«Печкой», от которой обоз­реватель «М-Э» начал фокстротировать по Москве в поисках эстетических впе­чатлений, стал, без сомнения, вернисаж Натты Конышевой и Виктора Кротова в ЦДХ, организованный галереей при Меж­дународном университете в лице ее куратора Светланы Аджубей. Собственно, идея совместной экспозиции принадлежит г-ну Кротову – одному из бывших «нонконформистов», которые в 70-е годы сплотились вокруг знаменитого «горкома» на Малой Грузинской, 28. Г-н Кротов – неосюрреалист, рефлексирующий по поводу не­совершенства мироздания. Бу­дучи, по его словам, «человеком настроения», он несколько беспорядочно приме­ряет на себя открытия своих гениальных предшественников, в результате чего его «символистические» композиции страда­ют некоторой эклектичностью. Хотя у г-на Кротова немало соб­ственных поклонников, он отли­чно понимает, что для привле­чения пресыщенной зрелищами публики необходима «наживка», без которой не бывает «полноты коммерческого эффекта». На роль «завлекалочки» г-н Кротов пригласил свою старую «боевую подругу», легенду и кумира 70-х – 80-х годов Натту Конышеву, про­славившуюся главным образом благодаря более чем экстрава­гантной внешности, клошарско-аскетическому образу жизни, фанатической «зацикленности» на искусстве, необыкновенной плодовитости и, как следствие, чисто символическим ценам, по которым она продает свои ра­боты или пишет портреты заказ­чиков (воспроизводя в гротеско­во-саркастической манере сце­ны из жизни московской богемы и примыкающих к ней кругов, Натта по мироощущению чем-то напоминает Тулуз-Лотрека).

Г-жа Конышева ошеломила, казалось бы, успевших ко многому привыкнуть искусствоведов ЦДХ тем, что привезла в Дом художника несколько тысяч своих холстов, завесила ими «как придется» – пренебрегая советами экспертов и правилами развески, все пространство зала от пола до по­толка, а что «не поместилось» – просто свалила в кучу посреди зала. Подваливавший на верни­саж «бомондистый» и денежный народ, увидев целые штабеля живописных шедевров (чай губа не дура!) и прослышав о «юродивости» их автора, изъявил желание приобрести что-нибудь «не отходя от кассы» и по воз­можности «оптом». Однако ко­варный и предприимчивый г-н Кротов постоянно тыкал им в нос неким «прайс-листом» с четырехзначными цифрами в долларах (себя он оценивал в пятизначных). Сама же г-жа Конышева охотно сог­лашалась продать все что угод­но за «сколько дадите». После некоторых препирательств (пау­зу заполняло подаваемое в изобилии, хотя и без «закуски» шампанское) публика стала просто хватать «бесхозные» работы в охапку и уносить их с собой в качестве как бы «сувениров». Наиболее совестливые совали автору по пяти- или десятиты­сячной купюре. К концу верни­сажа от экспозиции длиной пять­десят и высотой десять метров остались «рожки да ножки», по­сле чего обозреватель «М-Э» перешел в соседний зал, где стал свидетелем самого, пожа­луй, короткого фуршета из тех, на которых ему доводилось присутствовать. Гости галереи «Аль­батрос» умудрились расправить­ся с предложенными напитками, вафлями и конфетами всего… за десять секунд (вниманию Книги Гиннесса!)

•

Основным событием следу­ющего вечера стал вернисаж группы художников, объединив­шихся под названием «Проба № 9». За минувшие два года у них состоялось несколько успешных выставок в Германии, куда их охотно приглашают – скорее все­го из-за созвучности их творче­ства тому, что делают их немец­кие коллеги (некая имитация «аг­рессивности» при соблюдении принципа «интерьерного пятна» и отказе от какой бы то ни было «мировоззренческой позиции»). К тому же из девяти участников объединения шестеро составля­ют три семейные пары, что, ко­нечно же, делает их длительные путешествия по Европе менее хлопотными.

После традиционного фур­шета «для всех» узкий круг осо­бо приближенных пригласили в мастерскую к супругам Генна­дию Серову и Наталье Тестиной. Однако добравшихся до назначенного места разными видами транспорта гос­тей ждал… совершенно пустой стол. Оказывается, скульптор Лазарь Гадаев, в чьем багажни­ке хранились запасы для банке­та, поехал кого-то провожать в аэропорт. Читатель может пред­ставить себе картину. Сидят че­ловек сто основательно «заве­денных» и мало знакомых между собой людей, приехавших «про­должить». Ночь. В доме – ни капли спиртного. Час ждут, другой. Можно уйти или «сбегать», но никто «из принипа» не двига­ется с места. Ка­кие там «интеллектуальные разговоры»! Кое-кто мысленно чуть ли не на стенку лезет. При­глашенные немцы, явно не по­нимая причины мрачно-молчаливой сосредоточенности обычно веселых и раскрепощенных русских, как ни в чем не бывало беседуют между собой.

Наконец г-н Гадаев вернул­ся, и… началось. Смех, улыбки, оживленные поздравления, тос­ты, поцелуи, дружеские «разбор­кии», воспоминания. Воистину терпеливому – воздастся.

•

Довелось обозревателю «М-Э» заглянуть и в братскую гале­рею «7 гвоздей» на «поэтичес­кий вечер», устроенный изда­тельством «Третья волна» по по­воду выхода трех стихотворных брошюр известных шестидесятников – москвичей Генриха Сапгира, Игоря Холина и петербуржца Владимира Уфлянда. Занявший место в президиуме поэт Юрий Кублановский попытался было «завести» аудиторию на предмет возмущения по поводу отстра­нения от эфира г-на Солжени­цына, однако его страстный мо­нолог в сердцах собравшихся так и не отозвался. Известно, что большинство членов российско­го пен-центра тайно или откры­то солидаризовалось с решени­ем телевизионного руководства, считая, что «почему одному мо­жно, а другим нельзя». Г-да Рейн, Сапгир и Холин предпочли с многозначительным видом от­молчаться и приступить к чте­нию стихов, после чего всех уго­стили красным вином, но ничем не дали его заесть (уже, кстати, второй раз подряд).

Не имея ни желания, ни воз­можности пить на пустой желу­док, обозреватель «М-Э» имел глупость поддаться на уговоры своего коллеги из «Огонька» Иго­ря Шевелева, который соблаз­нил его ехать в Гуманитарный университет «на банкет по слу­чаю открытия факультета совре­менного искусства». По дороге г-н Шевелев убеждал не то вашего покорного слугу, не то сам себя в том, что «на­кормят и напоят до отвала, по­тому что ихний ректор Юрий Афанасьев обожает презентации, сам выпить не дурак, да и заве­дение его богатое, к тому же новые факультеты не каждый день открывают».

•

Добравшись до Миусской площади, где расположено зда­ние бывшей ВПШ, мы застали довольно бесперспективную с точки зрения халявы картину. Из президиума буравил взглядом до отказа заполненную аудиторию декан будущего факультета Дмитрий Александрович Пригов, а его «вторая половина» г-н Рубинштейн уже второй час подряд бубнил свои концептуальные тексты. Бывший же «межрегионал» г—н Афанасьев скром­но и трезво сидел в первом ряду среди потенциальных абитури­ентов и деловито просматривал какие-то бумаги, не обращая на происходившее ни малейшего внимания. Судя по погруженной в «концептуальный» транс паст­ве, было более чем очевидно, что конца «удовольствию» не предвидится, поскольку демон­стрировать плоды собственной гениальности изъявили желание еще десятка два претендующих на профессорские вакансии «новаторов» музыкальных и литера­турных жанров. На всякий слу­чай чисто по инерции справив­шись о гипотетическом банкете у хозяев вечера и увидев их недоуменные лица, обозреватель «М-Э» не нашел ничего умнее, как отправиться на расположен­ный в двух шагах от метро «Но­вослободская» оптовый рынок, взять в одной из тамошних хар­чевен порцию вполне прилично­го узбекского плова, пару стограммовых запечатанных стакан­чиков, прозванных в народе «йогуртом для взрослых», и с на­слаждением наверстать упущен­ное.

•

Неделя для вашего покорно­го слуги увенчалась присутстви­ем на церемонии открытия оче­редного московского магазина фирмы «Партия» под названием «Машина времени». Ради рек­ламы «партийцы» приобрели у г—на Макаревича с К⁰ право на название, а для привлечения покупателей оформили торговый зал под некое подобие «музея» некогда популярной группы, где выставили подлинные инстру­менты, на которых музыканты играли в разные годы. Централь­ное панно изображает всех уча­стников вокально-инструментального ансамбля в образе чет­верки «Битлз». Церемония от­крытия состояла из снятия гип­совых слепков с рук г-на Мака­ревича и его коллег и более чем краткой пресс-конференции, на которой руководителю коллекти­ва был задан один-единствен­ный вопрос: «Сколько вам за­платили?» Выяснив, что чрез­мерное любопытство проявил не кто иной, как корреспондент «Коммерсант-Daily», главный «смакист» (или «смаколог») стра­ны отчитал его за «элементар­ную безграмотность в вопросе о коммерческой тайне».

Поскольку снова «не налива­ли» (вот уж, право, «пустая» не­деля выдалась!), ноги сами за­вели обозревателя «М-Э» в пер­вую попавшуюся забегаловку, оказавшуюся как раз возле Ва­ганьковского кладбища. По слу­чаю праздника Покрова Богоро­дицы вокруг было оживленно и многолюдно. Звонили колокола. В редакции обозревателя «М-Э» с нетерпением ждали с матери­алом, который вы только что не сочли за труд прочитать.

«Мегаполис-Экспресс» № 41 от 18 октября 1995 года