Обозреватель «М-Э» готов биться об заклад, что «Трехгрошовая опера», поставленная в «Сатириконе» Владимиром Машковым, обречена стать самым кассовым, заметным и скандальным событием начавшегося театрального сезона, Во всяком случае билеты по семьдесят пять долларов проданы на несколько месяцев вперед. В минувшую субботу состоялась премьера. Ждали цвет политического истеблишмента во главе с самим Черномырдиным, но не учли, что в тот день отмечал день рождения г-н Лужков и все гуляли у него, пообещав отметиться у Константина Райкина в воскресенье. Обозреватель «М-Э», побывавший на субботней премьере, не прогадал, получив возможность потолкаться в антракте среди сонма знаменитостей и послушать сплетни, которыми дышит и питается высший свет. Собственно, создатели искрометного «коммерческого» зрелища как бы и не делали секрета из своего замысла – отказавшись от всяких там психологических нюансов, трактовок, подтекстов, полутонов, амбивалентных персонажей и прочей обременительной для интеллекта хренотени, показать нечто, что способно привести в щенячий восторг любого нового русского, в мозгах у которого шевелится хотя бы пара извилин. Щурясь от сверкания и грохота обрушившейся на его лысину пиротехники, обозреватель «М-Э» постоянно ловил себя на ощущении, что испытывает определенные неудобства оттого, что во время действия в зале гасят свет и закрывают входные двери, стараясь убедить зрителей, что они присутствуют в «настоящем» театре, хотя происходящее на сцене больше напоминало классическое варьете, насыщенное обвальным каскадом эстрадно-цирковых эффектов, посетителям которого для полного блаженства не хватает такой «малости», как столиков с официантами, обслуживающими пришедших поужинать и развлечься состоятельных господ. Перенеся сюжет основательно заезженной пьесы Брехта в сегодняшнюю Москву с ее бандитской атрибутикой и позаимствованным у «крутых» и «деловых» стилем жизни, г-н Машков попал в десятку. Ведь актуальнее темы, чем разборки, наезды, оттяжка в обществе путан, отношения с коррумпированной властью с неизбежным попаданием за решетку, к тому же преподнесенной в зажигательном исполнении самого Константина Райкина и его не менее танцевальной труппы, сегодня, пожалуй, не существует. Так что освежающее душу и тело шоу обречено оставаться модным и популярным ровно столько, сколько будет длиться окружающий нас феерический беспредел.
•
Приглашая обозревателя «М-Э» в «Пилот» на очередную «тематическую» тусовку под названием «Спасение», продюсер клуба Наталья Шарымова доверительно предупредила, чтобы я «надел на себя что попроще и не жалко». Смысл ее предостережения стал ясен, когда где-то около двух часов ночи меня с ног до головы окатили водой из ведра. Так художник-концептуалист Владимир Говорков отработал полученные от Фонда Сороса «на осуществление художественного проекта» доллары. Гостей перформанса встречал сооруженный из ящиков «Ноев ковчег», населенный чистой и нечистой живностью – от коров и кур до медведей и носорогов, предназначенных Господом Богом к «спасению» во время Всемирного потопа (их роли исполняли актеры в соответствующих маскарадных костюмах). Они зажигательно орали и плясали под оглушительные звуки «оркестра», состоявшего из предметов кухонной утвари – в основном кастрюль и сковородок. Чтобы изобразить разбушевавшуюся стихию, призванную покарать погрязшее во грехе человечество, присутствовавших стали «топить» в буквальном смысле слова, опрокидывая на них целые цистерны воды. В конце концов «корабль», не выдержав поднявшейся на его борту вакханалии, развалился, и вся его команда очутилась на залитом по щиколотку полу, где с визгами и криками барахталась и плескалась еще около часа. Радости и ликованию не было границ. Обозреватель «М-Э», правда, отчасти сомневается, что расходы на ремонт вконец испорченного пола окупятся доходами от обслуживания находящихся «в полете» пассажиров, и одновременно предлагает г-дам Шарымовой и Говоркову не останавливаться на достигнутом. Раз уж побаловали утомленную развлечениями публику наводнением, в следующий раз организуйте для нее, например, пожар. Гулять так гулять. При входе скорее всего необходимо будет выдавать посетителям каску и брезентовый костюм – чтобы хоть кому-нибудь оставить шанс на спасение.
•
Галерея «Юнион» откликнулась на ставшее модным поветрие украшать офисы и квартиры киноплакатами разных лет и стилей, представив обширную экспозицию афиш – начиная с конструктивистских, созданных в агрессивно-лаконичные двадцатые годы, и кончая слащаво-сентиментальными, украшавшими улицы советских городов в семидесятые. Собранные в коллекцию, они вызывают даже что-то вроде ностальгии по эпохе, когда люди ходили в кино, чтобы попереживать за «нашего» разведчика, совершающего отважные подвиги в «главном» фашистском штабе, переполниться гордостью за тех, кому посчастливилось с отбойными молотками в руках прокладывать первую линию метро, обрыдаться навзрыд над телом замученного вредителями Коммуниста (с большой, конечно же, буквы).
•
Вопреки укоренившемуся среди большинства, к тому же наиболее авторитетного, теоретиков современного искусства убеждению, что тратить время на рассматривание «картинок» – занятие бессмысленное, поскольку возможности живописи исчерпаны и она уже не способна удовлетворить гипертрофированную жажду художника осчастливить человечество чем-нибудь новеньким, некоторые галеристы упорно продолжают потчевать вернисажных завсегдатаев «холстами с маслом». И еще обижаются, что критики недостаточно подробно освещают их деятельность. На подобные претензии обозреватель «М-Э» отвечает примерно так. Хотите упоминаний – сдабривайте выставки каким-нибудь пикантным гарнирчиком в виде небольшого скандальозо. Ну хотя бы водой публику окатите, как в «Пилоте» учудили. Чтобы было, чем читательскую душу потешить и усладить. А то развесила тут куратор «Москоу файн арт» Ирина Филатова полотна своего однофамильца Николая Филатова, выполненные в исчерпанной еще в двадцатые годы «кубистической» манере. Добротно, однако, ничего не скажешь. Со вкусом сработано, со старанием и прилежанием. Пришли гости, выпили сухенького, посудачили часок-другой о том о сем и разошлись. Никто никому даже рыла не начистил. О чем, спрашивается, прикажете писать? Восхищаться, как тонко г-н Филатов зеленый цвет чувствует? Кого, извините, его «чувства» колышут? В прежние времена проще бы вопрос поставили. А что, мол, упомянутый товарищ Филатов сделал полезного для мировой революции? Поэтому всех, кто меня к себе зовет, хотел бы предупредить, чтобы не забывали запастись подробностями и фактами из биографии рекламируемых объектов (точнее – субъектов). Желательно посенсационнее. Может, кто козу дома вместо жены держит. Или первый разряд по академической гребле имеет. А лучше, конечно, если и то, и другое сразу. Страна ведь должна же знать о своих героях как можно больше.
•
Вот тоже и с «Велтой» проблема. Пригласила меня ее владелица Мария Дериглазова на вернисаж некой Елены Засимовой. Я с похмелья не расслышал, решил, что папа Лену Зосимову еще и рисовать заставил. От предвкушения встречи с очаровательной звездой сбегал за бутылкой, освежился. Пока до галереи добрался, выпитое свое черное дело сделало (попутно еще совет в голову пришел – не устраивайте ответственных мероприятий по вечерам, а лучше с утра пораньше, чтобы схватить журналиста трезвым). Захожу в выставочный зал. Народищу – видимо-невидимо, потому что за лето богема друг по другу мучительно стосковалась. Получаю пресс-релиз, изучаю. «На картинах Елены Засимовой прекрасноликие «гуманоиды» окружены чудовищами, как будто вытащенными из мрачных фантазий Босха на свет, превращающий их в нестрашных, почти ручных, хоть и «невиданных» зверей, одетых в перламутровые и искрящиеся шкурки. Бестелесные принцессы, оставшись в одиночестве среди фейерверка красочных перьев-мазков, смотрят печально из окон-холстов в ожидании героя». Перевожу взгляд на «окна-холсты». Ничего не понимаю. Где «гуманоиды»? Куда «принцессы» подевались? Сплошные «перламутровые шкурки» перед глазами мелькают. Принял для прояснения ума граммов сто из поднесенного г-жой Дериглазовой стаканчика, и тут меня осенило, что они же, черт их побери, «бестелесные». Следовательно, видеть я их никак не могу – как бы ни старался. Читаю дальше. «Герой же, кочующий из мифа в миф по странам и эпохам, без устали сражающийся с ящером, отсутствует». Только тогда все на свои места встало. Если кто-то «отсутствует», то и беспокоиться не о чем. Он тем более не может быть визуально обнаружен. Походил туда-сюда в надежде на Лену Зосимову полюбоваться, но своей горячо обожаемой певицы среди примелькавшихся персонажей не отыскал. Решил, что раз у них в «Велте» все «бестелесные» или «отсутствуют», то откуда живой и материальной Лене Зосимовой взяться? Пока ноги передвигались, от греха подальше решил в сторону дома дрейфовать.
«Мегаполис-Экспресс» № 37 от 25 сентября 1996 года