Если бы я пришел к власти, то первым делом запретил бы употреблять слово компромисс. От него пахнет воровством. Неспроста сегодня лейтмотив всех информационных сообщений: стороны пришли к компромиссу. Честным людям нет никакой необходимости идти на компромиссы.
•
Говорят, что очередная группа политтехнологов предложила Кремлю некий масштабный проект под названием «Россия-4». Якобы в противовес «Другой России» Лимонова, «России-2» Гельмана и «России-3» Дугина. Блин, не иначе как перед выборами следует ждать проектов типа «Россия-5», «Россия-6», далее везде. На самом деле на сегодняшний день нет даже точки отсчета в виде «России-1» или «Просто России». А если нет печки, то от чего прикажете плясать? От пустого места?
•
Встретился с вдовой Ободзинского. 24 января ему 65. Классическая совковая история. Гений попал в опалу, круто запил. Жена выгнала из дома. Он встретил поклонницу, которая приняла «таким какой есть». Гений, конечно же, завещал все той, которая его за муки полюбила (а он ее за состраданье к ним).
Теперь вдова и две дочки требуют своего. Как же. Все должно быть по закону. Родственники превыше всего.
На протяжении жизни я сталкивался с десятками совершенно аналогичных ситуаций – ведь в 60-е – 70-е гении пили напропалую и, конечно, жены их пачками выгоняли из дома. Те мгновенно находили отзывчивых поклонниц, готовых организовать для них перманентное застолье. В результате на похоронах и поминках встречались по три-четыре вдовы, которые или друг с другом демонстративно не разговаривали, или рыдали на плечах друг друга, вспоминая, каким он парнем был.
Лично мне больше симпатичны не жлобские жены, а боевые подруги. Хотя и первых осуждать трудно. С пьющими гениями жить не каждой советской женщине по силам. Но тогда и не взваливай на себя непосильную ношу. Конечно, когда все идет как по маслу, то и усилий ни от кого никаких не требуется. Много ли стоит «любовь», которая не выдерживает испытания первым же запоем?
•
Однажды в давние советские времена я с одной девушкой бродил по ночной Москве. Мы забрели в уютный двор какого-то здания, чтобы там поцеловаться.
– Смотри, родильный дом, – воскликнула моя спутница, показывая на освещенные окна. – Какая прелесть. Представь, там сейчас появляется на свет маленький строитель коммунизма. Интересно, в каком обществе ему предстоит жить? Наверняка он не будет знать, что такое войны, вражда, обман, ненависть.
После ее романтического порыва целоваться мне резко расхотелось.
Но вся фишка в том, что я до сих пор встречаю точно таких же «девушек». И что еще нелепее – они приняли облик авторитетных интеллектуалов мужского пола, которые с комфортом освоились в комсомольском дискурсе, приспособив его под свои пропагандистские задачи. Во всяком случае собственные представления о том, какой должна быть идеальная Россия, они описывают именно в комсомольско-романтическо-пафосно-утопических параметрах, что, конечно, срабатывает как тактика (то есть на какое-то время привлекает к политику внимание), но никогда не сможет решить ни одну стратегическую задачу. Ведь прошлого уже не вернуть – поскольку «мертвый» язык годится только для того, чтобы с его помощью пытаться оживлять трупы (что еще никому не удавалось), а для приближения будущего, которое по-прежнему светло и прекрасно, необходимо как минимум внятно рассказать о нем на некоем футуристическом языке. А им пока никто не овладел (да и вряд ли он вообще изобретен) – все предпочитают пользоваться более привычным с советских времен пафосным словоблудием. Что лишний раз подтверждает, что будущего пока вроде как бы и нет.