Минувшая неделя оказа­лась для обозревателя «М-Э» перенасыщенной то и дело предъявляемыми ему претензиями. Одновременно не­сколько знакомых грозят ему судом за оскорбление их якобы «чести и достоинства». Посколь­ку суммы исков явно несопоста­вимы с более чем скромным заработком простого московско­го журналиста и доходят ни больше ни меньше как до «сотен миллионов рублей», то ваш по­корный слуга, пребывая в вынесенном из просмотренного в отрочестве фильма убеждении, что «советский суд – самый гу­манный в мире», все-таки осме­ливается тешить себя надеждой, что его бренная жизнь не окон­чится на галерах, в каменолом­нях или на лесоповале. Особо хотелось бы объясниться со своей старинной знакомой и отчасти коллегой Марией Кат­ковой, по совместительству ку­ратором галереи «Велта». Милая Маша, поскольку мне ежеднев­но приходится выслушивать миллион упреков в свой адрес, причем высказанных в самых эмоциональных и энергичных выражениях, то я, обладая пра­вом на собственные «честь и достоинство», мог бы бесконеч­ное число раз подавать в суд на «физических лиц», от чьих звон­ков не то что ежечасно, а еже­минутно разрываются мои до­машний и редакционный теле­фоны. Поверь, драгоценная Ма­рия, что для собирания «компро­мата» мне стоит всего лишь, как поступают некоторые мои склоч­ные знакомые, сняв трубку, од­новременно нажать на кнопку находящегося под рукой дикто­фона, чего я никогда не сделаю опять же из обостренного «чув­ства собственного достоинства» (замкнутый круг, как видишь). Пользуясь случаем, приношу тебе и художнику Илье Ходыре­ву извинения за то, что неверно написал его фамилию в прошлом обзоре, – непростительная оп­лошность, тем более для репор­тера популярного издания, но сделай, Мария, скидку на образ жизни, который ведет твой кол­лега по искусству. С утра до вечера сплошные возлияния. К тому же, согласись, Маша, и журналист обладает правом на «собственную» оценку творчест­ва того или иного автора. А то уж больно односторонняя справед­ливость получается: если обозреватель о ком-то нелестно отозвался – сразу его в каталажку, а «обозреваемые» как бы заве­домо святые.

•

А теперь непосредственно к тусовкам. Началась «неделька» в клубе «Манхеттен-экспресс», где всем известный Сева Новгород­цев из города Лондона пред­ставлял московской обществен­ности основанный им журнал «О!» Перед началом официаль­ной части представителей прес­сы по установившемуся с недав­них пор садистскому обычаю долго пытали водкой без закуски – уж не знаю, то ли из экономии, то ли из сугубо «стебальных» соображений (мол, понаблюдаем, как долго подопытный журналист продержится на ногах). Вел пресс-конференцию бывший обозреватель «М-Э» Григорий Нехорошев, который на полном серьезе заявил, что доходы от издания книги г-на Новгородцева «Рок-посевы» оказались настолько огромными, что позволили издавать богато иллюстрированный и печатае­мый в Великобритании на мело­ванной бумаге ежемесячник объемом более чем сто страниц. Поскольку вопросы г-ну Новгородцеву задавали не слишком «умные» (типа «не боитесь ли вы, что букву «о» читатели истолку­ют как «ноль»?), то обозреватель «М-Э» решил скоротать время за «буфетной стойкой», после чего зашел в туалет, где оказался… рядом со справлявшим нужду «королем диск-жокеев». Време­ни, пока мы облегчались, как раз хватило на содержательную бес­еду, из которой выяснилось, что заведует отделом рекламы но­вого издания сын пришедшей на торжество Галины Старовойто­вой Платон Борщевский, что права на распространение «О!» принадлежат еженедельнику «Аргументы и факты», что спон­соров у журнала нет, а есть ан­гел-хранитель и что г-н Новго­родцев ожидает солидную при­быль от рекламы новой водки, названия которой он, к сожале­нию, произнести вслух не имеет права (сколько, оказывается, информации можно получить, пока «отливаешь»).

•

На следующий день обозре­ватель «М-Э» вместе с упомяну­тым г-ном Новгородцевым очу­тился в Манеже на одновремен­ной презентации седьмого но­мера журнала «Золотой век» и второго издания книги Николая Климонтовича «Дорога в Рим», где толпящемуся бомонду посулили «короткую, чисто символи­ческую официальную часть» и угощение в виде «фирменного» вина «Золотой век». Правда, ни того, ни другого обещания не выполнили. Речи растянулись на целый час (хотя каждый высту­павший начинал с заверения, что «не отнимет много времени»), а вино оказалось обычным мол­давским красным. В отличие от тусовки г-на Новгородцева в качестве закуски подавали хлеб «Бородинский» – и только! Хотя спонсором мероприятия выступила кобзоновская фирма «Лиат-Натали» (и не совестно, господа «новые русские»?) К тому же, открыв журнал, обозреватель «М-Э» с удивлением обнаружил в нем эссе Марии Арбатовой «Аборт от нелюбимого», которое он пару лет назад готовил для публикации в газете «Литератур­ные новости», где оно и было напечатано. Однако никаких ссы­лок на сей счет ваш покорный слуга в «Золотом веке» не обнаружил (вдвойне, господа, должно быть стыдно!) Выступивший с «корот­ким» (длившимся «всего» минут сорок) словом писатель Евгений Попов застенчиво сравнил «До­рогу в Рим» с «Темными аллея­ми» Ивана Бунина и долго и нуд­но разъяснял «любителям литературы и выпить», что «основное преимущество «Золотого века» в том, что он ни с кем не воюет».

•

Затем обозреватель «М-Э» стремительно поспешил в гале­рею «Дар» на вернисаж родив­шейся аж в 1915 году «наивной» художницы Елены Андреевны Волковой под названием «Рыбы, птицы и звери», организованный в рамках проекта куратора гале­реи Сергея Тарабарова «Эколо­гически чистое искусство». Суть программы сводится к тому, что­бы, по словам г-на Тарабарова, поощрять тех, кто пьет воду из горных источников и проверяет еду на радиоактивность, и по­путно бороться с «Демонической силой общества потребления – рекламой, заставляющей нас накапливать бессмысленные предметы, забивая дома и души рождающим пыль барахлом». В ближайшее время г-н Тарабаров планирует провести не­сколько выставок картин, кото­рые он считает «экологически безупречными», о чем их авто­рам будет выдан соответствую­щий сертификат, подтверждаю­щий «в лучшем случае безвред­ность» предлагаемых потенциальным покупате­лям произведений искусства.

•

Ближе к полуночи обозрева­тель «М-Э» оказался в салоне Татьяны Недзвецкой, гостепри­имно распахнувшем двери для столичного бомонда по случаю благополучного возвращения из США ее супруга художника Ива­на Новоженова, где в одной из галерей города Филадельфии у него состоялась совместная со скульптором Эрнстом Неизвес­тным выставка. Г-н Новоженов рассказал многочисленным гос­тям о присутствии на вернисаже «около семидесяти знакомых», в том числе Оскара Рабина, Дмитрия Плавинского, атташе по культуре российского по­сольства Игоря Голубовского и случайно встреченной в Америке своей бывшей московской пассии Галины Артамоновой. Виновник торжества, как обыч­но, поделился грандиозными планами «радикального измене­ния ситуации на отечественном арт-рынке», для чего ему якобы обещаны 50 миллионов долла­ров от «заинтересованных» ор­ганизаций (на издание роскош­ного культурологического жур­нала и открытие Музея современного искусства).

– Я приехал в Нью-Йорк не как проситель, а как завоеватель, – заявил г-н Новоженов. – Я ведь москвич, а не с какого-то там Брайтона.

Персональный переводчик, но­мер в престижном отеле, посто­янный автомобиль – вот далеко не исчерпывающий перечень оказанных г-ну Новоженову на противоположной части земного шара почестей.

•

В воскресенье обозреватель «М-Э» совершил культпоход в цирк на проспекте Вернадского в обществе двух прелестных нимфеток – Ани Фаст и Юли Гор­бач из 57-й школы, готовящей кадры для политической и ин­теллектуальной элиты. К сожа­лению, пригласивший нас дрес­сировщик тигров Михаил Багдасаров во время исполнения аттракциона повредил руку, в результате чего оказался в мед­пункте, а девочки, ожидавшие пообщаться после представле­ния «со зверями», остались ра­зочарованными – впрочем, как и обозреватель «М-Э», рассчиты­вавший пропустить рюмку-другую со старым знакомым.

•

Затем обозреватель «М-Э» обнаружил сам себя в «ТВ-га­лерее» на заключительном се­ансе общения «концептуально­го» проповедника Владимира Сальникова с паствой, происхо­дившем с помощью электронных средств массовой информации в течение трех дней. Народ с улицы имел возможность загля­нуть в помещение, где стоял телевизор, из которого г-н Саль­ников, провозгласивший себя «мессией технотронной эры», отвечал на злободневные вопро­сы о смысле жизни и прочей интеллектуальной чепухе. Акция называлась «Спасение про­странств» и сопровождалась призывами вроде «Сначала вы­берите собственный пол, а за­тем президента», «Сделайте секс грозным» и «Сотрите старые файлы». Самопровозглашенный «учитель» напропалую исповедо­вал забредших «на огонек» ста­рушек, обалдевших от возмож­ности поболтать с отвечавшим на их вопросы «ящиком» и недо­умевавших, «как в него умудрил­ся поместиться такой толстый дядень­ка».

•

Последним запомнившимся обозревателю «М-Э» мероприя­тием стало посещение выста­вочного зала на Малой Грузин­ской, 28, где наряду с верниса­жем группы художников теат­ральная труппа «Иной вид удовольствия» показывала абсур­дистский спектакль. Его содер­жание сводилось к трагедии юноши, которому, чтобы пере­стать быть уродом (его играл горбатый актер), необходимо до «часа икс» с кем-нибудь пере­спать. За неимением девушек мать предлагает ему в качестве партнера своего родного брата. Во время «полового акта» в кух­ню через окно влетает балери­на, которую в конце концов на­чинают хотеть все действующие лица.

Обозревателя «М-Э» и со­провождавших его друзей тепло приветствовала устроительница зрелища – хозяйка одного из московских салонов Марина Голынская. В разгар застолья она щелкнула пальцами, после чего в зал во­шла совершенно обнаженная, но с нарисованными юбкой и бе­лоснежным передником девуш­ка. В руках она несла поднос с напитками и кое-какой снедью. Ее присутствие гармонично дополнило и раззадорило разместившуюся за столом изрядно «потеплевшую» компанию.

«Мегаполис-Экспресс» № 43 от 1 ноября 1995 года

Фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние» в свое время стал чуть ли не «точкой отсчета» перестройки. Каж­дый, кто его посмотрел, как буд­то прозревал. Для одних карти­на становилась толчком к про­буждению, для других – под­тверждением «необратимости» едва начинавшихся в ту пору перемен. Как бы там ни было, ее появление на экранах произвело эффект разорвавшейся бомбы, изрядно взбаламутив (во всяком случае нравственно) умы «совет­ских» граждан.

Наряду с блистательными актерами, снявшимися в ленте, роль скончавшегося от пыток художника Сандро Баратели сыг­рал тогда никому в сущности не известный актер одного из гру­зинских провинциальных театров Давид Гиоргобиани – юноша, наделенный поистине неземной красотой. Его внешность, да и весь рисунок роли, как, со­бственно, и задумывал режис­сер, ассоциировались с обликом и подвигом Иисуса Христа. Не­мало девушек, помнится, изны­вали в тщетной надежде встре­тить «живого» исполнителя.

Прошли годы. Мы перемес­тились в другую эпоху и иное измерение. «Покаяние» стало «классикой мирового кинематог­рафа» и постепенно стерлось из памяти. Каково же было мое удивление, когда буквально на днях на одном из бесчисленных и до тошноты наскучивших вернисажей я увидел красивого и элегантного человека с внеш­ностью, кого-то явно напоми­навшей. Не удержавшись, я по­дошел и завел ни к чему не обязывающий разговор, из ко­торого тут же выяснилось, что мой собеседник – «сам» Давид Гиоргобиани. Когда я стал расспрашивать, как сложилась его жизнь и чем он сейчас занима­ется, стало ясно, что энергия «Покаяния» круто изменила судь­бы создателей фильма.

– Давид, вы говорите, что после «Покаяния» как бы роди­лись заново, в вашей душе про­изошел переворот. С тех пор, несмотря на лавину предложе­ний, вы снялись всего в одном фильме по сценарию Сергея Параджанова – «Этюды о Врубе­ле», где сыграли заглавную роль, после чего порвали и с кинематографом, и с театром, переехали из Рустави в Тбили­си. Теперь вы – человек церк­ви, служите во имя православ­ной веры, в частности, собира­ете сведения о чудесах, проис­ходящих в различных храмах и монастырях. С чего началось ваше обращение к Богу, рели­гии?

– Фильм «Этюды о Врубеле» снимался в Киеве, где, как из­вестно, гениальный живописец принимал участие в росписи Владимирского собора. Съемки пришлись на 1988 год, когда праздновалось тысячелетие кре­щения Руси. Предстояло возвра­щение церкви Киево-Печерской лавры. Мы с женой туда посто­янно заходили, посещали «ближ­ние» и «дальние» пещеры, стоя­ли перед мощами святых старцев и пытались в их честь зажечь свечи и помолиться, но смотрительницы «музея» тут же их с гневом гасили и говорили, что «здесь вам не церковь». В те дни я впервые в жизни стал свиде­телем чуда. В лаврском «музее» в качестве экспонатов числились четыре серебряных и стеклян­ных сосуда, в которых хранились головы некоторых святых. Ког­да-то они назывались «мирото­чивыми главами», потому что из них самопроизвольно сочилось миро – благоухающее масля­нистое вещество, необходимое для совершения церковных та­инств. Когда сосуд наполнялся, миро отливали. В дни закрытия лавры большевиками головы святых, казалось, навсегда перестали источать таинственное вещество. После церемонии передачи обители духовным влас­тям священнослужители сразу же направились в бывшие «му­зейные» запасники. Мне позво­лили их сопровождать. Мы взяли священные сосуды и перенесли их в собор. Началась литургия. В конце службы все заметили, что из-под крышек сосудов вытека­ет миро.

– Головы каких святых хра­нились в сосудах?

– В частности, первого рим­ского папы Климента, рукополо­женного самим апостолом Пет­ром. Он принял мученическую смерть от гонителей веры на херсонесских каменоломнях, от­куда его нетленные мощи свя­тые Кирилл и Мефодий доста­вили в Рим. Спустя столетия его голову святой равноапостольный князь Владимир перевез в Киев. В год тысячелетия крещения Руси тысячи людей подходили к чудотворным сосудам, над каж­дым священнослужители совер­шали обряд помазания, а миро не убывало. Я был потрясен до глубины души. Особенно после того, как стал помогать в вос­становлении лавры. Мы откры­вали гробы, находившиеся в пещерах (их не закапывали, а просто ставили друг на друга). В десяти из них старцы, умершие пятьсот лет назад, лежали це­лые и невредимые. Их мощи клали на стол и обтирали пол­отенцем, которое… начинало благоухать. Причем никакому «бальзамированию» скончавши­еся монахи не подвергались. Их хоронили, как всех русских лю­дей.

– Кто не истлел, тот свя­той?

– Не совсем так. Случаются «чудеса», когда человек после смерти не перестает выглядеть «как живой», даже румянец на щеках играет. Церковь относит­ся к таким фактам более чем настороженно. Здесь может быть замешана нечистая сила. Вспом­ните про упырей. Или вообще человека земля не принимает из-за его несметных грехов. Случалось встречать и такое. Нетленными же считаются мощи, которые начали «тлеть», но про­цесс «разложения» в какой-то момент прекратился. Вы видите, что перед вами именно мертвое тело, но оно полностью сохра­нилось. Я получил благослове­ние сфотографировать мощи великомученицы Варвары. Им – полторы тысячи лет. Выглядят они именно так, как я только что описал.

– Увиденное в Киеве изме­нило вашу судьбу?

– Я стал ездить по святым православным местам, собирал сведения о происходящих там чудесах и по мере сил старался их запечатлеть. Поначалу, по бедности, с помощью фотоап­парата. Взгляните. Это снимок левой стопы святого апостола Андрея Первозванного. Она хра­нится в одном из монастырей под Одессой. А вот правая рука Иоанна Златоуста. Сфотографи­ровал я ее на Афоне, в Греции.

– Итак, вы порвали с актер­ской профессией и направи­лись… Куда?

– В Почаевскую лавру. Как известно, там в огненном столпе явилась Богородица и оставила на камне след своей стопы. Я стал очевидцем обряда изгна­ния бесов. Способен его совер­шать только один монах-отшель­ник, известный особо аскетич­ной жизнью. К нему подвели девушку лет двадцати. Она рычала по-звериному. Когда ее о чем-то спрашивали, она отве­чала голосом еще более хрип­лым, чем у Владимира Высоцко­го. Монах брызгал на нее водой, читал молитву, а из ее рта раз­давалось бессвязное хрипение. В конце концов кто-то «из нее» прорычал слова «Хватит, прекра­ти!» Девушка тут же потеряла сознание и упала. Все думали, что она умерла. Но через не­сколько минут девушка подня­лась и заговорила чистым, звон­ким голосом. Я тогда впервые пожалел, что со мной не оказа­лось видеокамеры, и задумался, почему кинодокументалисты не снимают на пленку явные сви­детельства действия Высших Сил. Решил, что обратного пути у меня нет. Объехал всю Рос­сию, ее основные святыни, по­лучил благословение отцов цер­кви на съемки документального фильма. Подбил коллег, которые, взяв камеру и свет, на чистом энтузиазме отправились со мной в странствия по четырем уделам Божьей Матери. Снимали в Ки­еве, Дивееве, на Афоне и, ко­нечно же, в Иверии, то есть моей родной Грузии, откуда происхо­дит наиболее почитаемая в Рос­сии Иверская икона Божьей Матери.

– Какие сюжеты вы сняли у себя на Родине?

– Тогда в Сванетии случи­лась трагедия. Под лавинами погибло множество людей. Ока­зались разрушенными десятки селений. Мы поспешили туда и увидели, что гигантские ополз­ни, уничтожив жилые дома, не коснулись ни одного стоявшего на их смертоносном пути храма. Лавины как бы «обогнули» каж­дую церковь. Все местное население посчитало случившееся за чудо, за знак свыше, за предупреждение, за призыв ко всем жителям республики одуматься и покаяться.

– В католической и других конфессиях тоже порой случа­ются божественные чудеса. Вы сознательно ограничили себя рамками православия?

– Будучи человеком воцерковленным, я прославляю свою веру, не обличая и не унижая любую другую. В православие меня обратило чудо, которое я каждый год накануне Светлого Христова Воскресения наблюдаю в Иерусалиме. В храме Гроба Господня с неба сходит огонь и зажигает приготовленные свечи и лампады. Причем совершает­ся чудо только при одном усло­вии – если в алтаре храма при­сутствует православный патриарх. Около полудня Великой Субботы он поднимает над го­ловой связку свечей и начинает читать молитвы. Иногда через пять минут, а когда и два часа проходит, но свечи в его руках сами по себе возгораются. Еще служители храма предварительно раскладывают вокруг обык­новенную вату, которая тоже начинает гореть пламенем голу­бого цвета. Характерно, что сошедший огонь в течение не­скольких минут остается холодным. Можно опустить в него руку – и вы ничего не почувствуете. Представители духовенства дру­гих конфессий в течение многих лет пытаются проделать то же самое, но у них ничего не полу­чается. Свечи в их руках не за­гораются, хотя они и присутству­ют при установившемся за века обряде. Если бы вы видели, в какую ярость впадают некоторые из них. Последние несколько лет патриарха Иерусалимского бла­женнейшего Диодора перед вхо­дом в алтарь даже обыскивает специальная международная ко­миссия – ищут спички или ка­кие-нибудь воспламеняющиеся вещества.

– Вы сказали, что Грузия пользуется особым покрови­тельством Божьей Матери.

– Пресвятая Богородица пе­чется о всех грешных и заблудших, но на Афоне среди двадца­ти расположенных на полуостро­ве православных монастырей есть и грузинский – Иверский, где находится подлинник чудот­ворной иконы. По преданию, она приплыла к стенам обители по морю. Ее заметили издали, по исходящему от нее сиянию, и один из иноков по имени Гаври­ил пошел по поверхности воды ей навстречу, принял ее и вернулся в монастырь. Явившаяся вскоре Богородица подтвердила, что, пока икона останется в обители, она не лишит Грузию своего божественного покровительства, хотя грузинскому народу пред­стоят немалые испытания. Перед самыми суровыми из них на иконе выступают капли крови. Еще в одном из храмов Иверского монастыря висит большая наполненная елеем неугасимая лампада. Она прикреплена к потолку цепью и постоянно на­ходится в движении. Иногда рас­качивается как маятник, либо описывает окружности разного диаметра – до метра и больше. Если она замирает, то всего на мгновение, после чего начинает слегка вибрировать и набирать обороты. По их амплитуде насе­ляющие обитель послушники безошибочно предсказывают события и катастрофы, которые произойдут в Грузии в ближайшее время. Как известно, сегод­ня большинство чудотворных икон во всем мире – Иверские. Взять хотя бы одну из наиболее известных, хранящуюся в одной из русских церквей в Монреале. Из нее постоянно (подчеркиваю для неверующих) течет миро, которое исцеляет даже гангре­ну.

– Неужели никто не поддер­живает ваши поездки матери­ально?

– До сих пор у меня нет собственной видеокамеры.

– На что же вы рассчитыва­ете?

– Исключительно на Божий промысел. Уверен, что в конце концов найдутся меценаты на задуманный мной фильм об Ан­дрее Первозванном, чью роль в духовной истории России и Гру­зии трудно переоценить (он, кстати, начинал проповедовать с Аджарии).

– С какими проявлениями чудесного вам приходилось сталкиваться в последнее вре­мя?

– Минувшим летом мы ре­шили установить крест на горе Железный Крест в Аджарии, на­званной в честь события, когда Андрей Первозванный когда-то водру­зил на ее вершине крест из железа. Стали искать «то самое» место. Долго сомневались, спо­рили. Вдруг один монах совер­шенно случайно отодвинул ка­кой-то камень, а под ним ока­зался отпечаток мужской стопы. Разве не чудо, не указание? Там и поставили крест. В Абхазии тоже немало чудотворных мест. Например, где истязали перед убийством священномученика Василиска. Ему не давали пить. Он возопил к Богу, и сразу из-под земли забили двенадцать источников, вода которых сме­шалась с его кровью. До сих пор ее цвет остается слегка красно­ватым. Или, скажем, в селе Ста­новой Колодезь Орловской об­ласти живут дети, пострадавшие от чернобыльской катастрофы. Там верующие своими силами восстанавливают церковь Пок­рова. Два года назад во время службы одна из стен алтаря как бы растворилась в воздухе, и молящиеся воочию увидели Бо­городицу в золотой короне. Пос­ле того, как видение исчезло, на стене осталось изображение Пречистой Матери. Сегодня при храме создана общественная организация «Покров детям», открыта воскресная школа. На­стоятель прихода отец Влади­мир и его матушка Татьяна – истинные подвижники, их ежедневно тепло встречают и в мес­тной больнице, и в школе,

– Вы приехали в Москву на фестиваль «Золотой витязь», чтобы показать свой четырех­часовой документальный фильм об увиденном вами.

– Называется он «Господь мой и Бог мой». Широкую ауди­торию познакомить с ним так и не удалось, но человек десять на просмотр пришли.

– Какое из чудес особенно вас поразило?

– Я собрал материалы о встрече Сталина с блаженной Матреной – слепой от рождения юродивой, жившей при Свято-Даниловом монастыре (там, кстати, она и похоронена). В первые дни войны Сталин рас­терялся, и ему посоветовали обратиться к известной москов­ской прорицательнице. Он при­ехал в барак, где она ютилась. Блаженная посоветовала вождю не покидать Москву, открыть церкви, выпустить из тюрем свя­щенников, и тогда она гаранти­ровала ему победу. Сталин по­верил и остался в столице. Се­годня Русская православная церковь готовится причислить к лику святых женщину, изменив­шую ход истории и спасшую Россию. Не случайно на ее могиле постоянно происходят чу­десные исцеления.

«Мегаполис-Экспресс» № 43 от 1 ноября 1995 года

Жалоба обозревателя «М-Э» в прошлом номере на­шего еженедельника на «безалкогольную» неделю не осталась неуслышанной. Его телефон надрывался круглые сутки. Приглашения с «гаранти­рованным» угощением поступа­ли беспрерывно. Откликнуться на каждое оказалось делом безнад­ежным. Пришлось положиться на обретенную с годами професси­ональную интуицию, которая, стоит отметить, не подвела. Не­деля оказалась насыщенной встречами и впечатлениями.

В галерее «Юнэя» одновре­менно отмечали свои дни рожде­ния два известных московских плейбоя – художник Игорь Не­живой и культуролог Эдуард Вольвовский. По случаю праз­дника они устроили карнавал. Оформить его пригласили сти­листов и модельеров Елену Ба­сову и Наталью Пашукову. Во время шумного застолья соблаз­нительные и в сосиску пьяные студентки Московского текстиль­ного института, сменяя один эк­стравагантный наряд за другим, демонстрировали их коллекцию.

Эдуард Вольвовский просла­вился тем, что несколько меся­цев назад вместе со стилистом Сергеем Малютиным (он наря­дился в костюм Кота-в-сапогах) открыл российско-голландское брачное агентство с несколько длинноватым и слегка тавтоло­гичным девизом – «Каждой жен­щине по мужчине и любовнику, каждому мужчине по женщине и любовнице!» Российским девуш­кам предлагались целые гаремы потенциальных спутников жизни из Голландии. От клиенток не было отбоя. Однако совместное предприятие ждал бесславный финал. Причиной краха послужи­ла слабость г-на Вольвовского к представительницам противопо­ложного пола. В один прекрас­ный день выяснилось, что все восемьдесят клиенток, включен­ных в картотеку агентства, ока­зались… его любовницами. Мало того. Каждое утро перед дверя­ми квартиры г-на Вольвовского выстраивались очереди из раз­гневанных матерей, требовавших «вернуть их дочерей домой», что, кстати, полностью совпадало с желанием незадачливого пред­принимателя, но вызывало рез­кие возражения оккупировавших его апартаменты претенденток, не желавших менять «синицу в руке» (то есть самого г-на Воль­вовского) на «журавля в небе» (то есть на гипотетического нидер­ландского супруга).

Игорь же Неживой по случаю торжества развесил по стенам галереи свои «наивные» картины и напропалую кадрился с владе­лицей «Юнэи» загадочной Оль­гой Мешковой, на которую жур­налисты не перестают сердиться за то, что не могут разгадать секрета ее успеха и выяснить, «кто за ней стоит», то есть чьи деньги вложены в ее галерею, расположенную на Садово-Черногрязской улице. Сама же г-жа Мешкова на все вопросы пред­почитает отвечать обворожи­тельной и разящей наповал улыбкой.

На вопрос обозревателя «М-Э» о творческих планах и свершениях г-н Неживой ответил, что слава Богу ему «хватает денег на то, чтобы с шиком проматы­вать их в Европе и тут же вновь зарабатывать их в Москве». На попытку проникнуть в тайну его отношений с владелицей гале­реи герой дня заметил, что «пока они платонические, а там – видно будет», на что стоявшая ря­дом супруга г-на Неживого Еле­на заметила, что «пусть спит с кем хочет, лишь бы я не знала подробностей».

•

Еще обозревателю «М-Э» довелось побывать на дне ро­ждения Рената Ибрагимова. Он принимал друзей и знакомых в салоне «У башни» (имеется в виду Останкинская телебашня, при которой, оказывается, функцио­нирует салон для представите­лей истеблишмента с белым роялем, канделябрами и щедрыми спонсорскими застольями). Сна­чала гостям показали фильм режиссера Владислава Чеботаре­ва «Итальянский контракт», где прославленный солист Татарско­го театра оперы и балета сыграл сам себя в главной роли. Карти­на напоминает полуторачасовой клип с ариями из опер в испол­нении знаменитого певца, как бы «невзначай» по ходу сюжета рек­ламирующего достоинства гру­зовика «КамАЗ» на фоне Тиррен­ского моря. Последнее обстоя­тельство позволило тамаде фур­шета Борису Брунову поинтере­соваться у виновника торжества, попутно с сорокавосьмилетием отмечавшего еще и двадцатипя­тилетие сценической деятель­ности, «кто дал ему деньги на съемки – русские или татары», на что г-н Ибрагимов незамедлительно ответил, что «конечно, евреи, кто же еще».

Самым почетным гостем ве­чера стал прибывший с корабля (самолета) на бал Вилли Токарев, исполнивший по просьбе трудящихся (предварительно слегка пококетничав) несколько песен. Обозревателю «М-Э» до­велось стать свидетелем эпо­хального события. Режиссер фильма о Ренате Ибрагимове Владислав Чеботарев тут же под­писал с г-ном Токаревым кон­тракт на съемки аналогичной рек­ламной мелодрамы с его участи­ем. Роль возлюбленной главного героя исполнит любимица редак­ционного коллектива «М-Э» Ксе­ния Качалина.

Затем присутствовавшие пели хором песни советских ком­позиторов, а эстрадная исполни­тельница Наталья Белая даже вынесла на суд взыскательной публики собственное сочинение – «Гимн Москве», которое она посвятила грядущему юбилею города. Ее страстное и неподдельно искреннее объяснение в любви родной столице не оставило обозревателя «М-Э» равнодушным. Хотелось бы, чтобы ее сочинение услышал и смог бы по достоинству оценить наш мэр г-н Лужков.

Инициатива создания артистического салона «У башни» принадлежит его темпераментной и радушной хозяйке – «царице Тамаре», как здесь любовно на­зывают г—жу Павлову. Она пор­хала, хлопотала, распоряжалась и зорко следила за тем, чтобы всем всего хватало.

•

Несколько подпортила на­строение обозревателя «М-Э» на минувшей неделе пресс-конфе­ренция в Доме журналиста по поводу отказа телевизионного руководства выпустить в эфир одну из передач цикла «Мужчина и женщина», посвященную Ста­ниславу Говорухину.

Перед показом «крамольной» передачи адвокат г-на Говору­хина поделился с собравшимися журналистами своими планами обратиться в суд с иском по поводу нарушения прав потребителей телевизионной продукции», заметив, что «сегодня они запре­щают Говорухина, а завтра откажут в эфире экранизациям Тол­стого и Достоевского» (чем из­рядно всех развеселил).

После демонстрации видео­кассеты обозреватель «М-Э» не­вольно проникся чувством соли­дарности с теми, кто ее «запре­тил». Г—жа Прошутинская, раз­дражающая своим холуйски-по­добострастным и противореча­щим всем представлениям о журналистской этике отношени­ем к интервьюируемым «госпо­дам», превзошла саму себя в восхвалении «атлетической фи­гуры» и прочих «мужских досто­инств» облаченного в белоснеж­ный костюм с ковбойской шля­пой и красной бабочкой г-на Говорухина, который в ответ на лавину слащавых и вызывающих тошноту комплиментов ограни­чился тем, что рассказал не­сколько малозначительных и ни­кому в сущности не интересных деталей из своей творческой биографии. Думается, так и не увидевшие передачу зрители ровным счетом ничего не поте­ряли.

К сожалению, обозреватель «М-Э» торопился на следующее мероприятие и не успел спро­сить возмущавшегося «кримина­лизацией телевидения» г-на Го­ворухина, почему он собрал пресс-конференцию только когда «цензура» прищучила лично его, и молчал, когда запрещали его коллег.

•

Спешил же ваш покорный слуга в русский пен-центр на товарищеский фуршетик по слу­чаю выхода первого номера га­зеты «Поэзия» – по выражению ее главного редактора Констан­тина Кедрова, «сугубо профес­сионального издания поэтов и для поэтов». В ее «пробивании» активно участвовал Андрей Воз­несенский, а спонсором высту­пило АО «Деловой Арбат». Судя по отменному качеству «первого блина» и особенно по авторитет­ному составу его участников (кроме упомянутых г-д Кедрова и Вознесенского, на четырех пол­осах представлены тексты Вале­рии Нарбиковой, Андрея Барте­нева, Генриха Сапгира, Елены Кацюбы, Игоря Холина, Нины Садур, Вилли Мельникова и их зарубежных коллег), начинание обещает не только заполнить образовавшийся издательский «вакуум» (поэтам, как известно, сегодня опубликоваться практически не­возможно), но и стать «центром притяжения» для многих прозя­бающих в безвестности авторов.

Банкет осчастливила своим появле­нием только что освобожденная из заключения под подписку о невыезде поэтесса Алина Витух­новская, которую обозреватель «М-Э» постеснялся «доставать» вопросами из-за ее неважного самочувствия в результате пере­житых испытаний и отложил раз­говор с мужественной девушкой на более благоприятное время.

•

Минувшие выходные ознаме­новались для обозревателя «М-Э» также посещением галереи «Велта», где ее куратор Мария Каткова озадачила столичный бомонд выставкой явно «недотягивающе­го» до того, чтобы быть пред­ставленным ведущим художес­твенным экспертам (а их собралось немало), художника Ильи Козырева. «Проект» г-жи Катко­вой состоял всего лишь из не­скольких окарикатуренных пор­третов лиц неизвестного проис­хождения, написанных пастелью. Вместе со своим коллегой из «Коммерсанта-Daily» Михаилом Боде ваш покорный слуга долго обсуждал, как г-жа Каткова отбирает «подопытных кроликов» – по принципу «с кем пью, того и выставляю» или «с кем сплю, того и курирую». На соответствующий вопрос обозревателя «М-Э» сама хозяйка «Велты» только рассме­ялась и сказала, что «скоро у нее день рождения – тогда, мол, и разберемся».

•

На следующий день широко известный в андеграундной Москве меценат и предприниматель Константин Кудрявцев затащил обозревателя «М-Э» в молодеж­ный клуб «Третий путь», расположенный в бывшей «коммунал­ке» на Пятницкой улице, где усадил его на почетное место среди прелестных нимфеток, громыхающей музыки и обшарпанных стен с диковатыми картинами. Одна из девчонок, узнав, что я «из газеты», тут же попросила меня «защитить» окружающую тусовку, потому что она распо­ложена в слишком лакомом мес­те, на которое положили глаз влиятельные коммерческие структуры. Из дальнейшей бес­еды обозреватель «М-Э» неожи­данно для себя выяснил, что культивируемый во многих московских клубах музыкальный стиль рейв, оказывается, с не­давних пор официально запре­щен в Англии по причине его пагубного воздействия на пси­хику молодых людей.

После первой «приконченной» бутылки к нам подсел владелец заведения бывший музыкант группы «Николай Коперник» Бо­рис Раскольников. Непринуж­денный обмен мнениями продол­жился. Речь зашла о названии клуба. Г-н Раскольников истол­ковал его в том смысле, что со­временное молодое поколение в своей массе не настолько без­мозглое, чтобы клевать на на­живку как «революционеров» типа Лимонова и К⁰, так и «новых рус­ских» с их жаждой наживы и чис­тогана. Поэтому сегодня моло­дежь озабочена поисками «со­бственной» дороги.

Полюбовавшись на длинно­ногих прелестниц и грустно об­лизнувшись, обозреватель «М-Э» вышел на дождливую ночную улицу.

«Мегаполис-Экспресс» № 42 от 25 октября 1995 года