Для тусовщиков и свет­ских хроникеров великий пост неизменно приходится на середину авгус­та. Удовлетворять читательс­кое любопытство решительно нечем (даже искусно запол­няющему информационные пустоты «эканьем» г-ну Кисе­леву из-за отсутствия мате­риалов для «анализа» при­шлось сократить свои очеред­ные «Итоги»). Отвязаться и попить-поесть на халяву – негде. К тому же, по слухам, ребята-демократы из ведом­ства г-на Чубайса попросили предпринимателей не устраи­вать шумных и многолюдных застолий за неделю до и после инаугурации, чтобы не отвлекать журналистов от главного события. Неудиви­тельно, что телефон обозре­вателя «М-Э» разрывался от звонков коллег, интересовав­шихся, не предвидится ли где чего в смысле юбилеев или презентаций.

На безрыбье, известное дело, и сам раком встанешь. Неудивительно, что по всем шести телевизионным каналам прокручивали сюжет об известном московском приколь­щике и тунеядце г-не Сморчевском, который привел на Красную площадь козла, что­бы подарить его президенту по случаю его (не козла, ко­нечно, а президента) вступления в должность. Повышенное внимание к «акции» г-на Сморчевского обозреватель «М-Э» объясняет тем, что более достойных и злобод­невных событий в сфере культуры в те дни просто не происходило. В конце концов г-н Сморчевский настолько примелькался на экранах, что в числе первых лиц государ­ства, высоких зарубежных гостей и прочих представите­лей бомонда был официаль­но приглашен в Кремль на торжественную церемонию, где удостоился внимания са­мой Наины Иосифовны, поблагодарившей его за поддержку своего царственного суп­руга и наверняка не подозревавшей о том, что накануне выборов ее собеседник ус­троил несколько рекламных «перформансов» откровенно коммунистической направлен­ности, сопровождая их призы­вами голосовать за Зюганова. По сведениям, полученным обозревателем «М-Э» из ис­точников, близких к компетен­тным, мадам Ельцина, остав­шись удовлетворенной эк­стерьером сакрального живот­ного, отдала распоряжение г-ну Чубайсу рассмотреть во­прос об учреждении при пре­зидентской администрации должности Главного козлодоя Российской Федерации, на которую рекомендовала кан­дидатуру предприимчивого г-на Сморчевского.

•

Скандально известный ре­жиссер Кирилл Ганин пикан­тно дополнил инаугурацию и взятие Грозного показом в московском ДК «Каучук» сво­его успевшего нашуметь за­долго до премьеры спектакля по роману маркиза де Сада «Любовная уловка». Полный аншлаг зрелищу обеспечило обращение Романа Виктюка в прокуратуру с требованием посадить г-на Ганина в тюрь­му за публичное смакование подробностей интимной жизни маэстро. Перед до отказа заполнившими зал зрителями в течение двух часов расхажи­вали трое помахивавших чле­нами обнаженных юношей и столько же нагих девушек с выбритыми «под ноль» лобка­ми. К сожалению, их куртуазно-маньеристские диалоги заглушал громыхавший на полную катушку, не подозре­вавший об объявленном пре­зидентом «трауре» оркестр расположенного за стенкой китайского ресторана «Золо­той дракон». Однако публика не скучала, компенсируя от­сутствие «звука» избытком «изображения».

Если разбирать творение г-на Ганина с театроведчес­кой точки зрения, то оно со­стоит из двух ипостасей – «зрелищно-эротической» и «интеллектуальной». Первая представляет собой вереницу переходящих одна в другую довольно злых и язвительных пародий на репетиции г-на Виктюка и сцены из его «ключевых» постановок. Вторая явно ориентирована ис­ключительно на близкое окру­жение г-на Виктюка и состоит из «тонких» намеков на «тол­стые» обстоятельства его вза­имоотношений с популярными актерами и актрисами во время совместной работы, поэтому для тех, кто не вхож на «кухню» (или, точнее, спальню) г-на Виктюка, тон­кости и нюансы ганинского фарса наверняка останутся тайной за семью печатями.

После закрытия занавеса счастливый г-н Ганин пил шампанское, которым угощали театрального реформатора и близкий круг его гостей братья по разуму из газеты «Еще» и журнала «Клубничка».

•

Единственной фирмой, дерзнувшей нарушить «мора­торий» на организацию пре­зентаций, оказалась английс­кая «Merechoice», созвавшая журналистов в помещение Коммунистического содружества актеров Таганки. Вызвав­шее у обозревателя «М-Э» тюремно-идеологические ас­социации название, как выяс­нилось, теперь принадлежит некогда популярному среди вольнодумствующих шестиде­сятников бывшему Театру на Таганке, ныне ловко приватизированному хватким г-ном Губенко. Прямо на его сце­не, почему-то оформленной декорациями любимовского спектакля «На дне», предста­вители специализирующейся на поставках в Россию пей­джеров компании энергично и в деталях расписывали перед потягивавшими водку, коньяк и мартини представителями прессы достоинства произво­димой ими продукции. Из их пространного  сообщения обозреватель «М-Э», совершенно не разбирающийся в современной технике и потому не способ­ный отличить миксера от плейера, тем не менее с чув­ством гордости за возмож­ности человеческого разума узнал, что в конструкторском бюро компании разработаны пейджеры как размерами с тыквенное семечко (на российском рынке они, правда, особым спросом не пользу­ются, поскольку пальцы у подавляющего большинства новых русских слишком толс­тые, чтобы нажимать на ми­ниатюрные кнопки), так и величиной с грузовой автомо­биль. Один из таких пейдже­ров на колесах продемон­стрировали участникам за­столья. Его гигантское табло с высвечивающимися на нем посланиями, по всей вероят­ности, предназначается для того, чтобы убедить населе­ние города в «крутизне» си­дящего за рулем владельца (дескать, смотрите, какие ав­торитеты мне названивают). Кто-то из присутствовавших, явно озабоченный отсутстви­ем в обозримой близости ту­алета, задал хозяевам тусовки вопрос, не изобрели ли их умельцы пейджер в форме писсуара или на худой конец унитаза, на что те на полном серьезе ответили отрицатель­но, пояснив, что зато они за­вершают проектирование мо­дели, способной наряду с буквами и цифрами переда­вать и запахи.

Обещанная упорно назы­вавшим пресс-релизы прайс-листами ведущим «обширная культурная программа» све­лась всего-навсего к зануд­ной и блеклой демонстрации коллекции одежды некой Анастасии Михайловской, составленной из закупленных на столичных барахолках шмоток. В качестве «манекен­щиц» выступали г-н Мамышев-Монро и дочь известно­го шоу-продюсера Светланы Викерс Катя, которые артис­тично перемещались на фоне появившегося на двухметро­вом экране автопейджера послания «Изя, иди домой, форшмак готов».

Затем согласно сценарию предполагалась раздача «фирменных» маек и автору­чек. Однако, как выяснилось, ящики с сувенирами успели своровать затесавшиеся в ряды пишущей братии халяв­щики (впрочем, обозреватель «М-Э» не исключает, что вер­сию с кражей придумали сами сотрудники компании, чтобы сэкономить на и без того более чем аскетично об­ставленном мероприятии).

«Мегаполис-Экспресс» № 31 от 14 августа 1996 года