Вчера увидел на многих сайтах ссылку на пост православного священника, где он откликается на недавние события. Был поражен явно неадекватной реакцией «толпы».

Вообще характерная примета времени – полное отсутствие взаимосвязи между посылом и откликом. «Толпа» все чаще не то что не понимает, а даже ленится пошевелить извилинами по поводу того, что хочет сказать «автор», прежде чем обвинять его во всех смертных грехах и Бог весть в чем.

Порвалась связь не только времен, но и между гомо сапиенсами. Полная дезориентация, основанная на плюс еще и полнейшем невежестве.

Прочитав слова батюшки, я понял, что он всего лишь произнес проповедь, посвященную памяти погибших в результате взрывов в метро.

Попытаюсь пояснить для слабоумных и дилетантов.

Священник говорил как православный христианин. Кто такой православный христианин? Прежде всего человек, сделавший образцом для подражания Иисуса Христа. Принявшего мучительную смерть (не будем даже касаться сошествия в ад), после чего преодолевшего ее необратимую сокрушительную работу и – воскресшаго в третий день по писанием. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым. Его же царствию не будет конца.

Блин, смертию смерть поправ. Или, по древлеправославному, смертию на смерть наступи.

В момент совершения таинства крещения христианин принимает мучительную смерть (допустим, за веру – типа отвечает за базар) – потому что не мучительных смертей не бывает. Каждая смерть – мучительна. Недаром в одной из основных молитв литургии – Просительной Ектении мы, грешные, просим Творца прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати, христианския кончины живота нашего, безболезнены, непостыдны, мирны.

Ну а там – уж кому как Господь даст.

Судя по моему достаточно солидному опыту, все-таки большинство людей умирают в мучениях. Тут уж я за свои слова отвечаю.

Поскольку каждый православный христианин – воскресший мертвец, для него и живые, и мертвые – абсолютно равны.

Христианин заведомо находится по ту сторону смерти – он ее преодолел.

Он сам – и жертва, и победитель – ответивший за базар.

Поэтому, с «обывательской» точки зрения, ему уже все по хую.

Священник написал, что ну вот появились очередные жертвы. Можно подумать, что они для нас какая-то диковина. В России каждый день – сотни погибших. Живем как на войне – как минимум в прифронтовой зоне.

Сами вспомните, кто из знакомых как погиб. В автокатастрофах, при пожарах, от рук убийц, насильников, грабителей, маньяков, ментов, конкурентов по бизнесу.

И вот нам приказывают выделить из всех жертв – какую-то группу и спускаться в метро с цветами. Только потому, что по каким-то политическим причинам так надо руководству страны.

Священник – причем совершенно справедливо – призвал не впадать в грех фарисейства и не поддаваться на провокации власти – потому что по всем местам, где люди приняли мучительную смерть, не набегаешься. Будем бегать с цветами – сами перестанем жить и превратимся в комических персонажей, с утра до вечера возлагающих цветы к памятным могилам.

К тому же православному христианину не пристало тратить свой духовный потенциал на перманентную скорбь – ему надо заниматься созидательной деятельностью.

Конечно, как оговаривается батюшка, исключение составляют наши близкие. И тут если приходится выбирать между скорбью по поводу гибели незнакомых людей и ликованием по поводу исцеления и выздоровления близких, то Господь, вне всякого сомнения, будет на стороне второго варианта.

Для людей, прочитавших и усвоивших хотя бы 40% Достоевского, 60% Розанова, 40% наследия религиозной философии серебряного века, слова священника – детский сад. Не шок, не эпатаж, а – обычная банальность, от которой у интеллектуалов шестидесятых – оскомина.

Святой отец пишет, что радовался солнцу в весенний день. Господи, да пребывание на солнце – символе Господа Бога нашего и Фаворского света – для христианина, тем более православного, заведомо продуктивнее, чем скорбь по очередным жертвам боевых действий.

Если бы на фронте только тем и занимались, что поминали убитых, кто бы шел в бой.

Скорбь – всегда и во веки веков с нами, православными людьми, и внутри нас – на генетическом, молекулярном, атомном уровне. А солнышко над Россией – увы, с каждым годом появляется все реже.

Поэтому упрекать православного человека в отсутствии скорби по мертвым – бессмысленно. Потому что естественное состояние последователя Христа – пограничное. Быть мертвым среди живых и живым среди мертвых.

Христос точно определил границу между живыми и мертвыми.

Оставьте мертвым хоронить своих мертвецов.

Священник в своей нехитрой проповеди призвал каждого сделать выбор. С кем, вы, мастера интеллектуальных испражнений? С живыми или мертвыми?

В ответ священника начали обзывать самыми паскудными словами. Как минимум – нелюдью, мразью, подонком.

Господи, за что? За проповедь азов христианства? Из-за чего вообще весь сыр-бор?

Но самый пиздец – когда кто-то пустил слух, что батюшка якобы «неправильно рукоположен», а потому вовсе не батюшка, а самозванец.

И вот весь офисно-редакционный планктон со всей яростью подхватил. Неправильно… равильно… вильно… льно… рукоположен… коположен… положен… ложен… жен…

Блин, люди, перед которыми ни разу в жизни не вставала проблема отличить кадило от паникадила, потому что для них все, что касается церкви – абсолютно однохуйственно, вдруг в одночасье стали разбираться в сакральнейшем из таинств.

Вы что, свечку держали, когда святого отца рукополагали?

Готовы свидетельствовать на Страшном Судилище Христовом, что он «неправильно рукоположен»?

Не боитесь ответить за базар?