Григорий Яковлевич Рабинович, 89 лет, пенсионер, 6 лет назад переехал из Москвы на постоянное место жительства в Канаду.

Впервые напечатано в еженедельнике «Мегаполис-Экспресс» от 13 сентября 1995 года

Среди русскоязычной диас­поры Торонто Григорий Яковлевич больше известен как «дед Гриша». Живет он в окружении трех поколений в разные годы покинувших Родину родственников, занимающих со­бственный четырехэтажный особняк на вполне престижном «корте» (канадский аналог наше­го «микрорайона»), где постоян­но строят роскошные дома для далеко не бедных граждан. В Москве Григорий Яковлевич всю жизнь проработал прорабом на городских стройках, получает приличную «двойную» пенсию (российскую и канадскую), но, как в былые годы, он каждое утро надевает Бог весть как уцелев­шую в его гардеробе брезенто­вую куртку с видавшей виды кепкой и отправляется на бли­жайшую стройплощадку, чтобы по собственной инициативе «следить за соблюдением тех­нологического режима».

Популярность деда Гриши объясняется одной особен­ностью его поведения. Будучи для своих «почти ста» человеком достаточно крепким и рассуди­тельным, он тем не менее со­вершенно не представляет, что на свете существуют иные горо­да, кроме Москвы, и нисколько не сомневается, что по-прежне­му продолжает жить в столице нашей Родины.

Глядя по вечерам на экран телевизора, он искренне возму­щается тем, что «после прокля­той перестройки все программы идут на иностранном языке, а еда в магазинах продается только за доллары». Его внуки, преуспева­ющие предприниматели из раз­ряда «новых русских», исправно выписывают ему «Правду» и дру­гие привычные для него газеты, которые дед Гриша вниматель­нейшим образом прочитывает от корки до корки.

По окрестным стройкам он расхаживает с важным видом, заложив руки за спину, и при­дирчиво комментирует каждую производственную операцию.

– Раствор гуще клади! Уро­вень еще раз проверь! Паркет больно сыроват! Плитка ни к черту не годится!

Возвращаясь к обеду домой, дед Гриша делится с родней впечатлениями от увиденного и жалуется на то, что «иностран­ные рабочие хуже русских».

– За ними глаз да глаз ну­жен. Так и норовят что-нибудь своровать. Бездельники! И за­чем их Лужков нанимает? Сплошные перекуры, а дело стоит.

Его супруга, восьмидесяти­шестилетняя Раиса Давыдовна, бывшая директриса одного из московских овощных магазинов, старается своему чудаковатому «деду» не перечить и в ответ на каждое его замечание утверди­тельно кивает головой.

Недавно она упала и слома­ла шейку бедра. В отсутствие деда ее отвезли в больницу. Не застав дома своей половины, Григорий Яковлевич поинтере­совался, куда она могла деться. Ему объяснили, что она сломала ногу.

– Странно, – удивился дед Гриша. – Такая всегда здоровая была, а ногу сломала!

Придя ее навестить, дед Гри­ша долго сетовал на то, что «уже и врачами в Москве работают одни иностранцы».

На одном из недавних семей­ных торжеств пострадавшая баба Рая, подперев голову рукой, грустно посетовала:

– И зачем я из Москвы уеха­ла? Чем мне там не жилось!

Дед Гриша, не упускающий случая в очередной раз «уязвить» супругу, ехидно поддакнул:

– Да, Раиса Давыдовна, за­чем вы уехали?

– А вы, Григорий Яковлевич, зачем уехали? – ответила во­просом на вопрос баба Рая.

– А с чего это вы взяли, что я уехал? Я никуда даже не думаю уезжать! – невозмутимо ответил дед Гри­ша.