Открываю какую-то подсунутую в метро бесплатную газету, целиком состоящую из объявлений. Читаю. «Пожилой иудей, 78 лет, ищет юную славянку, не старше 22, желательно натуральную блондинку, для совершения ритуала национального согласия и примирения». Мысленно восторгаюсь, убедившись, что не иссякло в народе чувство юмора. Вспоминаю, как в день подписания соответствующего указа, ставшего «гвоздем» минувшей недели, обозреватель «М-Э» направлялся по праздничной столице среди ликующих сограждан на уж-ж-ж-жасно р-р-р-р-революционное мероприятие известного народного заступника социалиста Марата Гельмана, решившего заглушить грусть-тоску по отмененным в бывший красный день календаря массовым шествиям трудящихся организацией «альтернативной» демонстрации перед входом в самый дорогой из московских ресторанов «Максим» – благо он расположен в непосредственной близости от все той же отшлифованной несколькими поколениями боевой техники площади с ее героическими традициями. По пути внимание обозревателя «М-Э» привлекла пара сверкающих жизнерадостным задором блудливых глаз.
– Девушка, – вежливо поинтересовался обозреватель «М-Э», – не хотели бы вы сегодня со мной национально примириться?
– Отчего же, – слышу в ответ, – если обойдемся без рукосуйства с вашей стороны, то я как бы даже не против.
– Тогда для начала взглянем на митинг, идет?
К разочарованию обозревателя «М-Э» и его светловолосой спутницы, сборище оказалось бутафорским, стебапьным и пижонским – типичной очередной забавой для пресыщенной и скучающей «золотой молодежи». Подошедший к обозревателю «М-Э» юноша, представившийся «председателем независимого профсоюза студентов» Ильей Занегиным, пробормотал несколько фраз о роли еды в поддержании пищеварительных функций организма и их влиянии на политическую активность электората, после чего в не столько проголодавшуюся, сколько жаждущую скандала толпу откуда-то вынесли два подноса с бутербродами, над которыми взмыл лозунг «Долой красные флаги! Даешь красную рыбу!» Однако вместо обещанного деликатеса на нарезанном хлебе лежала примитивная вареная колбаса. Короче, сплошной сумбур вместо музыки. В дополнение к нехитрой закуске спешащему к более утонченным удовольствиям обозревателю «М-Э» насовали полные карманы каких-то листовок, но… ими и вовсе, как известно, ни сыт, ни пьян, ни еще как-то там удовлетворен не будешь, а потому обозреватель «М-Э» не огорчился, обнаружив наутро, что все их где-то потерял.
•
Началась же «ноябрьская» вакханалия для обозревателя «М-Э» несколькими днями раньше – с отмечания в Центральном доме культуры железнодорожников Дня рождения комсомола, проходившего в форме долгого и нудного концерта мастеров искусств в лице облаченной в розовый пеньюар Валентины Толкуновой, умудрившейся пропеть весь свой накопленный за десятилетия репертуар и не спускавшей влюбленного взгляда с сидевшего в первом ряду Геннадия Зюганова, который, выйдя к микрофону, в который уж раз заявил, что «помолодел на тридцать лет». Поскольку аналогичные признания обозревателю «М-Э» приходилось слышать от коммунистического лидера многократно (по его уверениям, он сбрасывает возраст после каждого контакта с молодежью или соратниками по партийной борьбе), то есть все основания считать, что г-н товарищ Зюганов проживает где-то в доисторической эпохе.
Уставшего ностальгировать по «батонам за тринадцать копеек» обозревателя «М-Э» потянуло было побродить по фойе, однако его остановил амбал из чьей-то охраны и категорически предостерег, что до особого распоряжения перемещаться по помещению строго запрещено.
– А в туалет как же? – попытался полюбопытствовать обозреватель «М-Э».
– Туда можно, но только если в нем не находится Геннадий Андреевич. Сейчас выясним, – и крепыш потянулся к сотовому телефону. – Пройдите, там сейчас свободно, – не иначе как получив «положительную» информацию, разрешил он, после чего обозревателя «М-Э», несмотря на президентское распоряжение, ни в какую не желающего «примиряться» с носителями противоречащих его убеждениям взглядов, мучительно потянуло на свежий воздух, хотя у него в кармане и лежало приглашение на «грандиозный» банкет, врученное ему журналистом Михаилом Зуевым, одновременно сообщившим, что еду для пиршества закупали некие «новые русские, заинтересованные в скорейшем возрождении ВЛКСМ, но уже на капиталистической основе».
•
Завершились же революционные торжества для обозревателя «М-Э» встречей с наиболее, пожалуй, непримиримым противником примирения с кем бы то ни было – Эдуардом Лимоновым, презентовавшим в ЦДХ альбом, состоящий из его фотографий разных лет и отражавший все этапы боевого пути эстета, поэта и солдата. Книга авторская, малотиражная, а потому по цене простому рабочему недоступная. Каждый снимок сопровождает комментарий г-на Лимонова – где, с кем, когда. Мы видим яростного оппозиционера в окружении его очередных жен, включая нынешнюю – Лизу Блезе, в окопах на передовой и даже в ванной его парижской квартиры. Чем дольше всматриваешься в изображения пламенного национал-большевика, тем ближе и роднее становится его образ. Когда же перелистываешь последнюю страницу, то и вовсе понимаешь, что Лимонов – это Ленин сегодня.
«Мегаполис-Экспресс» № 45 от 20 ноября 1996 года