Иногда звезды так складываются, что все хорошо, и тебя на довольно длительный период времени заносит в компанию своих единомышленников – то есть в абсолютный духовный и интеллектуальный рай. У меня бывают такие периоды.

Однажды в 90-е, когда мне показалось, что для нас, романтиков, наступают последние времена, и впереди ничего нет, вдруг всё вокруг прояснилось, и я снова оказался в своей тарелке. Тогда я написал верлибр, который до сих пор считаю программным. В нем я воспроизвел свой идеал и свои представления о счастье. Сегодня я снова вкусил прелестей пребывания в комфортной среде обитания, и у меня возникла иллюзия надежды. Поэтому я предлагаю вашему вниманию свой верлибр 90-х годов.

Распахните шире сердца и двери!

К нам возвращаются

шестидесятые годы.

А значит, мы вынуждены

раз и навсегда подвергнуть

каждого из тех,

с кем нам приходится общаться,

тесту на совковость

и навечно вычеркнуть

из своих телефонных книжек всех,

кто оказался

не по нашу сторону баррикад.

 

Власть снова повернулась к нам спиной,

и теперь мы имеем право

не считать сто сорок миллионов

зомбированных придурков

своими соотечественниками,

беззаботно оттягиваясь

на безбашенных тусовках

среди океана

любви, выпивки, травы,

искусства и философии.

 

Привет, девчонки

с горящими

от переизбытка желаний глазами!

Мы так долго вас ждали,

что даже забыли,

что такое тоска.

Скорее помчимся босиком

под ласковым июльским дождем,

осыпая друг друга

солнечными поцелуями –

ведь нас давно ждут

на квартирной выставке

авангардного искусства,

где мы увидим

наших погибших товарищей,

которые воскресли,

воплотившись в новом поколении

московской богемы.

 

Отныне время

прекратит скукоживаться

и потечет со скоростью

общественного транспорта,

позволив нам за день

побывать в гостях

у тысячи обитателей

наших телефонных книжек,

а вечером всем вместе

обняться и расцеловаться

у памятника Маяковскому,

чтобы послушать и почитать

антисоветские стихи

наших гениальных собутыльников –

потому что антисоветчина

отныне и надолго

станет нашим единственным

энергетическим эликсиром,

позволяющим нам

оставаться богами

среди несметных толп

презренного плебса.

 

Возбужденные,

мы продолжим

наш братский духовный экстаз,

переместившись

в какую-нибудь коммуналку

на Метростроевской,

где очередной городской сумасшедший

уже напечатал под копирку

на пишущей машинке

двести экземпляров листовки,

призывающей советских людей

немедленно восстать и свергнуть

ненавистный режим,

который, конечно же,

не имеет никакого права

на существование.

И он, романтик,

предлагает нам –

таким же романтикам,

то есть его братьям по безумию,

немедленно расклеить их все до одной

по окрестным подворотням.

 

И мы с Любкой,

окончательно ошалевшие

от всех беснующихся в нас гормонов,

выбегаем куда глаза глядят –

то есть в еще чудом работающий гастроном,

где в последнюю секунду до закрытия

умудряемся взять

пару бутылок нехитрого портвейна.

 

В конце концов мы обнаруживаем себя

на пустынной улице

среди бесконечного множества

распахнутых настежь

одиноких и безлюдных подъездов,

в каждом из которых

на первом попавшемся подоконнике

мы сливаемся в божественном экстазе,

не забывая оставить на местах

пролития нашей антисоветской спермы

наклеенную с ее помощью

еще более яростную и убойную листовку.

 

В час ночи,

когда уже вырубили метро,

мы уже вваливаемся

в чей-нибудь заныр –

то есть на кухню,

в квартиру или мастерскую

какого-нибудь непризнанного гения,

где с такими же

шизоидными забулдыгами

и бедолагами,

как мы сами

нам предстоят бесконечные

выяснения отношений

с Господом Богом,

у Которого мы требуем

все новых бутылок

и без того то и дело

возникающего из небытия

убойного портвейна

и бесконечно материализующихся

пачек плавленого сыра –

наших нехитрых Святых Даров,

позволяющих нам

находиться в эпицентре

альтернативной реальности,

которую мы вдохновенно творим

по своей романтической прихоти.

 

Полуденное солнце

разбудит нас

среди зарослей лопухов

в какой-нибудь канаве,

где мы очутились

в объятиях друг друга,

наткнувшись на логово

бродячего философа

или ищущего

потусторонних откровений безумца.

И мы,

опохмелившись с ним

остатками мистической субстанции,

отправимся стрелять у прохожих

пятнадцать копеек,

чтобы в ближайшей телефонной будке

выяснить,

кто сейчас в загуле.

Потому что божественное предназначение

каждого небожителя шестидесятых –

дарить своим друзьям счастье

быть всем вместе в такой радостный день.

 

1990-е годы