Впервые напечатано в еженедельнике «Мегаполис-Экспресс» № 37 от 25 сентября 1996 года

 Во время бандитской разборки предпринима­телю Сергею Жолобову плеснули в лицо соляной кислотой. Пересадку кожи делали в ожоговом отделении Института Вишневского. Чудом удалось сохранить один глаз. На месте второго, пока не подобрали протез, зияла гно­ящаяся дыра. Обезображен­ного до неузнаваемости Сер­гея его жена Люсьена смогла выдержать не больше месяца. Переехала к другому и под­ала на развод, забрав един­ственную дочь.

– Я его любила больше жизни, но ежеминутно вздра­гивать, натыкаясь взглядом на его нечеловеческий облик, оказалось выше моих сил, – признавалась она знакомым. – Если вы покажете мне жен­щину, у которой хватает му­жества каждый вечер ложить­ся в постель с  персонажем из фильма ужасов, я ей пос­тавлю памятник из чистого золота. Дочери тоже надоело постоянно испытывать отрица­тельные эмоции.

Обезображенный Сергей привыкал к новому образу жизни с трудом. Самой боль­шой проблемой оказались свидания с женщинами. Все проститутки «ни за какие деньги» не соглашались доставить ему удовольствие.

– Хоть расстреливайте. С кем угодно – только не с ним, – следовал неизменный ответ.

Так продолжалось до тех пор, пока знакомые из быв­ших компаньонов не подыска­ли ему Аллу – путану с не менее трагичной судьбой, ослепшую после того, как над ней, красавицей и фотомо­делью, надругались четверо пятнадцатилетних ублюдков, вломившихся ночью на ее под­московную дачу. Она была одна и по привычке не снимала наушники плеера, с ко­торым практически не расста­валась. Бандиты проникли в дом около двенадцати ночи. Она ничего не слышала, кроме оглушавшей ее музыки. Когда к ее горлу поднесли нож, кричать и звать на помощь было поздно.

Почувствовав себя хозяе­вами положения, бандиты глумились над ней изощренно и профессионально, попутно опустошая ее бар и наполняя сумку всем ценным, что по­падалось под руку. Наутро приехал муж и вызвал неот­ложку. Лежавшую без созна­ния обнаженную Аллу с исполосованным вдоль и поперек телом увезли в Институт Склифосовского. Шрамы пос­ле долгого лечения в конце концов затянулись, а вот зре­ние сохранить не удалось. Супругу, самовлюбленному эгоисту из новых русских, вскоре надоело опекать сле­пую жену, и он, посадив ее однажды в машину, вывез за город и открыл дверь, прика­зав:

– Вылезай. Достала ты меня.

Когда она вышла, он про­сто нажал на газ и поехал в ночной клуб развлекаться.

Оказавшись одна на ноч­ном шоссе, без крыши над головой (Алла была прописа­на в Харькове), слепая краса­вица побрела не разбирая дороги. Водители объезжали ее, отпуская по ее адресу непристойные шутки. Со сто­роны она действительно вы­глядела основательно набрав­шейся.

В ту ночь ей «повезло». Подобравшая ее компания стриженных под бокс парней промышляла сутенерством. Аллу привезли на одну из квартир, где недвусмысленно дали понять, что, поскольку выбора у нее нет, придется делать то, что ей скажут.

Слух о незрячей прости­тутке неземной красоты мгно­венно распространился среди любителей эротики с «изю­минкой». Особенным спросом пользовалась она у зажиточных господ с ярко выражен­ными физическими изъянами – тех, кому, как говорится, даже бляди не дают. Ее «вы­писывали» калеки, инвалиды и уроды всех разновидностей, количество которых среди совершеннолетнего истеблишмента стремительно увеличивается в результате «наездов» их недоброжелателей. Кому ноги взрывом оторвало, кому нос или уши отрезали, чтобы помнили, как долг не возвра­щать. Такие, как правило, по­нимают, что «обслуживают» их подруги через силу, преодо­левая естественное отвраще­ние, мечтая, чтобы неприятная процедура побыстрее закончи­лась и омерзительный клиент ушел.

Встреча с Аллой резко изменила судьбу Сергея Жолобова. Наконец-то он отыскал девушку, которая не видела его уродства. Он даже хотел поселить ее у себя, но «хозя­ева» запросили в качестве выкупа за нее не меньше двухсот тысяч долларов, а такой суммы у Сергея уже не было. После рокового «наез­да» дела его шли не блестя­ще. Поэтому их свидания проходили, только когда Сер­гей мог выкроить «свободные» четыреста баксов – именно во столько оценивали ночь Аллы ее сутенеры (спрос на нее всегда оставался высо­ким).

Их свидания проходили пылко и бурно. Сергей жадно ласкал роскошное тело своей новой возлюбленной, а та все более охотно откликалась на его страсть. Даже скучала, когда по нескольку недель не ощущала его возле себя.

Когда у Аллы появились «свои» деньги, она стала по­сещать врачей – невропато­логов и окулистов. После се­рии солидно оплаченных консультаций появилась робкая надежда на возвращение зре­ния. Кто-то из специалистов рекомендовал ей операцию, а кто-то брался исцелить ее физиотерапевтическими про­цедурами. Однако известие о том, что его возлюбленная сможет увидеть его лицо, на которое злой рок натянул ужасающую маску, не вызвало у Сергея восторга. Он смер­тельно запил и захандрил, предчувствуя неизбежное расставание. В пьяном угаре он решился на отчаянный шаг – продать «на корню» все, что осталось от его некогда про­цветающей фирмы, бывшему компаньону, на вырученные деньги купить – сколько хва­тит – несколько ночей Аллы, после чего покончить с собой.

Глеб Остроухое, давно на­меревавшийся приобрести фирму Сергея, чтобы превра­тить ее в прибыльную, дал Сергею задаток – десять тысяч долларов, с которыми тот помчался на, как его на­зывают завсегдатаи, «уголок» возле «Метрополя», куда каж­дый вечер привозили Аллу. Внеся четыре тысячи долларов, он получил возможность безраздельно наслаждаться ею в течение ближайших десяти дней.

Утром их разбудил визит Глеба Остроухова, заехавшего подписать необходимые для сделки бумаги. Он впервые увидел ту, о которой Сергей прожужжал ему все уши. Кра­сота и трогательная беззащитность девушки не остави­ли его равнодушным. Офор­мив документы, он уехал и потом весь день ловил себя на ощущении, что ему необ­ходимо найти предлог, чтобы навестить Сергея.

Десять дней пролетели для влюбленного Жолобова, как один день. Он много пил и угощал Аллу изысканными блюдами, которые ему доставляли из дорогих рестора­нов. В конце концов получен­ный аванс иссяк, и Алла была вынуждена вновь поя­виться на своем рабочем месте. На «уголке» ее поджи­дал Глеб, договорившийся с ее «владельцами». Привезя девушку к себе, он почув­ствовал, что его холостяцкая и беспорядочная жизнь не­ожиданно обрела смысл.

– Ты могла бы остаться у меня навсегда, – предложил он.

– А как же Сережа? – спросила она.

– Не знаю, – честно при­знался Глеб.

– Тогда пускай все оста­ется как есть, – грустно улыб­нулась Алла.

Глеб наконец стал пол­ноправным хозяином фирмы Сергея. С первых же дней дела в ней пошли блестяще. Глеб сделал Аллу генеральным директором, посадив в ее кабинет опытного заместителя. Договориться с бывшей «крышей» своей возлюбленной для него не составило труда. Оставалось самое сложное – объясниться с Сергеем. Жить, хотя бы мельком не увидев Аллы, Ос­троухов уже не мог.

Однажды он решился. Взяв пистолет, он приехал к Сергею. Тот как обычно не просыхал и сходил с ума. Ему уже успели донести о начавшемся романе Глеба с Аллой.

– Только не вздумай мне ничего объяснять, – мрачно сказал он.

Глеб молча положил перед ним пистолет.

– В нем одна пуля. Мо­жешь убить меня. Прямо сей­час. Но лучше подумай о ней. Я единственный человек на свете, который сделает для нее все.

– Похороните меня как полагается, хорошо? – попы­тался вымучить улыбку Сер­гей.

Закрыв за Глебом дверь, он залпом осушил стакан «Абсолюта» и выстрелил себе в рот. «Моему лицу уже ни­чего не сможет повредить», – было его последней мыслью.

После пышных похорон в закрытом гробу с позолотой бывшие друзья Сергея поехали помянуть его в «Метрополь». У входа в ресторан Алла на­всегда попрощалась с сес­трами по профессии и свои­ми вчерашними «хозяевами».

– Не забывай нас, Аллоч­ка, и не держи обиду, если что было не так, – говорили, целуя ее, бандиты. У многих на глаза навернулись слезы.

Возвратившись домой пос­ле ужина, Глеб остался на­едине с Аллой. Он медленно раздел ее и начал целовать. Внезапно среди ночи, после очередного испытанного ор­газма, она вскрикнула – не то от удовольствия, не то от испуга пополам с изумлением. На нее смотрели нежные гла­за Глеба, наполненные любо­вью и счастьем.

– Я все время думала, какого они у тебя цвета, – прошептала она. –Оказывает­ся, зеленые. Как море.