На моих глазах атмосфера в московских больницах и быт их постояльцев разительно изменились – в первую очередь в гастрономическом отношении. Помню, как при советской власти, узнав, что знакомый или родственник попал в больницу, каждый считал своим долгом его навестить – причем предварительно сходив в гастроном или на рынок и накупив продуктов как на Новый год или на какое-нибудь великое торжество. В больницах тех лет царила обжираловка. В столовую никто не ходил – считалось западло питаться скудными совковыми помоями, которые выдавали в казенных домах (в смысле питания рядовые больницы ничем не отличались от тюрем). Зато когда наступало время завтрака, обеда или ужина, все обитатели палаты извлекали из тумбочек и холодильников свои несметные запасы в виде салатов, варений, копченостей (мясных и рыбных), котлет, бифштексов, антрекотов и прочих деликатесов – и начинался грандиозный пир. Особым ритуалом считалось торжественное нарезание деревенского сала. Народ старался угостить друг друга (совсем как в купе поезда дальнего следования) чем-нибудь диковинным, а заодно продемонстрировать свою крутизну.

Сегодня от тех времен не осталось и следа. Судя по моим наблюдениям (и сам лежу уже во второй больнице с Нового года, и кого-то приходится периодически навещать), посещают больных сегодня в сто раз реже, чем совсем недавно. Причем к удовольствию и самих больных. Все говорят, что, мол, мне мои близкие и сослуживцы и так надоели – хоть отдохну от них.

Что касается вашего покорного слуги, то меня вполне устраивает нынешняя изоляция. Я погрузился в себя (понятно, по какой причине), и мне было бы не слишком комфортно общаться даже с близкими людьми.

Главное, конечно, что в больницах стали прилично и вполне достойно кормить. Никакой дополнительной подпитки не требуется. Для особо ненасытных гурманов в любом стационаре есть буфет, где всегда при желании можно подкупить какие-то лакомства. Поэтому таскать авоськи, полные продуктов, сегодня уже нет необходимости. Да и люди стали более цивилизованными и не делают из еды культа. У меня сейчас четыре соседа (палата пятиместная). Люди обычные, этакие среднестатистические. И ни один из нас не держит в загашнике какую-то продуктовую заначку. Им, как и мне, с лихвой хватает того, что дают в столовой. Если к кому-то кто-то и приходит навестить, то исключительно по делу – например, сломался мобильник – приносят новый.

Кормят, я бы сказал, как в советских рабочих столовых с сильной профсоюзной организацией. И сытно, и в меру разнообразно.
Я к тому, что так и должны питаться люди в нормальном обществе. Тем более, что больница не место для гастрономических упражнений – особенно перед сложными операциями, связанными с риском для жизни. Поэтому меня радует, что люди в критических ситуациях стали больше думать о душе, а не о набивании желудков.

Самое печальное для власти, что оппозиция наконец нашла беспроигрышный ход. Сделала ставку на детей старшего возраста и подростков. Вот уж кто готов на многое и кому абсолютно нечего терять. Именно они преобладали на сегодняшней очередной репетиции майдана. На наших глазах созрела новая и крайне продуктивная для деструктивистов тенденция. Взрослые работающие и обремененные семьями люди за Навальным массово не пойдут. Студенты – тоже. Отчислят. А подростки – идеальная среда для зомбирования. Недаром их выбрали в качестве подопытных кроликов различные маньяки из групп смерти. Оппозиции даже не придется особо упражняться в психологии, искать какие-то мудреные подходы. Достаточно всего лишь периодически созывать юных бездельников на праздники непослушания. Предварительно объяснив, что терять им нечего – из школы не выгонят, да и уголовная ответственность еще не наступила. Так что гуляй, беспредельщик. Не сомневаюсь, что омоновцу проломили голову именно отмороженные подростки. К тому же сегодняшние детки в основной массе – народ дикий, безжалостный, не обремененный гуманистическими идеалами. Такие понятия, как патриотизм, любовь к родине и ближнему, духовные ценности, им абсолютно незнакомы и безнадежно чужды. Поэтому не исключено, что русский майдан, которого больше всего опасается власть, подготовят именно руками подростков. Разумеется, под чутким руководством опытных навальных. К сожалению, подростковая среда – самая запущенная головная боль для кремлевских и церковных идеологов. Дети старшего школьного возраста вообще не поддаются «официальному», формальному воздействию – ни со стороны Росмолодежи, ни со стороны РПЦ. Мне рассказывают, что по всей Москве сегодня встречаются побывавшие на Тверской и получившие боевое крещение группы молодых пацанов – возбужденных, как после решающего матча, и явно жаждущих продолжения. Не уверен, что Кремль сегодня готов к такого рода вызову. Так что делайте выводы.

Ушел последний Великий Русский Поэт – из тех, которые больше чем поэты. Евгений Александрович всю мою жизнь оставался для меня эталоном вкуса и мастерства. Если меня спросят, что я понимаю под современной поэзией, то вот как раз творчество Евгения Александровича и понимаю. Если исполнят его просьбу и похоронят в Переделкино, то появится еще одно место паломничества. Будем к нему ездить, вспоминать его поэтические шедевры, выпивать, рассказывать молодому поколению о его величии и значении. Не могу даже представить, кто из гениев с такой мощью изменил весь облик современной поэзии – в первую очередь русской, а заодно общественное сознание. С поколения Евтушенко начинается новая страница отечественной не только культуры, но и истории.