В шестидесятые годы мы, юные интеллектуалы, отслеживали по отдельно доносящимся до нас с Запада фрагментам и отзвукам всяких там литературно-философских полемик модную в то время дискуссию об отсутствии коммуникабельности. Мы относились к проблеме с изрядной долей иронии, поскольку сами всерьез с ней не сталкивались. Несмотря на то, что среди совков мы никогда не находили должного понимания, нам вполне хватало общения друг с другом.

Сегодня для меня совершенно очевидно, что в истории цивилизации трудно найти более однородную в плане мироощущения среду, чем московский андеграунд шестидесятых годов прошлого века, где все понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, с полунамека.

До недавних пор я пребывал в полной уверенности, что интеллектуалы отличаются от плебеев тем, что всегда найдут между собой общий язык. Моя иллюзия долго оставалась со мной, согревая меня в трудные годы моей жизни. Однако с началом XXI века все резко изменилось.

Причина в том, что мы, шестидесятники, даже если и сталкивались в своей среде с идейными разногласиями, причем подчас нешуточными, то все свои интеллектуальные и душевные усилия направляли на то, чтобы их преодолеть. Причем любой ценой, с помощью любых компромиссов, а главное – не только внутри собственной среды обитания, но и с враждебным окружением.

Мы всегда, в любую секунду были готовы к диалогу хоть с властью (как правило в лице КГБ), хоть с дьяволом, хоть с Самим Господом Богом. Особенно мы восторгались, когда находили общие точки соприкосновения с представителями старших поколений. Например, приводили Губанова или Мамлеева «почитать» на квартиру какого-нибудь номенклатурного начальника. Он нас от души угощал и в конце вечера выражал полный восторг по поводу услышанного и благодарил за то, что мы типа расширили его кругозор. Такие вечера мы считали своей полной и безусловной победой – торжеством коммуникабельности.

Я к тому, что мы, как истинные романтики, добивались только одного – чтобы торжествовала коммуниабельность. Мы были миссионерами коммуникабельности, обеспечивая ее тотальную экспансию во внешний совковый мир.

Сегодня я наблюдаю диаметрально противоположную тенденцию. С началом XXI века проблема отсутствия коммуникабельности цветет и пахнет не потому, что она появилась сама по себе по принципу раковой опухоли и наравне с другими многочисленными общественными язвами разъедает и уничтожает Нашу Цивилизацию.

Я заметил, что духовные, эмоциональные и интеллектуальные нити, связывающие Людей Мысли, на моих глазах обрывают сознательно – причем не какие-то носители и представители вихрей враждебных, а свои же, казалось бы, единомышленники и вообще братья по разуму. Причем чем моложе интеллектуал, тем безжалостнее, циничнее и целенаправленнее он уничтожает малейшие зачатки коммуникабельности.

Не далее как вчерашний диалог с молодым поколением современных властителей дум. Стоит отметить, что общались мальчишки и девчонки друг с другом отнюдь не на темы искусства. Сначала долго орали что-то вроде ты, сучка, вчера пришла на съемочную площадку пьяная и весь кайф мне обломала.

Правда, иногда «диалог» переключался на более высокие материи. Да что ты, сучка, понимаешь в современном киноязыке. Услышав более близкие для себя темы, оживляюсь и осмеливаюсь вставить реплику. Типа пытаюсь высказать свое видение. Кстати, абсолютно не настаивая, что собираюсь осчастливить присутствующих истиной в последней инстанции. Всего лишь готов сообща поразмышлять. Привожу в качестве примера «Мулен-Руж» База Лурманна с Николь Кидман и Эваном Макгрегором. Говорю, что считаю его в какой-то степени поворотным в сторону нового киноязыка.

В ответ чуть ли не взрыв истерики:

– Да ваш Лурманн вместе с Кидман и Макгрегором полное говно и отстой.

Начинаю чего-то бормотать про «учебную» составляющую «Мечтателей» Бертолуччи. Мол, просто бы внимательно посмотреть и набраться мастерства. Что тут началось:

– Да ваш Бертолуччи с его «Мечтателями» вообще полное говно.

Пытаюсь возразить:

– Согласитесь хотя бы, что Ева Грин там прелесть как хороша.

Опять не угодил:

– Да ваша Ева Грин вообще полное говно.

Можно было бы встать и уйти, но я же типа инженер человеческих душ. С детства, блин, во всем мне хочется дойти до самой сути. Тем более, что я считаю себя неплохим журналистом именно по той причине, что если речь идет о выяснении проблемы, мне мои амбиции абсолютно по хую. Во времена моей молодости любое проявление нежелания отыскать точки соприкосновения посчитали бы элементарным хамством и невежеством. Хотя, признаться, и среди нас приходилось встречать экземпляры, которые на любое упоминание фамилий реагировали одним словом – говно. Как вам Маяковский? – Говно. – А Блок? – Говно. – А Пастернак? – Говно. – А Велимир Хлебников? – Говно. – А Северянин? – Говно. Но такие маргиналы не делали ровным счетом никакой погоды и прозябали на безнадежной периферии андеграунда.

Катастрофа в том, что вчера я общался с молодыми людьми, которые как раз делают погоду в современном актуальном искусстве, считаются его столпами и идеологами. Я напрямую спросил молодых людей, почему они абсолютно не заинтересованы в каких бы то ни было реальных диалогах. Ни с кем. Даже друг с другом. И вообще, как я понял, цель и задача их пребывания на нашей грешной земле – вариться в собственном соку.

Они популярно объяснили, что ничего не знают и знать не хотят про какие-то там шестидесятые годы с их проблемой отсутствия коммуникабельности. Их вполне устраивает та жизнь, в контекст и параметры которой их поместили. Жизнью они, само собой, называют успех (типа абсолютные синонимы).

Они убеждены, что для того, чтобы успешно жить, творить и брать призы на разных международных тусовках, нужно найти продюсера, который обеспечивает финансовый коридор, выходить за рамки которого им категорически запрещается. Каждого из них изначально приписали к какому-то конкретному «проекту», а все остальное – полное говно, потому что автоматически вступает в конкуренцию с тем, что интересует их продюсера. Поэтому для них, кроме того, что они делают, абсолютно ничего не существует.

Так что я еще типа, как они намекнули, должен сказать им спасибо, что они не просят меня пересесть за другой столик. Причем, насколько я заметил, все мои собеседники с неприкрытым экстатическим восторгом согласны на отведенную им роль зомби.

Собственно, я всего лишь пытаюсь понять, почему наше поколение всеми силами пыталось и продолжает пытаться преодолеть пресловутое отсутствие коммуникабельности, а современная молодежь провозгласила отсутствие коммуникабельности основой своего существования и бытования.

Как выяснилось, виноват все тот проклятый финансовый коридор, где шаг вправо, шаг влево считается побегом, и конвой стреляет без предупреждения.