Выбрав гостиницу «Славян­ская» местом проведения учредительного съезда Рос­сийского еврейского кон­гресса, его «крестные отцы» продемонстрировали демократич­ность намерений и завидную широту взглядов, призванных, по их замыслу, отличать новую об­щественную организацию, чле­нами которой отныне смогут стать даже православные хрис­тиане. Единственное условие вступления – национальная при­надлежность. Подтвердить свое «российское еврейство» поспе­шили многочисленные гости ме­роприятия. Среди них обозрева­тель «М-Э» заметил Геннадия Хазанова, Александра Гельма­на, Марка Розовского, Михаила Мишина, Аркадия Инина, Игоря Квашу и других известных дея­телей (многие из них, правда, предпочли пропустить официаль­ную часть и явились только на итоговый банкет). Центральным событием стала пламенная программная речь мэра Юрия Луж­кова, где он сообщил о проделанной им работе не только по предотвращению выезда московских евреев в Израиль, но и воз­вращению тех, кому не удалось обрести счастье на исторической родине. В свою очередь посол Израиля в Москве г-жа Ализа Шенар мягко намекнула на не­сколько противоположные зада­чи ее правительства. Помирил обе стороны главный раввин земли обетованной Элияху Бакши—Дорон, признавший за всеми своими соплеменниками пра­во жить там, где кому нравится. Мирная череда приветствий в адрес собравшихся от первых лиц планеты изредка прерывалась периодическими приглашениями в банкетный зал для организо­ванного приема пищи. Среди блюд, конечно же, преобладала фаршированная рыба и чечевич­ная похлебка. Выступавшие еди­нодушно призывали положить конец распрям в шумном еврей­ском доме и объяснялись в люб­ви к «русским березам» и лично г-ну Лужкову. Избрание прези­дентом Российского еврейского конгресса банкира Владимира Гусинского, по всей вероятнос­ти, означает переворот в поли­тике финансирования еврейских общин и организаций в России. Если раньше основным источни­ком поступления средств оста­вались Израиль и США, то отныне бремя расходов частично раз­делят с ними и «новые русские». В благодарственном слове г-н Гусинский торжественно провоз­гласил, что с антисемитизмом на государственном уровне в сегод­няшней России покончено, хотя некоторые должностные лица, к сожалению, все еще продолжа­ют упорствовать в его проявле­нии.

Растроганный воцарившимся на съезде согласием, обозрева­тель «М-Э» обратился за ком­ментариями к главному редакто­ру «Международной еврейской газеты» Матвею Гейзеру, кото­рый посетовал, что не видит сре­ди приглашенных практически ни одного из живущих в России вид­ных представителей еврейской интеллигенции, внесших вклад в еврейскую культуру и борьбу с антисемитизмом. Например, ав­тора романа «Тяжелый песок» Анатолия Рыбакова, публициста Александра Борщаговского, правозащитника Ефима Гохберга, писателей Арона Вергилиса и Самуила Гордона, поныне здрав­ствующую актрису театра Соло­мона Михоэлса Марию Котлярову, чьи законные места оказались . занятыми все той же обоймой из примелькавшихся участников многочисленных бутафорских «еврейских фестивалей» – лю­дей, бесспорно, талантливых и популярных, но не имеющих ни малейшего отношения к нацио­нальному мироощущению, кото­рое, увы, может сформироваться только в синагоге, а не на кон­цертах записных юмористов.

•

Вдоволь насладившись ев­рейской кухней, обозреватель «М-Э» отправился в галерею «Дар», куда его пригласили «на галушки». Московская художница украинского происхождения Та­мара Святенко устраивала для культурной общественности сто­лицы пир. На фоне ее «наивных» холстов, изображающих девчат с парубками, избы с плетнями, петухов и подсолнухи, был уста­новлен безразмерный стол, на который поочередно выставля­лись и вываливались различные блюда и напитки. Здесь обозре­ватель «М-Э» вынужден на вре­мя замолчать из-за ограничен­ности выразительных средств и призвать на помощь слова и об­разы, позаимствованные у одно­го из своих гениальных предшес­твенников – Николая Васильеви­ча Гоголя: «Появилась на столе белуга, осетры, семга, икра па­юсная, икра свежепросольная, селедки, севрюжки, сыры, коп­ченые языки и балыки – это все было со стороны рыбного ряда. Потом появились прибавления с хозяйской стороны, изделия кух­ни – пирог с головизною, куда вошли хрящ и щеки девятипудового осетра, другой пирог – с груздями, пряженцы, маслянцы, взваренцы… «Не могу!» – сказал Чичиков. «Вы попробуйте да по­том скажете: не могу». «Не взой­дет, нет места». «Да ведь и в церкви не было места. Взошел городничий – нашлось. А была такая давка, что и яблоку негде было упасть. Вы только попро­буйте: этот кусок – тот же город­ничий». Попробовал Чичиков – действительно, кусок был вроде городничего. Нашлось ему мес­то, а казалось, ничего нельзя было поместить».

Судя по приведенному опи­санию, г-ну Гоголю не иначе как довелось побывать на вернисаже г-жи Святенко. Обозреватель «М-Э» одних вынесенных в зал «домаш­них» настоек успел насчитать штук пятьдесят, прежде чем на­чал сбиваться и не потерял уве­ренность, что к одному и тому же напитку не приложился дважды. Наступила ночь, а конца ассор­тименту не предвиделось. Из бог весть каких кладовых извлекались подносы с грудами еды и много­литровые емкости, содержимое которых благоухало ароматами всех известных науке полевых трав. У дам трещали туалеты, мужчины то и дело перестегива­ли ремни, отпуская их на не­сколько отверстий. Во избежание заворота кишок обозреватель «М-Э», превозмогая соблазн, с трудом оторвался от пищевого конвейера и покинул одержимую грехом чревоугодия галерею.

•

Отведав даров хлебосольной Украины, обозреватель «М-Э» перенесся в Японию, фрагмент которой воспроизвели в Музее Востока члены клуба «Бонсай» при Главном ботаническом саде Российской Академии наук. При поддержке японского посольст­ва они показали несколько де­сятков миниатюрных деревьев, выращенных отечественными умельцами. За бокалом шампан­ского обозревателя «М-Э» пос­вятили в некоторые секреты древнего и благородного искусства. Оказывается, проблем с выбором вида растения не существует, поскольку их около четырехсот. У себя в комнате можно держать и сосны, и дубы, и клены с липами. Особого мас­терства тоже не требуется, глав­ное – терпение. Над некоторыми экземплярами приходится колдо­вать несколько десятилетий, пре­жде чем они примут эстетически безупречный облик. Так что тому, у кого есть в запасе «лишнее» время и он не знает, как его пот­ратить, можно посоветовать за­няться бонсаизмом.

•

И наконец в литературном салоне «Классики XXI века» с творческим отчетом выступил перед теплой компанией своих поклонников обоих полов поэт Борис Гайнутдинов. Началась встреча, как водится, с буфета, где теперь, кроме банальных бутербродов, можно закусывать еще и аппетитными пельменями домашнего изготовления. Пока «загружались», оказалось, что виновник торжества уже успел закончить художественную часть и, взяв гитару, присоединился к общему застолью, с блеском исполнив попурри из латиноамериканских песен, после чего рас­чувствовавшийся хозяин салона Руслан Элинин признался обоз­ревателю «М-Э», что стихи г-на Гайнутдинова настолько нежны, интимны и искренни, что даже ему, человеку, изнасилованному поэзией и ее создателями, хо­чется выучить их наизусть, чтобы бесконечно читать любимым де­вушкам.

К сожалению, легкое недомо­гание не позволило обозревате­лю «М-Э» встретить Старый Но­вый год вне домашних стен, что, быть может, несколько повлияло на «плотность» сегодняшнего обзора, но нисколько не снизило стремление вашего покорного слуги к дальнейшим поискам впе­чатлений.

«Мегаполис-Экспресс» № 2 от 17 января 1996 года