На мой взгляд, сегодня в культуре четко обозначилась болевая точка. Речь идет о набившей оскомину проблеме отчуждения. Она носит глобальный характер – то есть у нас нет ничего из существующего, что не было бы отчуждено от каждой отдельной части существующего.

Что касается искусства, то в нем тоже сплошное отчуждение. Массы отчуждены от культуры, зритель-потребитель от произведения искусства, художник (автор) от своего творения, критик-эксперт – от предмета исследования. Словом, порвалась связь времен.

Среди художников царит паника – мол, почему нас не замечают и вообще делают вид, что нас не существует.

Да все из-за того же тотального отчуждения.

Массы отчуждены от культуры. Если честно, то массы вообще понятия не имеют, что такое культура. Им никто не удосуживается объяснить, что национальная идея и вообще цивилизация начинается с культуры, которая в свою очередь начинается с общенационального стиля, который формирует общенациональное мироощущение и далее – общенациональную идеологию.

Почему всего перечисленного нет? Да потому что нет тех, кто может сформулировать и предложить весь джентльменский набор. Их просто не существует. Последние успешные попытки создать стиль как основу национальной идеи предпринимали (в порядке хронологии) – аппарат Александра Третьего (запустивший программу серебряного века), пришедшие к власти большевики, а позже уже аппарат товарища Сталина. После них о таких пустяках власть предпочитала вообще не задумываться.

Не то что культуры вообще нет – она есть, просто она отчуждена от масс в силу своей нечеткости, неоформленности и неопределенности. В результате отсутствия критериев и признаков культуры зритель-потребитель отчужден от произведения искусства. Среднестатистический обыватель смотрит на шедевр и не понимает, по каким критериям его оценивать.

Срочно нужна таблица (типа менделеевской) критериев, по которым произведения искусства могли бы быть четко классифицированы. В таблице Менделеева все до боли понятно – золото есть золото, а говно есть говно. Пока такой таблицы не будет – о приобщении народа к культуре и, как следствие, об интересе и оценке народом произведения искусства нечего и мечтать.

Художник (автор) отчужден от своего творения. Эпоха постмодернизма, изъяв из культуры романтическое начало, оборвала связь Творца со Своим Творением. Отныне художник ни разу не отвечает за то, что он создал. Потому что современный художник творит не с помощью космического экстаза, который всегда был продолжением его личности, а путем умственных вычислений и изобретений бесчисленных «формул» – любви, красоты, уродства, ужаса.

Вы можете себе представить, что автора ставят к стенке и предлагают выбор – или отрекаешься от своего творчества, или пуля в лоб. И кто-то выбирает пулю в лоб. Лично я такого в наши постмодернистские времена представить не могу. А между тем еще недавно художникам даже под угрозой смерти не приходило в голову отрекаться от плодов своего божественного вдохновения.

Критик-эксперт отчужден от предмета исследования и наоборот – объект исследования отчужден от текста исследователя и личности самого исследователя. Именно тут, мне кажется, как раз и зарыта собака отчуждения.

Речь о том, что сегодня написание исследовательско-аналитических текстов, посвященных тому или иному персонажу или явлению, превратилось в демонстрацию интеллектуальных способностей автора текста, но практически не имеет никакого отношения к предмету исследования.

То есть современному интеллектуалу (эксперту, аналитику) вообще безразлично, о чем размышлять. Для него окружающий мир настолько скучен и неинтересен – насколько скучен и неинтересен его личный внутренний мир.

Поэтому интеллектуал XXI века хватается за любой повод, чтобы напомнить самому себе о своем собственном существовании. А такой повод можно найти где угодно – например, в первой попавшейся строчке Пушкина. Бери том стихов, открывай наугад и читай: «Мороз и солнце – дерутся два японца» (как всем известно, приведенная строка написана Пушкиным в соавторстве с Анатолием Тимофеевичем Зверевым). И начинай рассуждать о морозе, солнце, японской культуре, противопоставляй славянский и восточный менталитеты и так далее до бесконечности – насколько хватит сил и интеллекта.

Сколько я читал таких умно-заумных постмодернистских текстов, посвященных чему угодно. Поэтому я мысленно называю любой объект исследования  в постмодернистской системе координат (а другой системы пока нет) – условным Пушкиным, в личности которого автор исследования видит прежде всего себя и на основании своего опыта делает выводы о «Пушкине». То есть приписывает объекту  исследования собственные качества. Таким образом любой текст в контексте посмодернизма сводится к путешествию автора внутрь самого  себя.

Когда-то, до распыления в воздухе планеты нарциссической отравы умные люди писали умные тексты именно по делу – соблюдая традиционный план школьного сочинения с его вступлением, основной частью и заключением и придерживаясь внутренней логики изложения, которая не допускала растекания мыслью по древу, то есть отрыва мысли от объекта. Сегодня, когда нарушилась аксиологическая иерархия и все смешалось в своей равноценности (критериев же больше нет), на первый план выходит сиюминутный истеричный каприз сознания, лишенного ориентиров.

Растерянное сознание выхватывает из хаоса бессмысленных в своей равноценности деталей очередного условного Пушкина и с его помощью пытается привлечь внимание публики к своим собственным комплексам и проблемам.

А поскольку ничего интересного в личности современных авторов нет,  то и текст получается никому не интересный – да и вообще любая продукция авторского сознания на выходе получается убогая и никому не интересная.

В чем же выход?

Убежден, что у современного художника есть единственный шанс привлечь к себе внимание широкой аудитории. Достаточно обратиться к такой, казалось бы, банальной, но совершенно ныне забытой категории как сверхзадача.