Вышел сборник стихов с моим предисловием. Потому что нужно любить и ценить последних поэтов мироздания. И дорожить их присутствием среди нас.
Последний рыцарь Эвтерпы
Стихи и поэзию чем дальше, тем все чаще разделяет пропасть огромного размера. Одичавшее человечество давно изгнало чувственную Эвтерпу из всех своих безнадежно атрофировавшихся органов чувств, и если сегодня поэзию еще можно представить в виде льющегося с небес божественного света, то большинство стихов воспринимается как грубая и мертвая почва, которую не в силах оживить даже самые магические лучи.
К счастью (редчайший случай), еще встречаются счастливые исключения – когда в одной личности судьбоносно соединяются обе субстанции.
Один их таких баловней судьбы – Максимилиан Потемкин. Он из тех, кто даже если бы ни написал ни строчки – все равно был бы поэтом. Потому что наш Макс появился на свет не на земле, а на одном из светил поэтического космоса. Возможно даже, что на Альдебаране. И уже оттуда его благодаря Бог знает каким обстоятельствам занесло в наш унылый и обесточенный прагматичный мир, где он вынужден притворятся таким как все – хотя у него плохо получается.
Но как бы он ни маскировался, его мгновенно выдают беспредельная доброта, разящее наповал обаяние, а главное – явно нездешней природы простодушие, по которому определяют истинных романтиков – идеалистов от Бога.
Все упомянутые качества его личности в максимальной степени проявляются, когда он оказывается на подмостках, покоряя публику своим актерским мастерством. И тогда становится очевидным, что для поэта Макса Потемкина театр, сцена – естественная среда обитания и единственное место где ему по-настоящему легко и комфортно.
Для утонченных натур интересно не то, что видят все, а то, что скрыто от глаз профанов. Так и поэзия ценна не отпечатанными в типографии строчками, а тем, что находится за их пределами. Стоит вглядеться, вслушаться в пространства между поэтических смыслов Макса Потемкина, как открываются причудливые бездны, состоящие из тончайших ароматов недосказанностей и мимолетных видений, которые вставляют истинных искателей прекрасного почище любого кокаина.
Еще Макс обладает волшебным свойством – наполнять слова, которые он рождает, таинственной энергией. В результате его стихи обретают крылья, отрываются от земли и отправляются в полет к фантастическим горизонтам. Понятно, что унося с собой и нас – его грешных поклонников. И там, в вышине начинается настоящее таинство приобщения человека к своему божественному первоисточнику.
Актерское образование научило Макса Потемкина оперировать эмоциями – например, выстраивать их в такой последовательности, чтобы из них получались поэтические вселенные. Но для начала эмоции нужно откуда-то извлечь, родить, создать.
К счастью, Макс прекрасно овладел ремеслом волшебника. Ему даже магическая палочка не требуется. Вчитайтесь в его стихи – и вы увидите, как окружающий нас материальный мир с его приевшимися предметами и проявлениями можно трансформировать в совершенно новые формы и состояния. Зачем? – спросите вы. А затем – зачем кубисты, сюрреалисты и прочите модернисты взрывали на своих холстах привычные смыслы и очертания, разлагали их на цветовые молекулы, чтобы снова собрать уже в ином, изнаночном обличие. Они мечтали освободить своих уставших от однообразия современников из плена обыденности и зашоренности, расширить их сознание до космических масштабов и тем самым разбудить спящие в каждом из нас неограниченные возможности.
По сути Макс занимается тем же самым – только с поправкой на нашу трагическую в своей безысходности эпоху, когда все желания кроме самых низменных умерли, и всем давно плевать на тайны параллельных реальностей. Тем труднее, почетнее и благороднее миссия поэта Потемкина – быть одним из последних рыцарей поэзии.
– Все-таки им было мучительнее чем нам, – размышляет Макс о своих предшественниках из серебряного века. – Они были простодушными романтиками, которые остро воспринимали несправедливое отношение к себе. А нам, огрубевшим и заматеревшим циникам, равнодушие толпы – как вишенка на торте. Мы еще сильнее укрепляемся в верности выбранного пути. Обстоятельства воспитали из нас прожженных мазохистов, для которых чем больнее – тем продуктивнее, а они были обычными верующими в светлое будущее.
Макс Потемкин, по его словам, считает своей сверхзадачей «поддерживать поэзию в вертикальном состоянии», не позволить ей растечься по горизонтали и утратить заветный внутренний эстетический и духовный меридиан – стержень, который связывает земное и небесное начала. Потому что земной поэзии без связи с духовным космосом элементарно не бывает.
Понятно, что ни одному даже самому гениальному поэту еще не удалось обойтись без упоминания о чисто земных, бытовых предметах. Но тайна поэзии в том, в какой степени улицы, фонари, аптеки пресуществляются в атрибуты высших сил – в платоновские эйдосы, из которых рождается материя.
Мы не случайно, пытаясь написать пару теплых слов о нашем Максе, вспомнили о фонаре. Потому что одно из пронзительнейших стихотворений из сборника, который вы держите в руках, как раз продолжает развивать блоковский образ. Потому что во тьме, потому что во мгле, в самом темном, что только найдешь на земле, что таит ниспадающий вечер, мы нещадно горим из окон и витрин, мы и есть фонари, мы и есть фонари! А горящий – бессмертен и вечен.
И если у великого символиста фонарь – символ раз и навсегда застывшей и неизменной метафизики, вечного возвращения (умрешь – начнешь опять сначала), то у Макса Потемкина он обретает героический, прометеевский пафос восстания против установленного порядка вещей ради спасения страдающих душ. Никому не дано возвратиться назад, и поэтому слепо лучами мы наощупь летим в оголтелую тьму. Мы на помощь как будто стремимся тому, кто без нас истекает отчаяньем.
И дальше – открытие огромной философской глубины, примирительная попытка оправдаться перед Творцом вселенной за дерзкое вторжение в ту область, где законы человеческого гуманизма бессильны перед лицом неумолимого рока. Я не знаю, но вижу, как истовый свет, пребывая со тьмой в неразрывном родстве, сам себя обрекает на смысл.
Остается надеяться, что подобные послания поэта Макса Потемкина будут услышаны в тех сферах, которым они адресованы. Потому что «и не будет иного, чем яростный бег, сколь бы долго ни длился пылающий век. Но таких не придумано чисел».