Известно, что бизнес и нравственность, по крайней мере в российских широ­тах, несовместимы, как ге­ний и злодейство, а коммерчес­кие интересы неизменно торжес­твуют над истиной. Проще гово­ря, каждый стремится хоть что-то да наварить. В том числе и руководство Музея личных кол­лекций, не перестающее озада­чивать столичных эстетов поис­тине маниакальным стремлением к «тишине, покою, созерцательности» (цитирую очередной пресс-релиз).

Для дилетантов, не разбирающихся в тонкостях искусствознаия, обозреватель «М-Э» поясняет, что во всем цивилизованном мире существует закон, по которому категорически возбраняется в одном и том же помещении выставлять подряд авторов, работающих в одной манере. Это своего рода азбука для начинающих галеристов, как жи-ши пиши через и» и «дважды два четыре». Поэтому ваш покорный слуга имеет весьма веские основания сомневаться, что увенчанная самыми престижными международными ти­тулами и наградами г-жа Анто­нова (бессменный директор Музея изобразительных искусств имени Пушкина) не подозревала, что два наших соотечественника, проживающие в Париже и снискавшие всемирную известность на живописном поприще, как нельзя точно подпадают под упомянутое правило, поскольку «используют совершенно одина­ковую технику письма, продик­тованную общностью мироощу­щения» (цитирую заключение ав­торитетной экспертной комис­сии).

Кстати, всех гостей столицы, не сведущих в хитросплетениях экскурсионных маршрутов, ин­формируем, что Музей изобра­зительных искусств имени бес­смертного Александра Сергее­вича и расположенный в сосед­нем с ним здании Музей личных коллекций – абсолютно одно и то же заведение, формально разделенное не иначе как для удобства проведения финансо­вых операций.

Конечно же, ощущение такое, что давно преодолевшую постпенсионный рубеж г-жу Анто­нову элементарно подсиживают. Две только что состоявшиеся буквально одна за другой вы­ставки Бориса Заборова и Юрия Купера – катастрофический «прокол» и непростительный прецедент в истории мировой галеристики, тем более что оба мероприятия состоялись не на частном (что еще можно было бы понять и оправдать), а на государственном уровне, под патро­нажем аж самого Минкульта России.

Злые языки поговаривают, что организовала «подставу» за­меститель и правая рука г-жи Антоновой Марина Бессонова, которая по полученному образо­ванию и занимаемой должности уж никак не могла не знать, что в современном искусстве, как говорится, первично, а что вто­рично.

Дело в том, что едва ли не каждому сегодняшнему школьни­ку, обучающемуся с «гуманитар­ным уклоном», отлично известна история взаимоотношений Купе­ра и Заборова. Еще в 1983 году издававшийся в Париже альма­нах «Мулета» недвусмысленно предупреждал читателей, что внезапно объявившийся в Европе белорусский аферист Забо­ров на глазах у почтеннейшей публики нагло обворовывает и использует открытия давно за­воевавшего симпатии западных галеристов г-на Купера.

Г-жа Бессонова, обладающая абсолютной монополией на организацию в России выставок проживающих за рубежом и про­чно вошедших в моду бывших «нонконформистов», оказалась перед нешуточным выбором. Как известно, у каждого учителя есть ученики и последователи, и если обнародовать «первичное», то «вторичное» автоматически обесценивается. Мудрая Мари­на поступила просто. Для начала доложила своей не слишком раз­бирающейся «кто есть ху» в со­временном искусстве начальни­це о наличии в русской зарубеж­ной диаспоре пока не шибко известного на Родине, но вполне отвечающего незатейливым вку­сам «новых русских», а потому «на сто процентов коммерческо­го» (мол, рисует голых нимфеток, подернутых импрессионис­тическим туманом) живописца г-на Заборова.

Околдованная обещаниями фантастического успеха ди­рекция музея подозрительно легко и быстро дала согласие, и вернисаж г-на Заборова состо­ялся в скандально короткий срок (кстати, он столь же скандально провалился – видимо, из-за нехватки средств на банкет и рекламу).

Однако после многочислен­ных протестов и возмущений «столичной и мировой общес­твенности», давно знавшей об истинном «раскладе сил» и во­обще о ситуации в мировой куль­туре, г-жа Антонова, спохватив­шись, приняла решение восста­новить справедливость и орга­низовала внеплановую выставку Юрия Купера – подлинного властителя дум 60-х годов, сформи­ровавшегося под влиянием та­ких серьезных корифеев совре­менного российского модерниз­ма, как Дмитрий Краснопевцев, Владимир Вейсберг, Дмитрий Лион.

Юрий Купер до сих пор оста­вался последним, пожалуй, единственным не открытым на Родине гением из «третьей во­лны» эмиграции. Он прославил­ся благодаря изобретенной им технике, основанной на утерян­ных секретах старых мастеров. Холодный, рафинированный эстетизм г-на Купера, его склон­ность к метафизическому постижению, казалось бы, давно «от­работанных» на бытовом уровне предметов (коробки, перьевые ручки, школьные линейки), а главное – умение сделать мате­риальную вещь зыбкой и иллю­зорной, как бы «исчезающей» на глазах, переходящей из земной реальности в иное измерение, позволили ему взойти на худо­жественный Олимп и стать од­ним из ведущих «музейных» ху­дожников двадцатого века.

На банкет по поводу вернисажа собравшимся предложили пройти в Дом художника на Гоголевском бульваре. В культовом месте собрались без преувеличения все наро­дные, заслуженные и просто из­вестные «бомондюки» (так се­годня принято называть набив­ших оскомину персонажей мос­ковского «бомонда») республи­ки, Оплатил пиршество нью-йоркский галерист Сергей Сорока, заодно по­лучивший возможность похвас­таться своей новой женой Тать­яной – известной на Западе су­пермоделью (на днях телевиде­ние показало ее беседу со Сла­вой Зайцевым).

Бросалось в глаза, что большинство гостей неофициальной части мероприятия явно не понимали, где и по какому поводу они оказались. Что в очередной раз подтвер­дило слухи о существовании в Москве некоего «подпольного» агентства, нанимающего в качес­тве «свадебных генералов» (или кордебалета, оттеняющего ос­новного солиста) не слишком обремененных съемками попу­лярных артистов.

«Мегаполис-Экспресс» №32 от 6 августа 1995 года