Воспоминания о дымной мгле
Когда уходила любовь, и я кого-то разлюблял, то всякий раз испытывал нечеловеческие мучения. Пару недель назад к собственному удивлению обнаружил, что испытываю не менее нечеловеческие мучения от того, что разучился разлюблять.
•
Минувшая дымная мгла была для меня сплошным восторгом и счастьем длиной уж не помню во сколько недель, а пожары – рецидивом знойной страсти. Отныне все мои мечты и помыслы сконцентрировались на одном – чтобы жара и огненная стихия вернулись и как можно скорее.
•
Когда дымная мгла рассеялась, а пожары прекратились, я осиротел. Окружающее слилось воедино, превратившись в однородную субстанцию – злую пародию на дымную мглу – не то чтобы совсем уж серую и унылую (отдельные фрагменты и детали по инерции изредка все еще продолжают привлекать мое изрядно притупившееся внимание), но в любом случае – в отличие от реально пережитого минувшим летом – абсолютно, тотально пустую и бессмысленную.
•
Самые судьбоносные люди моей жизни посетили меня, явившись минувшим летом из дымной мглы и огненных вихрей. Сейчас, когда мистерия завершилась, мне стыдно раскрывать перед ними свой внутренний мир, поскольку он полностью сливается с беспросветной мутной и унылой субстанцией, внутри которой я оказался.
•
Мое воображение безнадежно атрофируется. Ему уже не по силам самостоятельно расписать шевелящийся в моем мозгу конгломерат фантомов яркими, праздничными красками, устроить вокруг себя бесконечный карнавал. Чем дальше, тем все сильнее я завишу от внешних стимулов и подпитки в виде раздражителей, из-за чего репертуар, который мне по силам предложить самому себе, стремительно выхолащивается, становясь все более скудным, однообразным, безнравственным и тоскливым. Реальность окончательно утратила способность возбуждать и провоцировать позитивными эмоциями – что до недавних пор хоть как-то оправдывало мое пребывание на земле.
•
С каждым днем объективное, которое я продолжаю творить в силу своей человеческой природы, деградирует, теряя право быть достойным моего некогда продвинутого сознания.
•
Вор должен сидеть, а больной – лежать.