Юрий Хоровский, 50 лет, художник. Специали­зируется на фотографиро­вании гримас.

На столичных верниса­жах часто можно встре­тить человека с «мыльницей», который непре­менно подойдет к вам и попросит скорчить рожу.

– Юрий, как обычно люди реагируют?

– По-разному. Некото­рые (я их называю «обезья­нами» – кстати, они, как правило, и по гороскопу ими оказываются) ведут себя так, как будто только и ждали моего предложения. Начина­ют гримасничать –не оста­новишь. Только успеваю щелкать. А встречаются и такие, у кого мгновенно на­ступает ступор, словно на них столбняк находит.

– Слышал, что вы гото­вите фотовыставку, где по­кажете гримасничающих представителей отечествен­ной элиты.

– Вообще-то я снимаю всех подряд, накопил не­сколько тысяч юморных фо­топортретов. Попадаются среди моих персонажей и случайные, неизвестные ни­кому лица, и, конечно же, люди именитые.

– С последними вам, само собой, труднее.

– Как выяснилось, чем человек известнее, тем он больше закрепощен. Люди с улицы почти не выпендрива­ются. Понимают, что я зани­маюсь веселым делом, и с удовольствием и даже с эн­тузиазмом мне позируют.

– Видимо, высокое по­ложение в обществе пред­полагает и повышенную от­ветственность. Господа бо­ятся себя ненароком ском­прометировать, показаться глупее, чем они есть, опа­саются быть выставленными на посмешище. В то время как особам незнатным и неродовитым терять, как говорится, нечего.

– Почему же тогда ино­странные политики и бизнес­мены – мои самые податли­вые модели? Им только на­мекни – мгновенно вруба­ются и такие клоунады уст­раивают. Фирмачи вообще более раскованы и просты в общении, чем наши за­комплексованные бесконеч­ными проблемами соотече­ственники.

– Вы – активный учас­тник богемных тусовок. Неужели зарубежный банкир держится иной раз более отвязно, чем какой—нибудь московский художник—аван­гардист?

– Сплошь и рядом. Ту­совка внутри совсем не та­кая, какой видится со сторо­ны. Как ни странно, ее по­стоянные персонажи – люди подчас невероятно скучные, с гипертрофированным са­момнением, напрочь лишен­ные чувства юмора. Понаб­людайте за некоторыми вернисажными завсегдатаями. Они даже вино пьют с таким глубокомысленным видом, как будто выполняют ответ­ственное задание партии и правительства. Представляе­те, что значит для них по­шевелить мышцами лица да еще перед объективом? Они слова и то в простоте не произнесут, а тут с кривой рожей – и в кадр.

– С чего началось ваше увлечение?

– Ехали с женой и ее подругой в метро. Я на них наставил камеру, которую утром приобрел, чтобы про­сто щелкать на память вся­кие события. Они языки обе показали. Я подумал, что мог бы собрать и выставить концептуальную экспозицию – миллион кривляющихся рож или что-то вроде того.

– Вы всегда вот так запросто подходите к любо­му?

– Я человек без комп­лексов, для меня священных коров и непререкаемых ав­торитетов нет. Другое дело – мои «модели». Некоторые сразу начинают негодовать и кипятиться – мол, как вы смеете мне, такому-то, предлагать подобную гнус­ность! Иногда забавные слу­чаи происходят. Увидел как-то одну почтенную седую даму в роскошном «концер­тном» туалете. Думаю, как бы к ней вежливее обратить­ся. А сам тем временем щелкаю какую-то ужасно смешную девчонку. Вдруг та дама сама ко мне подходит и говорит: «Вам все рожи строят, а можно я тоже по­пробую?» И, знаете, гениальную гримасу запузырила, украшение моей коллекции.

 «Мегаполис-Экспресс» № 44 от 13 ноября 1996 года