Прогуливался со знакомым в окрестностях дома. Он спросил, почему я не участвую в разных акциях протеста.

Окинул взглядом пару десятков прошедших лет. Действительно, после перестройки не ходил ни на один из маршев несогласных. Даже не слишком задумывался, почему. Разумеется, не из «осторожности». На уровне инстинкта срабатывала реакция отторжения – из-за глубинного, генетического непонимания смысла акций протеста. Несмотря на то, что я полностью за и вообще одобряю.

Видимо, истоки следует искать в моем советском прошлом.

Тогдашний андеграунд стоял из двух «лагерей» – «политических» во главе с Володей Буковским и «метафизических» во главе с Юрой Мамлеевым и «южинскими».

По своему мировоззрению я занимал пограничную позицию, но все же больше тяготел к «метафизическим».

Оба лагеря относились к «проклятому Совдепу» одинаково и однозначно. Долой советскую власть.

Тем не менее «политические» считали, что если «действовать», то можно что-то изменить.

«Активность» как правило оборачивалась тюремными сроками.

«Метафизические» по сути занимали более радикальную позицию (поэтому душой я был на их стороне). Не иметь никаких дел вообще. Власть коммунистов – настолько нелегитимна и не имеет права на существование, что не заслуживает даже того, чтобы показывать ей, что ты «против». Ничего делать не надо. Нет ничего бессмысленнее, чем жертвовать собой. Достаточно негативной энергетики – и режим наебнется сам собой.

В 60-е в среде интеллигенции была в моде шутка (ее автор был моим другом). Стоит ли жизнь того, чтобы тратить на нее время? В метафизическом андеграунде ее слегка подкорректировали. Стоит ли Совдепия того, чтобы ради нее идти на плаху (имелось в виду садиться в тюрьму, страдать, калечить себе жизнь)? Считалось, что твое бесценное вечное я дороже тысячи преходящих социумов.

В конце 80-х оказалось, что оба лагеря – правы. Результат превзошел все ожидания.

Видимо, экзистенциально отношение к режиму у меня не изменилось по сей день.

Постарался объяснить вышеизложенное знакомому.