевшие литературным мастерством графоманы (хотя и высокого пошиба, что не умаляет их графоманской природы) – причем, как все жертвы Маньки Величкиной, одержимые внушенным самим себе и друг другу комплексом собственной гениальности. Конечно, им не откажешь в старании, благодаря которому им  удалось создать цепкую круговую поруку и тем самым, подобно смерчу, втянуть в пространство своей зомбомифологии слишком много недалеких умов из образованцев – как их называл Александр Исаич.

По жизни я встречал тьмы и тьмы разных ищущих к кому бы примкнуть недотеп. Неудовлетворенных, совершенно справедливо считающих себя обделенными и поэтому желающих во что бы то ни стало доказать, что они не хуже других. Прежде всего в интеллектуальном смысле. Давайте разберемся, кого я имею в виду. Многие раньше или позже хотят быть умными. Причем не просто хочу все знать, а еще и сверх того. Типа чтобы выделяться. Но тут есть одна загвоздка. Умным – в смысле эрудированным (как сейчас принято) стать довольно просто. Тут все решает количество информации, которое твой мозг позволяет тебе в себя запихать. Но разбираться в том, что находится за пределами внешних очертаний вещей или явлений, а особенно во внутренней, глубинной основе различных проявлений сущего, увы, дано немногим избранным счастливчикам. Только истинных Поэтов от Бога высшие силы не только благословляют на творчество, но и дают им на вооружение выразительные средства из магического арсенала. А вот непоэтов от рождения никто не благословляет и ничем сверхъестественным не наделяет.

Беда в том, что многие непоэты категорически не хотят мириться со своим материальным, а не духовным происхождением (то есть с тем фактом, что они зачаты материей, а не духом). Поэтому они прилагают титанические усилия, чтобы обмануть окружающих – скрыть свое истинное – материальное происхождение и выдать себя за посланцев Духа. Они поступают просто – наводят тень на плетень и пудрят мозги. А дальше им не остается ничего, как воровать те выразительные средства, которыми их обделили. Поняв, что поэзия основана на метафорах и ассоциациях, они виртуозно, как наперсточники, жонглируют метафорами и ассоциациями. А чтобы никто не догадался, что их тексты не оплодотворены Святым Духом, они выбирают соответствующую аудиторию – состоящую из таких же, как они сами, людей низкого,  материального происхождения, которые от природы лишены дара чувствовать присутствие в повседневности мистического начала.

Набор связанных между собой ассоциаций – еще не поэзия, а всего лишь интеллектуальные экзерсисы, то есть полуфабрикаты. Чтобы слова стали поэзией, нужно, чтобы на текст сошел Святой Дух и оживил его Своим неземным, божественным дыханием. Без таинства такого Великого Сошествия любые слова останутся мертвыми – как бы автор ни пытался их оживить.

Впрочем, никто из тех, о ком я сейчас пишу, даже и не пытаются ничего оживлять. Они привыкли, что в их секте и так сойдет.

Пока прервемся и продолжим завтра. А пока пусть мертвые продолжают хоронить своих мертвецов.

4 октября     

Итак, продолжим о Суздале. Пребывание в сакральном городе богемного москвича 60-х – 70-х состояло из бесконечных прогулок по кольцевому маршруту с философскими беседами и периодическими возлияниями. Разумеется, все свое несли с собой, разливая или прикладываясь возле каждой святой достопримечательности – благо церкви и прочая старина встречались на каждом шагу. Из гостиничного ресторана с балкончиком (с тех пор здание не раз перестраивали) выходили на Торговую площадь и шли по главной улице Ленина мимо Ризоположенского монастыря с легендарными Святыми воротами и самой высокой в городе колокольней дальше до Спасо-Евфимова с его краснокирпичными стенами. В нем в те годы была тюрьма-колония для несовершеннолетних девочек. Собственно тюрьма там была в течение всего советского периода. В ней после Сталинградского сражения поселили сдавшегося в плен Паулюса и всех его приближенных. Местные жители рассказывали, что жилось немцам вполне вольготно. Знатных узников часто видели прогуливающимися по окрестным лесам, где они с удовольствием собирали грибы. Мы, приезжие, почему-то называли монастырь колонией для малолетних проституток. Для красного словца. Нашу семейную историю, связанную с той колонией, я расскажу позже.

Понятно, что в колонию не пускали. Поэтому мы шли мимо монастырской стены до обрыва, с которого открывается потрясающий вид на весь город. Совершив очередное таинство причастия, мы спускались вниз и шли по направлению к Покровскому монастырю. Там тоже причащались, после чего выходили в пойму Каменки. Шли по ней мимо деревянных домов, переходили по живописному мостику и выходили на дорогу, ведущую в Кремль. Вот собственно что такое суздальское кольцо, прогулка по которому позволяет полностью познакомиться со всеми местными достопримечательностями. По желанию маршрут можно пройти в обратном направлении – то есть из Кремля спуститься в пойму Каменки и идти через Покровский монастырь до Спасо-Евфимова и от него уже по улице Ленина до Кремля. По дороге можно отклониться в сторону, чтобы осмотреть Александровский монастырь, расположенный на живописном холме.

Позже, когда Суздаль вылизали и превратили в пафосный туристический центр, я предпочитал останавливаться в гостинице на территории Ризоположенского монастыря. Он находится в самом что ни на есть центре суздальского кольца, вокруг много питейных заведений и магазинов и оттуда близко до любого места – что в одну сторону, что в другую.

Но, конечно, самым сакральным центром притяжения и главным богемным клубом Суздаля начала 60-х была чайная, расположенная на улице Ленина – ближе к Торговой площади. Открываешь дверь – и перед тобой крутая лестница, ведущая на второй этаж. Точь-в-точь как в «Маяке». Поднимаешься и оказываешься в самой что ни на есть пивной мамлеевского разлива. В воздухе висит густой папиросный дым. В буфете разливают чего душе угодно – пивко, портвешок, водочку. Цены практически магазинные, наценка мизерная, но многие все равно приносили с собой – в том числе и купленную у местных самогонку. На раздаче берешь какой-нибудь закусон – советскую солянку или щи суточные. Из цен помню печенку с пюре за 14 копеек. А если с деньгами не густо, то можно было взять одно пюре, которое обливали густой печеночной подливой – но без печенки. Тогда все удовольствие обходилось всего в семь копеек. Нарезанный черный хлеб на столах лежал бесплатно. Плюс стояли соль, перец и горчица. Мажь горчицу на хлеб и закусывай сколько влезет. Не жизнь, а сплошной коммунизм. Вокруг сидят бородатые художники – один другого духовнее и расхристаннее – и прочий понаехавший народ – вперемешку с местными алкашами. Все витийствуют, философствуют, что-то кому-то доказывают. Причем дело происходит в самый разгар оттепели, когда на нашу творческую интеллигенцию обрушился целый водопад новых идей и веяний. Так что тем для бурных, на разрыв аорты дискуссий хватало. Для молодого ищущего человека происходящее – круче самой крутой инициации. Господи, со сколькими гениями я познакомился в той исторической чайной и вообще в Суздале. Со многими моя судьба оказалась связанной на много-много лет.

Если меня когда-нибудь поставят перед выбором – царство небесное со всеми удобствами или пивная в Суздале, я отвечу: не надо рая – верните мне чайную на улице Ленина с моими девчонками, бородатыми художниками, водкой, бурными дискуссиями и пюре с печеночной подливой за семь копеек. А главное – мои семнадцать лет.

3 октября

Продолжим о сакральном Суздале.

В свой первый приезд с отцом в 1959 году мы побывали еще и в Кидекше. Кто-то из местных энтузиастов, узнав, что мы на своей машине, посоветовал нам туда съездить и вызвался нас сопровождать. Экскурсия получилось что надо. Из пояснений нового знакомого я понял, что Суздаль неотделим от Кидекши. Одно пространство XII века плавно переходит в другое (тоже XII века), поэтому советую всегда въезжать в Суздаль через Кидекшу, которая в свою очередь идеально продолжает атмосферу Покровов на Нерли. Неспроста именно в Кидекше суздальская Каменка впадает в Нерль, тем самым как бы передавая духовную эстафету и обозначая паломнический маршрут.

С 1959 года начались наши бесконечные богемные поездки в Суздаль. Они делились на аскетичные, когда ехали с минимумом денег, и на роскошные – когда кому-то из художников удавалось хорошо продать работы, и он приглашал своих близких друзей разделить с ним счастье, погуляв небольшой компанией в Суздале.

В Суздале тех лет была всего одна гостиница – которая так до сих пор и стоит в самом центре – на Торговой площади. Но в те годы мест в ней не было никогда. Номера бронировало областное начальство для своих гостей – и любые деньги были бессильны. Зато в Суздале никогда не было проблем с ночевкой. За рубль с человека можно было переночевать буквально в любом доме. В ночевочный бизнес было вовлечено все население. Само собой мы вскоре знали лично всех самых гостеприимных хозяев с приличными апартаментами. Количество денег имело значение только при выборе мест для посиделок и возлияний.

В Суздале начала 60-х было две питейные точки. Дешевая и дорогая. Классическая шальная пивная, которая называлась «Чайной», в центре города и респектабельный ресторан при единственной в городе гостинице. В его зале на втором этаже был небольшой балкончик, который выходил на Торговую площадь – где летом 1963 года снимались массовки фильма «Женитьба Бальзаминова». Я в них само собой тоже с удовольствием участвовал.

При царском варианте поездки пребывание в городе начиналось именно на том самом балкончике. Ресторан славился отменной «Перцовкой». Она всегда присутствовала в меню. В Москве «Перцовку» тоже можно было купить, но не такую вкусную и не во всяком магазине. Балкончик был совсем небольшим – на него можно было поставить столик максимум на двоих. А если была зима или компания оказывалась больше, то мы всегда занимали стол как можно ближе к балкончику, чтобы сквозь дверь любоваться красотами. Перцовочные пиршества длились долго. Сами понимаете, умные и бывалые шестидесятники могли рассуждать о высоких материях до бесконечности. Блюда в советских ресторанах, особенно провинциальных, стоили по нынешним временам копейки. А Суздаль тогда еще не был пафосным туристическим центром, как сейчас, а обычным захолустным городком – каких тысячи. Отсюда и доступные цены.

После посиделок в ресторане всей основательно разогревшейся командой мечты отправлялись гулять по городу – всякий раз по одному и тому же кольцевому маршруту – только в зависимости от настроения по или против часовой стрелке.

Однако я заболтался и превысил норму. До следующей тысячи, друзья.

2 октября