Впервые напечатано в буклете к выставке «Русская метафизика» в Зверевском центре
Есть легенды и мифы Древней Греции, еврейская каббалистика, арабские сказки длиной в тысячу и одну ночь, индийские сказания о Шиве, японские о Будде, китайские рассказы о лисах, немецкая классическая философия. И только метафизика всегда русская. Неспроста нигде в мире так и не появилось чуда, аналогичного русской иконе.
Русская метафизика родилась в борьбе и сопровождающих ее крови и мученичестве. Ее точка отсчета – вечное неприятие существующего устройства реальности, а ключевой герой – протопоп Аввакум, появляющийся под разными именами, чтобы воодушевить тех, кто пытается уничтожить несовершенный, все больше погружающийся во зло мир. Недаром апогей русской метафизики пришелся на серебряный век, чьи лучшие представители совершили Величайшую-Из-Революций – русскую.
Русская метафизика – максимально, до оголтелости иррациональна. Недаром она родилась на самой нелепой из всех «почв» планеты. Русские, даже когда разговаривают о совершенно земных, бытовых и сиюминутных вещах, всегда подразумевают «тот свет» с его «обратной» логикой, «вечностью», но так и не понимают, зачем обустраивать собственный быт. Материальное – мешает, ограничивает и не позволяет развернуться во всю ширь. Поэтому оно – досадное недоразумение, от которого необходимо как можно скорее избавиться – пусть даже на подсознательном уровне.
Русские метафизики не видят смысла в персональном комфорте и личном «спасении», исповедуя Религию Общего Дела, где литургия и революция – абсолютные синонимы, цель – всеобщий, как минимум «космический» рай для всех соратников и единомышленников, а евхаристия – коллективное застолье братьев и сестер, причащающихся самым мистическим из всех напитков и сливающихся в едином экстазе – духовном, интеллектуальном, телесном.
Русская метафизика порочна и непристойна, потому что ее цель – перманентная, не прекращающаяся ни на миг мистерия свободы, сметающая на своем пути любые преграды. В работах классических современных русских метафизиков Валерия Коноплева и Александра Эльмара отчетливо различима тема извинения перед аудиторией за то, что им приходится идти на компромисс, используя такие ограничители, как холст и краски, поэтому оба делают все, что в их силах, чтобы преодолеть проклятие имманентных врагов художника – формы и содержания.
