Зайдя в «ТВ-галерею», обозреватель «М-Э» стал свидетелем душераздира­ющего зрелища. Два зна­менитых столичных перформансиста – Император Вава и Олег Мавроматти, стоя на коленях, специальными хирургическими иглами и нитками… зашивали друг другу рты. Облачены они были во врачебные халаты с резиновыми перчатками, что при­давало акции ярко выраженный «садистско-медицинский» коло­рит.

После «операции» ее однов­ременно и исполнители, и «па­циенты» взяли в руки колоду карт и стали играть в дурачка. Неиз­вестно, использовали ли они анестезию, но, судя по их состо­янию, явно приближавшемуся к шоковому, боль они испытывали сверхчеловеческую. Проект на­зывался «Божий промысел» и сопровождался валявшимся при входе в галерею всамделишным трупом (очевидно, какого-то бомжа) и кусками развешанного по стенам тухлого мяса, исто­чавшего с трудом переносимую вонь. Авторы перформанса называют себя «Сектой абсолютной любви» и пропагандируют искусство, за которое художник нес бы перед зрителем реальную ответствен­ность, то есть расплачивался за него собственной жизнью или на худой конец здоровьем. Всю же прочую «художественную про­дукцию» члены «секты» относят не более чем к салонным заба­вам буржуазии, а ее ничем не рискующих создателей считают кем-то вроде лакеев, обслужи­вающих разнокалиберную сытую и праздную сволочь. Словом, как обратились участники мистерии к своим коллегам в раздавае­мом журналистам буклете, «если тебе нечего сказать, зашей себе рот и передай иглу другому».

•

Однако страстный и подкреп­ленный прямым действием призыв г-д Мавроматти и Вавы явно не пов­лиял на вечное и неистребимое стремление публики к «хлебу и зрелищам». В салоне «У башни» (имеется в виду телебашня в Останкине) целых четыре часа подряд «держал» аудиторию не­сравненный Вилли Токарев, чей репертуар успел радикально об­новиться со времен его пред­ыдущего «наезда» на Москву. Теперь он исполняет не одну только «приблатненную лирику», но и песни гражданско-патриотического звучания, и философ­ские романсы, и даже оперные партии. Единение певца и боготворящего его народа достиг­ло точки кипения. Море цветов, нескончаемые овации, непроиз­вольные выбегания на сцену с поцелуями, объятия, рукопожа­тия и все прочее. После про­длившегося до полуночи фурше­та, организованного хозяйкой салона Тамарой Павловой, про­должить общение с кумиром жен российских политических лиде­ров по меньшей мере пяти поко­лений решили в «самом деше­вом в Европе и самом дорогом в Москве» китайском ресторане «Золотой дракон».

Явлению г-на Токарева сто­личному бомонду предшествовал пресс-фуршет в Доме Ханжонкова по поводу предстоящих съемок фильма с его участием «Прощай, Нью-Йорк». Перед приглашенными журналистами выступили автор идеи и иници­атор проекта режиссер Владис­лав Чеботарев, спонсор-инвес­тор съемок Галина Разина, предполагаемые авторы сцена­рия Аркадий Ваксберг и его ослепительная дочь, телеведу­щая Наталья Дарьялова, исполнительница одной из главных ролей Ксения Качалина, а также директор Центра национальных кинематографий Расим Дарьях—заде. Пировавшие за общим столом хозяева и гости не ску­пились на взаимные комплимен­ты и выражали уверенность в том, что будущий фильм побьет все рекорды посещаемости и принесет неслыханную прибыль, гарантией чего служит «звезд­ный» состав его создателей. Г-н Токарев буквально сиял от счастья, говоря о г-же Разиной, что «у него никогда в жизни не было столь энергичного, дели­катного и пробивного импреса­рио». Шампанское лилось рекой в буквальном смысле – убор­щицы то и дело были вынуждены вытирать пол швабрами.

•

И все же по «бомондовости» ключевым событием минувшей недели стал прием в московс­ком отеле «Марко Поло» по слу­чаю вернисажа живописца Люд­милы Попенко и фотохудожника Владимира Дулова. Не имея информации, в каких отношениях находятся между собой оба ав­тора и не желая вникать в свя­завшую их тайну бытия, обозре­ватель «М-Э» тем не менее с удовольствием констатирует как эстетическую, так и коммерчес­кую плодотворность образовав­шегося «союза двух сердец». Суть же их совместной «произ­водственной деятельности» в том, что г-н Дулов запечатлева­ет г-жу Попенко в качестве фо­томодели в стиле ретро эпохи «модерна» на фотографиях, сти­лизованных под дагерротипы, а г-жа Попенко тут же переносит собственные «позы» на холсты, придавая им облик картин «а ля Рустам Хамдамов». Еще г-жа Попенко славится экстравагантными нарядами (одна из кури­рующих ее кутюрье Катя Филип­пова присутствовала на торжес­тве), появляясь в обществе то в более чем прозрачных платьях, то в интимных кружевных труси­ках, то в «шляпах с траурными перьями».

Внимание видавших виды представителей прессы было в основном сосредоточено непос­редственно на фирме с безуп­речной международной репута­цией «Марко Поло», представ­ляющей сеть первоклассных гос­тиниц, разбросанных по всей планете и в том числе по СНГ. В Москве они облюбовали под «перепрофилирование» здание бывшей гостиницы обкома КПСС на Патриарших прудах, пригла­сив в «совладельцы» столичную мэрию и администрацию Московской области. К сожалению, глава российского представительства фирмы г-н Фолкер Линднер (переброшенный в Москву аж из Африки) по-рус­ски не говорил, и обозревателя «М-Э» буквально засыпали ин­формацией дамы из его «свиты» – прежде всего как бы «второй человек после него» изысканная «царица бала» Галина Клыпина, а также вице-президент не то фирмы, не то художественной галереи «Фарго» Марина Коротаева, которая с очарователь­ной ненавязчивостью посвяща­ла обозревателя «М-Э» в спе­цифику деятельности руководи­мого ею «подразделения». Из вполне великосветской беседы выяснилось, что нынешняя вы­сокая презентация все же про­ходит под эгидой «Фарго» – компании, владеющей бутиками и помещениями в самых пре­стижных московских гостиницах, где выставляемый товар долго не залеживается.

Затем обозревателя «М-Э» доверительно провели по неко­торым помещениям отеля. Из импровизированной экскурсии он вынес твердую решимость, что, разбогатев, он непременно предпочтет остаток своих дней провести на манер занимавшего номера лучших европейских гос­тиниц аристократа Владимира Набокова именно в одном из апартаментов московского «Марко Поло», а не где-нибудь на Капри, как какой-нибудь там пролетарский писатель Максим Горький.

•

Успел заскочить ваш покор­ный слуга еще на несколько вер­нисажей. В новом офисном цен­тре на углу Садового кольца и Цветного бульвара третий этаж занимает представительство американского Центра Карнеги – организации, занимающейся изысканиями в области полито­логии. У них есть просторный конференц-зал, который они решили использовать как выста­вочный. Первым приглянувшим­ся им художником оказался ста­рый знакомый обозревателя «М-Э» Сергей Наумов, начинавший свое творческое поприще еще в начале 80-х годов в Битцевском лесопарке, на тамошних субботне-воскресных экспозициях под открытым небом. Г-н Наумов, видимо, привлек внимание аме­риканских спонсоров широко используемой им и так модной сегодня в США «индейской» символикой. Правда, фуршет не обошелся без накладок – при фантастическом изобилии водки мгновенно закончилась закуска. Однако наиболее поднаторевшие тусовщики быстро на­шли выход. Прошлись по неза­пертым кабинетам Московского центра Карнеги и основательно покопались в холодильниках его сотрудников. В результате отыскалась кое-какая колбаска.

•

В Музее-квартире Андрея Белого на Арбате владельцы галереи «Эстетик» и коллекцио­неры современного искусства Виктор и Сергей Половы (отец и сын) устроили вернисаж своего протеже Александра Веревоч­кина, согласно их утверждению, «художника, совместившего в себе гениальность Паганини и Дали». Ни больше ни меньше. Из восторженных речей искусство­ведов выяснилось, что сам ви­новник торжества в настоящее время находится в самолете на пути в Вену и поэтому застолье состоится без его участия. Сре­ди некоторой части приглашен­ных возникло было предположе­ние, что поскольку г-н Веревоч­кин не присутствовал ни на од­ном из своих многочисленных вернисажей и вообще его никто никогда живьем не видел, то не является ли его существование мистификацией г-н Поповых, собравших более тысячи эк­спрессионистических холстов, выполненных в одной манере и подписанных неким таинствен­ным Веревочкиным. Однако пос­ле того, как ближе к ночи часть гостей переместилась с целью «продолжить мероприятие» на квартиру г-д Поповых, неожи­данно раздался звонок в дверь, и на пороге появился растерян­ный г-н Веревочкин, который, как оказалось, по природной рос­сийской доверчивости связался с каким-то туристическим агентством, вызвавшимся без хло­пот и мгновенно оформить ему загранпаспорт. Документ, конеч­но же, оказался, «левым», и г-на Веревочкина не пустили дальше пограничного контроля.

«Гульбарий» по поводу г-на Веревочкина продолжался дней пять и завершился лихой попой­кой с участием чуть ли не пол­овины редакции «М-Э» опять же на квартире хлебосольных г-д Поповых, младший из которых, Сергей, не переставал доставать выпивавших прогнозами, что «именно г-ну Веревочкйну, а не кучке самопроизведенных в ге­нии аферистов суждено стать властителями дум грядущего века».

К чести г-д Поповых, собран­ную ими коллекцию пока еще мало «раскрученных» художни­ков 90-х годов присутствовав­шие культурологи оценили бо­лее чем высоко, поскольку, по словам одного из участников застолья – искусствоведа номер один в области актуального искусства Сергея Кускова, «в будущем столетии непременно произойдет возврат к живопис­ности, что удивительно тонко предчувствуют отец и сын Попо­вы, делающие ставку именно на колористическую выразительность собрания».

•

Завершилась неделя для обозревателя «М-Э» вернисажем в Третьяковской галерее Владимира Яковлева – художника легендарной и трагической судь­бы. Один из бесспорных лиде­ров современного отечественно­го авангарда, он, как и его това­рищи – Анатолий Зверев, Алек­сандр Харитонов, Дмитрий Плавинский и другие «нон­конформисты», начал свое твор­ческое поприще в конце пятиде­сятых годов. Из-за конфликтов в семье, осложненных умственной неполноценностью и перешед­шей в слепоту близорукостью, он лишился квартиры и прописки и на всю оставшуюся жизнь был помещен в психлечебницу, где «благополучно» и пребывает по сей день.

У входа обозревателя «М-Э» встретила одна из кураторов выставки – Татьяна Вендельштейн, чуть ли не набросивша­яся на него с кулаками.

– Не взду­майте здесь выискивать «фальшаки»! У нас висят исключитель­но подлинники, прошедшие ав­торитетнейшую международную атрибутацию! – вопила известнейшая из культурологов современности, чьи эмоции, по всей вероятности, были  вызваны недоумением некоторых искусствоведов по поводу того, что г-н Яковлев лежит себе в дур­доме, практически ничего не рисует из-за хронической неде­еспособности, а тем временем количество его работ, выстав­ляемых на продажу, с каждым днем увеличивается в геометрической прогрессии.

На недоуменные обращения обозревателя «М-Э» к органи­заторам вернисажа по поводу того, что, мол, отчего же при столь высоком «наваре» от про­дажи яковлевских работ не на­шлось жалких ста тысяч рублей для доставки «туда и обратно» пребывающего в психушке гениального художника, спонсоры и культурологи «международного масштаба» пред­почли отмолчаться. И только куратор выставки со стороны Фон­да Малевича Виталий Пацюков в интервью автору этих строк осторожно заметил, что «в эк­спозицию включены преимущес­твенно ранние произведения художника, представленные ве­дущими коллекционерами всего мира», после чего ничего не смыслящему в искусстве обоз­ревателю «М-Э» оставалось из-за отсутствия традиционного фуршета погрузить собственное тело в такси и приехать в ро­дную редакцию, где отмечались сразу два дня рождения – на­шего обозревателя Алексея Перфильева и руководителя рекламным отделом Марины Король. Теплая и дружеско-интимная атмосфера застолья лишний раз утвердила вашего покорного слугу в убеждении, что как в гостях ни хорошо, а в ро­дных стенах все равно пьется лучше.

 «Мегаполис-Экспресс» № 46 от 22 ноября 1995 года