Впервые напечатана в каталоге «Коллекция историй», приуроченному к годовщине галереи ArtStory

Родился 1947 году в Москве. Отец работал в Кремле, курировал формирование мировой системы социализма. Мать преподавала русский язык и литературу в средней женской школе на Плющихе – напротив дома, где жила семья. Летом 1957 года во время всемирного молодежного фестиваля, оказавшись в Парке культуры, впервые увидел беспредметное искусство. Испытал настоящее потрясение. В 1961 году, в 14 лет Дудинский познакомился с единственным в то время исследователем и собирателем современного московского авангарда Леонидом Талочкиным. Стал его близким другом и помощником. Благодаря Талочкину получил доступ в мастерские без преувеличения всех художников-нонконформистов тех лет. Подружился со многими из них. Активно участвовал в подготовке неофициальных (как правило однодневных) выставок неофициального искусства – как в закрытых НИИ (почтовых ящиках), так и на квартирах известных людей, пытающихся таким образом противостоять власти. После седьмого класса бросил школу и целиком погрузился в жизнь московской андеграундной богемы. Правда, вскоре по требованию милиции пришлось устроиться подсобным рабочим в наборный цех комбината «Правда». В 1964 году поступил в экстернат при школе рабочей молодежи, где за шесть месяцев прошел курс с восьмого по десятый класс. Получив диплом о среднем образовании, поступил сначала на экономический факультет МГУ, а потом на факультет журналистики.

Первые навыки рисования получил от Льва Нусберга, а потом от Бориса Козлова (1937-1999) – известного неортодоксального православного иконописца, который оказал решающее влияние как на стиль Дудинского-художника, так и на его мировоззрение. Однако в то время художником так и не стал. По словам Дудинского, больше всего в жизни он сожалеет о том, что не начал активно рисовать в начале 60-х, когда попал в самое пекло московского нонконформизма, в его мозговой центр. «Вокруг меня каждый день возникали новые стили и направления, и мне ничего не стоило взять в руки кисть и стать полноправным участником сообщества – тем более, что идей у меня хватало, да и многие мэтры с радостью давали бы мне советы и даже уроки. К тому же все вокруг вовсю торговали запрещенным искусством, не знали, куда девать деньги, покупали квартиры, ездили на курорты. Я же, чтобы не подводить отца – номенклатурного деятеля – был вынужден вести себя так, чтобы не слишком раздражать компетентные органы. Была черта, за которую мне нельзя было переходить. Поэтому ни о какой купле-продаже неофициального искусства не могло быть и речи. В противном случае я мог бы оказаться за рамками советского социума».

Тем не менее окончить факультет журналистики Дудин­скому так и не позволили, на два года сослав его в город Магадан – «за поступки, не совместимые со званием со­ветского журналиста».

Дудинский вернулся из ссылки буквально накануне зна­менитой бульдозерной выставки, где присутствовал как зритель. И сразу включился в жизнь все той же неофици­альной богемы. Стал одним из основателей живописной секции при Московском горкоме графиков (Малая Гру­зинская, 28). Участвовал в работе секции искусствоведения как арт-критик, иссле­дующий московский нонконформизм. Помогал органи­зовывать квартирные и прочие выставки. Официально, для заработка, работал обозревателем отдела культуры еженедельника Гостелерадио СССР «Говорит и показы­вает Москва», где специализировался на пропаганде со­ветской песни.

В 1976 году женитьба на диссидентке Рубине Арутюнян и покупка кооперативной квартиры на заработанные в Магадане деньги вдохновила семейную пару на соз­дание коллекции современного искусства и открытие собственного салона. Основой послужило собрание Дудинского, которое возникло благодаря многолетнему общению с художниками. На квартире одна за другой проходили выставки. В конце концов власти предложили супругам или эмигрировать, или прекратить обществен­ную деятельность. Поскольку Дудинский не мог эмигри­ровать из-за положения отца (иначе тот лишился бы своего номенклатурного статуса), Арутюнян уехала одна с коллекцией, пообещав, что создаст на Западе музей нонконформистского искус­ства. Однако свое обещание она не выполнила, а про­дала все 600 холстов самых известных авторов одному американскому коллекционеру.

В начале перестройки Дудинский по приглашению французского издательства «Вивризм» работал в Пари­же, где стал соучредителем и московским соредактором альманаха современной авангардной культуры «Мулета» и газеты «Вечерний звон».

Во время перестройки работал арт-обозревателем «го­рячих» перестроечных изданий – таких как «Огонек», «Независимая газета», «Московский комсомолец», «Со­ветская культура» и многих других. Специализировался на нонконформистском искусстве.

Начал рисовать в начале 90-х в стиле, который автор на­зывает внесознательной реальностью. Разговаривая по телефону, машинально выводил гелиевыми ручками им­провизации на темы картин своего учителя Бориса Козлова.