Вся метафизика мироздания сводится к овладению наукой навигации – умению ориентироваться при полном отсутствии ориентиров.

Я внес в нее неоценимый вклад, облегчив задачу неофитам и вообще пытливым умам.

Если вы оказываетесь в ситуации, когда казалось бы вообще не на что ориентироваться, то просто принюхайтесь.

Вы всегда – где бы вы ни находились – ощутите тонкий или наоборот – грубый (в зависимости от выдержанности, терпкости, градусов, элитарности) аромат вагины.

Аромат вагины присутствует везде – даже в несотворенной, потенциальной реальности.

Смело направляйте свой корабль и вообще держите курс – туда.

А дальше – смотрите сами. Поскольку там – бездна.

С Ней придется находить непростой общий язык.

И тут уж все зависит от вас.

Три радости от новогодних телеканалов.

1. Фильм «Стиляги».

Не смотрел раньше, опасаясь разочароваться в «святом».

Посмотрел с восторгом. Спасло проект то, что авторы не пошли по пути «воссоздания», а сделали «импровизации на тему».

Та эпоха не поддается воссозданию современными средствами. Апофеоз совка – дело тонкое. Нужно время, чтобы ушли все свидетели и очевидцы.

Особенно помогло то, что в фильме не звучит ни одной песни тех лет, а только поздние импровизации.

Бездна такта и вкуса.

Соответствует действительности процентов на 40.

2. Фильм «На море».

Шедевр чистой пробы.

Эталоном жанра, который я называю экзистенциальной комедией, до сих пор считаю «Голубые горы». В тот же ряд входят «Из жизни отдыхающих», «Фантазии Фарятьева» и другие.

«На море» вписался на сто процентов.

Не разучились снимать.

Занял место в моем личном пантеоне произведений искусства, на которых стоит учиться создавать шедевры.

3. Конечно же, «Крем».

Смотрится на одном дыхании. Такой закрученности сюжета в сочетании со зрелищностью и фантазией я не встречал. Именно таким и должен быть попсовый телесериал.

•

Когда-то давно, в романтические времена, болтая в постели с девчонками, мы вслушивались в их трепетное щебетание и рефлексировали – стараясь понять, насколько мы лучше или хуже своих «соперников», в чем мы им уступаем или выигрываем у них.

Единственным критерием была нежность и чувственность. Ну и конечно – экстаз и страсть.

Мы опрокидывали друг на друга океаны нежности, чувственности, экстаза и поневоле состязались, чей океан шире и глубже.

Мы изнывали от избытка эмоций, страсти и ощущений, поэтому у нас всегда хватало друг друга.

Мы были счастливыми сексуальными бездельниками, и нам больше нечем было заняться, как ревновать своих девчонок к тем, с кем они спят кроме нас.

У нас разрывалось сердце, если девчонка говорила, что кто-то оказывался нежнее и эмоциональнее, чем мы.

Сегодня я спрашиваю продвинутых девчонок, по каким критериям они оценивают своих партнеров.

Все как одна уверяют, что исключительно по двум критериям – материальной отдаче и интенсивности оргазма.

Типа или деньги или сколько оргазмов за единицу времени.

Никто никого ни к кому не ревнует.

Не важно, есть ли у тебя кто-то и сколько. Тем более, что презерватив гарантирует безопасный секс. Главное, чтобы ты поставил рекорд. Или финансовый, или спортивный.

Все остальное – безнадежно оказалось вне зоны дискурса. В первую очередь нежность, чувственность, страсть и экстаз.

Лично для меня авангардное искусство началась в 1957 году, на Фестивале. Когда я увидел международную изостудию в известном, как мы его называли, Парке культуры и горького отдыха.

С того момента у меня съехала крыша. Я понял, что отныне не смогу жить так, как жил раньше. Открылись все чакры, изменилось сознание, мир стал другим.

Но одно дело – понять, что совок – классическая туфта. И совсем другое – выстроить концепцию «правильной» жизни в нем.

Поскольку в тогдашние 10 лет до политики я не дорос, оставалось искусство – как наиболее доступный способ познания реальности.

Причем искусство современное – поскольку с «классикой» все было понятно и устаканено.

Я ощущал себя современным человеком и понимал, что «классика» – вовсе неплоха, но она не дает ответа именно на современные, актуальные, злободневные, сегодняшние вопросы.

Естественно, бросился поглощать все, что связано с современным искусством.

По мере углубления в тему все становилось на свои места.

Становилось все яснее, что современное искусство – при всей его гениальности и цветущей сложности – объект безжалостной мафиозной эксплуатации.

Я грустил, временами злился, срывался, но тем не менее ничего не мог поделать с очевидной, нарочитой переоцененностью одних авторов и явной недооцененностью других.

С годами заматерев, я смирился и понял, что ничего не поделаешь. Надо принимать наш мир таким, во что его превратили мафиозные структуры.

Меня спасало понимание того, что мироздание – штука достаточно основательная, и мафиозным структурам не под силу изменить мир кардинально, полностью подчинив его собственным интересам.

Мир всегда экзистенциально остается адекватным самому себе и конкретной эпохе – правда, каждый раз принимает скорректированный облик. Опять же в сторону переоценки или недооценки кого-то или чего-то.

Мой отец с раннего детства внушал мне, что таково имманентное свойство мироздания – человек слаб, поэтому люди, управляющие процессами, формируют реальность, исходя из собственных интересов, соблазнов и искушений. Поэтому удел интеллектуала – разобраться, отбросить все наносное, привнесенное заинтересованными структурами, и мысленно восстановить основу – «идеал» и справедливость.

Ежу понятно, что ситуация с современным искусством в России – швах. Нулевая. И пока не изменится политическая ситуация, никакого современного искусства для внутреннего потребления в России не будет.

Потому что современное искусство возможно только в свободной стране. При диктатуре бездарных и необразованных чиновников никакого современного искусства быть не может.

Среди всеобщей серости и посредственности возможен только дипарт – типа целующихся ментов в экспортном исполнении. То есть все тот же вариант 1957 года для «западных корреспондентов» – селедка на газете «Правда» на фоне лианозовских бараков.

Катастрофа в том, что из-за все той же вечной российской зажатости, кастрированности и «политизированности» мы никогда не сможем по-настоящему, во всей полноте оценить несчастных целующихся ментов или рабинскую селедку (не говоря уже о Черном квадрате) и будем вынуждены верить на слово разного рода «экспертам» – пусть даже грамотным и квалифицированным.

Несчастная страна, которая не может вырваться из замкнутого круга.