В московском «Палас—оте­ле» при некотором ажио­таже со стороны предста­вителей прессы состоялась презентация очередного американского сериала, которым на сей раз предполагается потче­вать не домохозяек и пенсио­неров, а… российских детей дошкольного возраста. Называется «мыльная опера» «Улица Сезам», и уже с сентября «самые маленькие граждане России» смогут целых четыре раза в неделю в тече­ние получаса общаться с ее персонажами – папой (владель­цем магазина), мамой (детским врачом), их восьмилетней до­чкой (учащейся музыкальной школы) и тремя страшноватенькими существами из полумате­риального мира, выполняющи­ми функции домовых. Финан­сируют начинание американс­кое Агентство международного развития и российское телеви­зионное рекламное агентство «ВидеоАрт» со среднемесячным оборотом в шесть миллионов долларов. Возглавляют проект с «их» стороны некая Наташа Рогофф, а с «нашей» – режис­сер Владимир Грамматиков.

«Уличный» сериал не сходит с экранов США уже в течение двадцати лет. Его создатели успели «охватить» своим дети­щем сто тридцать стран, для каждой из которых подобрали вариант с учетом «местных» особенностей и «национально­го менталитета». Цель беспрецедентного по масштабам и дороговизне проекта – помочь российским детям «осознать, что богатство само по себе не яв­ляется злом, так же, как и его отсутствие не есть что-то не­достойное». Иными словами, долой православие, да здрав­ствует экспансия протестантизма.

Г-н Грамматиков пожаловал­ся журналистам, с какими труд­ностями он столкнулся при работе с привлеченными в ка­честве сценаристов бывшими советскими писателями, не способными воспринять американскую систему ценностей, заложенную в основу идеоло­гии сериала, и от души побла­годарил заокеанских благоде­телей за организацию «учебных семинаров», через которые пришлось пропустить каждого из допущенных к воплощению его отечественной версии. Как выяснилось, последних оказа­лось аж двести семьдесят че­ловек (ровно для стольких ска­зочная улица отныне станет источником вполне реальных и, судя по «спонсорам», весьма ощутимых доходов).

•

В «L-галерее» бывший аме­риканский кондитер, переквалифицировавшийся в голлан­дского концептуалиста, Стефан Шанабрук побаловал столич­ную культурологическую общес­твенность выставкой «посмер­тных» масок, снятых им с живых и здравствующих двенадцати своих московских коллег – теоретиков и практиков современного искусства. В качестве исходного материала он использовал не привычный гипс, а… шоколад. О г-не Шанабруке обозреватель «М-Э» упоминал в связи с его недавней акцией, во время которой тот угощал шоколадными конфетами в форме человеческих глаз сле­пых детей. Незадолго до вер­нисажа художник решил пока­зать готовые маски их «прото­типам», в результате чего «объ­екты» оказались изрядно обгло­данными, что, однако, не поме­шало автору развесить их на одной из стен.

Открытие экспозиции не обошлось без скандала. Пока г-н Шанабрук добросовестно демонстрировал перформанс, раскалывая молотком три мас­сивных шоколадных яйца и извлекая из них содержимое в виде белого крема, его земляк из США журналист Михаил Сморчевский начал лихорадочно отламывать от выставленных экспонатов куски и запихивать их себе в рот. Спустя несколько секунд, воспользовавшись все­общим замешательством, про­казник выбежал на улицу и безнаказанно растворился в вечерней темноте, успев прихватить с собой несколько уве­систых шоколадных ломтей.

•

По обилию и концентрации светско-тусовочных персонажей на минувшей неделе пальма первенства, без сомнения, при­надлежала галерее «Москоу файн арт» и ее куратору Ирине Филатовой, оповестившей це­лую прорву именитых гостей о вернисаже художника Андрея Будаева. Входивших встречали гигантские листы плотной бумаги, на которых методом шелкографии и компьютерной гра­фики (через сканирование) были отпечатаны коллажи, состоящие из фрагментов живописных шедевров «всех времен и на­родов» начиная с античной древности. Называется экспо­зиция «Дети Гермеса и Афродиты, или Гермафродиты Буда­ева», что, видимо, подразумевает отношение автора к идеологии постмодернизма, которую он считает изначально «гермафродитной», то есть синтезирую­щей и обобщающей все неког­да существовавшие стили и направления. С другой сторо­ны, г-н Будаев явно намекает на «божественность» и «высшую завершенность» того, что он делает, поскольку в Гермафродите после его «слияния» с нимфой, как известно, воплотилась идея абсолютной гар­монии и совершенства.

Как бы там ни было, лег­кость и непринужденность, с которыми виновник торжества перетасовывает доставшееся ему эстетическое наследие, спровоцировали (что случается нечасто) присутствовавших на жаркую дискуссию, затянувшу­юся до полуночи и сопровождавшуюся традиционными воз­лияниями. К счастью, никто не пострадал, и все расстались друзьями.

•

В литературном салоне «Классики XXI века» тоже цари­ло оживление, вызванное по­явлением в Москве поэта Вла­димира Алейникова, который после пятилетнего перерыва решил нарушить коктебельское затворничество и появился пе­ред поклонниками с двумя то­мищами стихотворных эпосов «Скифские хроники» и «Здесь и повсюду».

Г-н Алейников приобрел широчайшую и поначалу скан­дальную известность в начале 60-х годов, когда стал одним из создателей и идейных вдохно­вителей вставшего в оппози­цию официальному Союзу пи­сателей «подпольного» творчес­кого объединения СМОГ (что расшифровывалось одновре­менно как «Самое молодое общество гениев», «Сила, мысль, образ, глубина» и «Сжатый миг, отраженный гиперболой»), В качестве первоочередной не­признанные поэты поставили задачу «сбросить с парохода современности», заменив собой, тогдашних «властителей дум» – Евтушенко, Вознесен­ского, Рождественского и Ахмадулину. За исполнение парт­ийного поручения взялись чет­веро наиболее отважных «смогистов» – Губанов (ему достал­ся Вознесенский), Батшев (Ро­ждественский), Басилова (Ахмадулина) и Алейников (Евту­шенко). Намеченным к закла­нию «жертвам» ничего не оста­валось, как избавиться от на­ступавших на пятки и набирав­ших очки «преследователей». СМОГ разгромили, его участни­ков не без содействия «стар­ших товарищей» рассеяли по ссылкам и дурдомам. В итоге Владимир Алейников предпо­чел «опасной» Москве родитель­скую квартиру в Кривом Роге. Лет пять назад удалось постро­ить еще и дом в Коктебеле, где известный поэт уединился для общения с музами. На его счету восемь книг, изданных с по­мощью влиятельных спонсоров – ценителей его вдохновенно­го таланта.

На творческом вечере, со­бравшем представителей всех литературных поколений, г-н Алейников читал не только по­этические тексты, но и худо­жественную прозу, и фрагмен­ты из мемуаров.

•

Как заметил обозреватель «М-Э», обилие публики на том или ином мероприятии чаще свидетельствует не об успехе последнего, а скорее об отсут­ствии более привлекательных для профессиональных халявщиков событий. Скажем, на днях в Политехническом музее открылась довольно скромная выставка (из тех, что предна­значаются исключительно «для специалистов» и собирают от силы два-три десятка человек), посвященная истории немец­кой рекламной фотографии. К безмерному удивлению для себя обнаружив переполненный зал, руководство музея и состави­тели экспозиции из немецкого Культурного центра имени Гете в течение часа выражали перед микрофоном восторг по случаю «повышенного интереса, который проявляется в России к постановке рекламного дела в ФРГ». Их неторопливые речи сопровождались разливанием по бокалам сухого вина, которое мгновенно сметалось с подно­сов. Само собой, досталось далеко не каждому. И немудре­но. Как тут вообще чего-то могло хватить, если девяносто девять процентов присутствующего контингента составляли все те же знакомые «пираты верниса­жей и презентаций», пришед­шие просто «убить время» в ожидании объявленного по ра­дио банкета, который должен был состояться в расположенном неподалеку ЦДРИ по случаю семиде­сятилетия журнала «Знание – сила».

•

Редакция популярного в застойные годы журнала совер­шила (явно за отсутствием опыта) оплошность, сообщив через все средства массовой информа­ции о предстоящем торжестве и предполагавшемся после него «банкете». В результате зритель­ный зал ЦДРИ, где проходил изобиловавший пошловатыми шутками «концерт художествен­ной самодеятельности», оказался забитым до отказа. Однако где-то спустя час после начала капустника основная масса не­прошеных гостей потянулась в помещение, расположенное двумя этажами ниже, – к ро­скошно сервированным столам. По расчетам поднаторевшего обозревателя «М-Э», яств и напитков заготовили человек на сто. Попытки представителей редакционного коллектива встать в дверях и «отсеивать» посторонних успехом не увен­чались. Их, людей непроститель­но деликатных и интеллигент­ных, в мгновение ока смяли и оттеснили. После чего, соот­ветственно, людское месиво количеством человек шестьсот включило в работу челюсти и желудки.

«Мегаполис-Экспресс» № 5 от 7 февраля 1996 года