Обозревателя «М-Э» на днях подвергли нешуточ­ному искушению, предло­жив расписаться в верноподданических чувствах перед самим «престолоблюстителем» Российской Империи, Его Императорским Высочеством (как заметил генерал-адъютант высокой особы, удостоиться чести звать государя Величеством мы сможем только после его коронации) Великим князем Николаем, который созвал в помещении президиума Российской Академии наук пресс-конференцию по поводу взятия на себя «бремени Генерального председателя Имперской комиссии по захоронению останков святых царских великомучеников и их верноподданных слуг».

Предыстория события, целиком и полностью вписываясь жанр «экзотики городской жизни», вполне достойна того, чтобы быть изложенной на страницах «М-Э». Как известно, среди царственных костей и черепов, выкопанных под Свердловском-Екатеринбургом, не обнаружилось принадлежащих малолетнему отпрыску Николая Второго Алексею, что дало повод некоторым заинтересованным лицам утверждать, что наследника престола чудесным образом спасли некие таинственные силы, которые отдали его на воспитание в многодетную семью бедных людей, проживающих в благословенном го­роде Саратове, где Его Высочество цесаревич получил фамилию Дальский, успев перед кончиной, приключившейся в 1965 году, родить сына, названного в честь его венценос­ного отца Николаем. Фортуна, прямо скажем, более чем покровительствовала последнему великокняжескому отпрыску рода Романовых. Без особого труда преодолев крутые ступе­ни советской иерархической лестницы, г-н Дальский дослу­жился до звания контр-адми­рала ВМФ, защитил докторс­кую диссертацию по экономике и даже, как утверждают, успел окончить столичную консерва­торию по классу вокала.

На минувшей неделе «един­ственный законный претендент на российский престол» вдруг осознал, что хватит тянуть кота за хвост – пора брать быка за рога, и взял да и провозгласил себя «главным по похоронам». Встреча с представителями прессы, посвященная соответ­ствующей теме, периодически прерывалась магнитофонными исполнениями «Боже, царя хра­ни», всеобщими вставаниями и молитвами. После официаль­ной части журналисты и свита перешли в банкетный зал, где, не чокаясь, выпили по рюмке молдавского кагора «за поми­новение усопших новомучеников». На вопрос обозревателя «М-Э», как поступит Его Импе­раторское Высочество в слу­чае, если государство не поже­лает удовлетворить его авгус­тейшие амбиции и не предос­тавит в распоряжение создан­ной им комиссии останки его венценосных предков, г-н Даль­ский ответил, что «такое просто исключено», потому что в противном случае он «завалит правительство судебными исками на астрономические суммы». Из приватных бесед с окружением будущего российского самодер­жца обозреватель «М-Э» сде­лал вывод, что сквозь декора­ции разыгрываемого на его глазах представления слишком отчетливо просвечивают уши небезызвестного руководителя одной из самых влиятельных силовых структур, который не только обеспечил своего подо­печного «своей» охраной, но и взялся за «раскрутку» романтической версии с уцелевшим престолонаследником, пресле­дуя вполне прозаическую цель – завладеть хранящимся в европейских банках золотом, по закону все еще принадлежа­щим продолжающей размно­жаться с безответственностью трески династии г-д Романо­вых. На вопрос обозревателя «М-Э», как он относится к де­ятельности официально при­знанного властями Союза по­томков российских дворян (боль­ше известного как Дворянское собрание), г-н Дальский про­ворчал что-то насчет того, что «любые незаконные обществен­ные организации будут упраз­днены указом легитимного рос­сийского монарха».

•

Главной фишкой минувшей неде­ли оказался Татьянин день, отмечавшийся сразу в нескольких местах. Обозревателю «М-Э» посчас­тливилось присутствовать, в частности, в палатах Старого английского двора, где христи­анское общество «Святая Тать­яна» во главе с его президен­том Татьяной Нефедовой со­вместило интимный фуршет для узкого круга респектабельных гостей с благотворительным концертом классической музы­ки, исполненным профессурой Московской консерватории для детей-инвалидов. В обзоре, опубликованном в прошлом номере «М-Э», мы упоминали слепых от рождения мальчишек и девчонок, рисующих цветные картины. Г-жа Нефедова при­гласила глухих ребят, чтобы те «почувствовали», как через некие космические вибрации до их «слуха» доходит звучание клавесина, скрипки и флейты.

•

В галерее Марата Гельма­на ее владелец вновь попытал­ся выступить в роли возмутите­ля спокойствия, показав общес­твенности экспозицию всего из двух картин под названием «Реституция». Обе работы относятся к шедеврам мировой живописи (их авторы ни больше ни меньше как Лукас Кранах и Винсент Ван Гог) и попали, как выяснилось, к г-ну Гельману от офицера советских оккупаци­онных войск в Германии, кото­рый присвоил их в качестве военного трофея, то есть по праву победителя. Сегодня «дис­сидент от галеристики» пытает­ся с помощью выставленных раритетов и приставленных к ним охранников привлечь вни­мание немецкой и российской сторон к проблеме возвраще­ния культурного достояния туда, откуда оно было незаконно вывезено. На пресс-конферен­ции г-н Гельман развивал перед собравшимися мысль о том, что если официальные лица не в силах договориться на госу­дарственном уровне, то почему бы частным галереям не взять инициативу в свои руки. Доста­лось от г-на Гельмана многим, если не всем. И директрисе Музея изобразительных искусств г-же Антоновой за ложно поня­тый патриотизм и стяжательст­во (дерет с кого ни попадя сумасшедшие деньги за право фотографировать для репро­дукций хранящееся в ее запас­никах наворованное добро, не говоря о том, что наотрез отказывается даже обсуждать вопрос о его передаче закон­ным владельцам), и «живопис­ному» подразделению Минис­терства культуры (за то, что не оправдали надежд прогрессив­ных культурологов и, как в за­стойные годы, продолжают раз­давать ключевые посты и хлебные должности своим «маль­чикам на побегушках»), и худо­жественным критикам, которые, разочаровавшись в перспекти­вах современного искусства, предпочитают рассуждать о чем угодно, только не о главном, и коллегам-галеристам, вынужденным из-за нехватки средств сворачивать многообещающие проекты, и вообще всей худож­нической братии в целом, не­способной выдавать на-гора свежие идеи и имена. В заклю­чение «разгневанный галерист» заявил, что он лично «рассмат­ривает выставку «Реституция» как попытку остановить произ­вол и напомнить журналистам о том времени, когда власти были вынуждены считаться с их мне­нием», после чего обозревате­лю «М-Э» ничего не остается, как погрозить кулаком всем, от кого зависит наведение поряд­ка и восстановление справед­ливости.

•

Занесла нелегкая обозре­вателя «М-Э» и в Дом журна­листов на церемонию вручения ежегодных премий за очеред­ные «достижения» в области печатных и непечатных (если иметь в виду радио и телевидение) слов и выражений. Как водится, одними из первых на сцену пригласили создателей исторического фотоальбома «Борис Николаевич Ельцин», вслед за ними г-н Вольский наградил человек двадцать пять – кажется, «за правдивое ос­вещение деятельности Союза промышленников и предпри­нимателей», затем вручили дип­лом миллионеру Гусинскому (за поддержку телеканала НТВ и газеты «Сегодня»), после чего пошли номинации поскромнее – что-то вроде «за вклад в экономическое возрождение России». На недоуменный вопрос обозревателя «М-Э», когда же дойдет очередь до под­линно народного издания – «М-Э», умудрившегося без «кры­ши» и «спонсоров» достичь четырехсоттысячного тиража, кто-то из руководства Союза журналистов остроумно заме­тил, что «поскольку вы считаете себя газетой двадцать первого века, то вашему коллективу, глядишь, лет через пять что-нибудь да обло­мится». Удовлетворенный ответом обозре­ватель «М-Э» от души поздрав­ляет своих более удачливых коллег с получением в качестве приложения к премии еще и бесплатных билетов на еже­годный «бал прессы» (с сотрудников нашей редакции пы­тались «слупить» аж по двести пятьдесят тысяч, но мы пред­почитаем с большей отдачей прокучивать такие суммы в родных стенах).

 •

И все же эпицентр праздно­вания Татьянина дня оказался в ЦДХ, где собрались далеко не последние люди столицы, что­бы порадоваться за их общую любимицу, одну из королев и вообще яркую достопримеча­тельность московского бомон­да, красу ненаглядную Татьяну Назаренко. Вместо банальных холстов с нанесенным на них разноцветным «маслом» вели­кая русская художница предло­жила своим поклонникам пол­юбоваться ее проектом, испол­ненным в «концептуально-пи­жонском» стиле. По огромному пространству зала она расста­вила выпиленные в натураль­ную величину из толстой фане­ры профили «людей с улицы» – соответственно «одев» их и раскрасив. Ее персонажи ока­зались настолько живыми и реалистичными, что к концу вечера гости праздника то и дело становились свидетелями анекдотических ситуаций, ког­да изрядно накачавшиеся биз­несмены пытались вступить в разговор с деревянными «представителями народа» и даже подать им «милостыню». Кто выступил спонсором масштаб­ной затеи, загулявший вместе со всей тусовкой обозреватель «М-Э» так и не выяснил, но, завалившись на вернисаж, пер­вым делом услышал от прияте­лей, что «на Татьяне живого места нет – вся зацелована». В самом деле, ажиотаж вокруг ее акции, видимо, превзошел все ожидания. Г-жу Назаренко бук­вально разрывали на части, что, однако, не помешало облада­тельнице титула «мисс живо­пись Москвы», задыхаясь под лавиной букетов, признаться обозревателю «М-Э» в пламен­ной любви к газете, которую он имеет честь представлять.

«Идея» г-жи Назаренко под­купает тем, что выдержана в вечно модном «социальном» ключе и продолжает просветительско-обличительные тради­ции передвижников. Обозре­ватель «М-Э» не обнаружил среди «героев» ее нескончае­мого повествования ни одного, кто был бы занят производи­тельным трудом. Все как бы вышли на паперть. Кто откро­венно попрошайничает, кто торгует газетами, кто играет (разумеется, в подземных пе­реходах) на трубе или гармош­ке. Словом, как некогда бы выразился какой-нибудь г-н Белинский, «г-же Назаренко удается держать руку на пульсе общественных тенденций и подниматься до глобальных социальных обобщений».

 •

В затерявшемся среди особ­няков Замоскворечья Музее Тропинина тоже прошел вернисаж с откровенно «полити­ческой» подоплекой. Фотоху­дожник  Евгений Габриелев представил фотографические изображения четырнадцати со­временных российских полити­ков – от Лужкова и Хакамады до Жириновского и Бабурина. Их умышленно развесили меж­ду живописными портретами российских государственных деятелей восемнадцатого-девятнадцатого веков, запечат­ленных тогдашними придвор­ными художниками. Многочисленные гости имели возмож­ность сравнить «тех» и «теперешних». По единодушному мнению, первые оказались «ка­кими-то несерьезными» – не иначе как занимались службой в перерывах между светскими развлечениями. Вторые же, пришедшие к власти в резуль­тате «демократических выбо­ров», выглядели по меньшей мере как монументы. Их лбы и взгляды явно отягощали думы и заботы вселенского масштаба. Они в отличие от нас, простых смертных, судя по их «напы­щенному» виду, давно ощуща­ют себя по ту сторону Вечности, во всяком случае там, куда «посторонним» вход раз и навсегда воспрещен. Слегка пе­рефразируя поэта, можно без труда убедиться, что «комичное должно быть величаво».

•

Обозреватель «М-Э» был несказанно удивлен, не обна­ружив при входе в Музей де­коративно—прикладного искус­ства, где проходил «фестиваль современного ювелирного ис­кусства», ни толпы роскошных дам в мехах, ни дюжих охран­ников, ни столиков с шампанским. «Мы – организация бед­ная», – оправдывалось руковод­тво музея. «А где же собствен­но «ювелирные изделия»?» – недоуменно вопрошал обозре­ватель «М-Э», вглядываясь в витрины с бусами из… берес­ты. «Мы драгоценные металлы и камни не выставляем», – уны­ло развел руками собеседник. Спрашивается, зачем же тогда было объявлять в пресс-рели­зе о целой «программе показа современных достижений оте­чественного и зарубежного ювелирного искусства», если в экспозиции нет ни намека на украшения из золота и серебра с бриллиантами – собственно того, что  во всем мире принято называть «ювелиркой»? «Такие бьеннале мы теперь будем ус­траивать каждый год, так что милости просим», – поделился с обозревателем «М-Э» плана­ми кто-то из администрации.

 •

В галерее «Дар» открылась выставка художника из народа Павла Леонова, проживающего в глухом уголке Ивановской области. Никогда не покидав­ший своей родной деревни, он тем не менее рисует Африку, Антарктиду и Америку. Его сю­жеты и композиции полны фантастических историй и «рацио­нализаторских предложений» – например, он изображает при­думанные им летательные ап­параты, в которые запряжены птицы. Ценители наивного ис­кусства часто навещают чуда­коватого старика, чтобы при­обрести у него очередную се­рию холстов.

Как видим, неделя порадо­вала событиями и сопровож­давшими их «встречами с ин­тересными людьми». Перепол­ненный впечатлениями и со­путствующими им возлияния­ми, обозреватель «М-Э» спе­шит завершить очередной от­чет перед читателями, чтобы сегодня же начать писать сле­дующий.

«Мегаполис-Экспресс» № 4 от 31 января 1996 года