После презентации нового помещения галереи «Дар» настала очередь показать себя располо­жившейся с ней в одном здании на Малой Полянке гале­реи Марата Гельмана. Посколь­ку вход в оба «очага культуры» общий и посетители вынуждены любоваться одновременно дву­мя экспозициями, то обозрева­тель «М-Э» советует господам Тарабарову (хозяину «Дара» и закоренелому «почвеннику») и Гельману в дальнейшем ради экономии «скидываться» и устра­ивать совместные «славяно-ев­рейские» фуршеты по поводу вернисажей. Во-первых, публи­ка приходит в обе галереи одна и та же, а во-вторых, оба галериста откровенно тяготеют к искусству с ярко выраженным социально-политическим напол­нением.

Марат Гельман, вовремя по­чувствовавший «перебор» в про­паганде Бренера и Кулика, при­гласил столичный истеблишмент на вернисаж Елены Китаевой, впервые выступившей под псев­донимом Елена Мао.

Г-жа Китаева широко про­славилась в узких кругах после того, как разработала «фирмен­ный» стиль издательства «ИМА-пресс», предложив в качестве символа мускулистого обнажен­ного по пояс мужчину с откро­венно «нордически-волевым» взглядом, формой лба и телос­ложением.

Г-жа Китаева в подтвержде­ние репутации художника с чет­ко обозначенными «идеологи­ческими» установками шокиро­вала народ фантастическими конструкциями в виде «образ­ных цитат» то ли из романов о «Наутилусе» и капитане Немо, то ли из публицистической лирики Евгения Долматовского о стро­ителях московского метро и отважных капитанах советских подводных лодок.

«Объекты» г-жи Китаевой одновременно напоминают ко­рабельные и самолетные иллю­минаторы, шлемы водолазных скафандров и пульты управле­ния, в «окошки» которых встав­лены изображения тех же «му­жественных» и жизнерадостных рабочих и колхозниц эпохи со­циалистического строительства.

На «провокационные» вопро­сы обозревателя «М-Э» об от­кровенно «правой» подоплеке ее работ (что подтверждало присут­ствие на вернисаже улыбающе­гося г-на Лимонова), г-жа Китаева-Мао предпочитала отделы­ваться замечаниями типа «здо­ровье нации – категория внеидеологическая» и «Александр Дейнека, чьи традиции я про­должаю, по природе не комму­нист, а просто оказался залож­ником конкретной идеологичес­кой ситуации».

Г-н Гельман на просьбу обозревателя «М-Э» проком­ментировать идею экспозиции ответил, что «у его галереи нет идеологии, а есть четкий план действий». На вопрос, чем твор­чество г-жи Китаевой-Мао от­личается от знаменитых «идеологических» полотен Григория Брускина, владелец «самой по­пулярной московской галереи» ответил, что «Брускин – пасу­щаяся на лугу корова, а Китаева – фасованное мясо», заставив автора этих строк всерьез и надолго задуматься.

Экспозицию проекта также украшал изобретенный г-жой Мао некий «гадательный ме­ханизм» с откровенно мизантро­пическим уклоном и ответами типа «Ваше прошлое незавидно. У вас крупные неприятности. Вы терпели унижения в казенном доме от пожилых людей». Однако впечатления от произведений г-жи Китаевой в результате нейтрализовала жена Марата Гельмана Юля, сразив­шая обозревателя «М-Э» напо­вал нарядом, оцененным знато­ками как минимум «в две-три штуки баксов».

 «Мегаполис-Экспресс» № 40 от 11 октября 1995 года