Вера Шаповалова пишет:

Как приятно зайти домой, прячась от полуденной жары, включить телевизор и остановить время суеты, общаясь с Игорем. Будто он ко мне приехал и погрузил в ту самую приятную мне атмосферу. Всё! Интеллектуально-эстетическая сиеста у меня. Дела подождут.

Канал Культура работает. Спасибо.

Игорь Дудинский. Последний тусовщик оттепели. Екатерина Илугдина все это воплотила в формат моего телевизора.

Вот еще прислали отзывы. Постине моя благодарность не знает границ.

Юрий Попов:

Добрый вечер, дорогой Игорь Ильич! Пока еще не могу достаточно определенно что-то выразить, но первое ощущение – это чувство какого-то глубинного освобождения, снятие каких-то внутренних зажимов и необъяснимое чувство свободы. Как будто что-то висело над тобой, как дамоклов меч, и неожиданно ты перестал ощущать эту тяжесть. Но книгу нужно еще читать и перечитывать, причем не обязательно по порядку; достаточно прочесть несколько строк из любого места, чтобы вновь ощутить это снятие зажимов. А про церковную свечу, которая вместо террабайта стала «весить» всего мегабайт – это настолько великолепно и точно, не в бровь, а в глаз, сказано. Это очень остро ощущается, но как точно это вами передано. Словом, воздействие книги очень необычное и точечное, освобождающее.

Александра Сашнева:

Сегодня имела удачу и удовольствие начать книгу Игоря Дудинского. Это такая удивительная пьеса, в которой почти каждая фраза годится для того, чтобы знать ее наизусть. Возможно, я бы сравнила по краткости и насыщенности с Ницше. Актуальный менталитет в его парадоксальной сути. С гонорара пойду за бумажной в «Фаланстер» (вроде там есть), чтобы было. Люблю я насыщенные книги в бумаге иметь. Листать, осязать, быть в пространстве.

Юля Двор Кина:

Книга открывает глаза на настоящую реальность – как бы это абсурдно ни звучало. Прочитав ее, вспоминаешь, что здесь и сейчас – есть самый огромный кайф, а все остальное – умные глупости.

Четыре сестры живут в каждом из нас – только мы их зачем-то подавляем.

Евгений Вороновский:

Книгу сразу же возникает желание перечитать ещё – минимум трижды. Текст оставляет в восприятии мощный метафизический шлейф. Круто!

Наталья Стеркина:

Устав ордена кавалеров чистого листа. Все видится по- новому. Предвкушение, предчувствие, отрицание и азарт. Узоры на стекле явно деградируют. Так когда-то «влетали с волны» – девочки крутили прыгалки в обратном направлении. Нужно было поймать ритм и впрыгнуть, чтобы не задеть. Миг раскачки. Отсчитывания ударов гибкой резины о землю. Щекочет ужас. Веселит страх. Ритм, ритм, ритм. И – против волны, против волны. Вверх, вверх, преодолевая сопротивление. Стрелка указывает на «Четыре сёстры» Игоря Дудинского. Можно следовать.

Евгений Кирилловых:

Что творится в культурной жизни столицы? Например, вышли в свет «Четыре сестры» Игоря Дудинского.

Сразу три кота предисловия выходят на читателя и окутывают атмосферическим описанием. Я редко читаю вступление автора и его друзей, потому как герменевтика наставляет в поиске своих толкований. Но здесь соблазнился.

Однажды в разговоре с Владимиром Рынкевичем мы коснулись вопроса, как подступиться к постановке его пьесы «Последнее слово мэтра», посвященной пребыванию Евгения Головина в склифе. И сошлись во мнении, что в такого рода материале нужен метафизический ликбез для непосвященных. С тех пор я и сам ищу слова описаний, но и посматриваю по сторонам. Поэтому для тех, кто хочет немного хлебнуть из описательной атмосферы мистического андеграунда Южинского круга, се чаша для вас.

Ну а далее сам текст для спектакля, который сам автор предлагает принять за изобразительную форму и с упоением погрузиться в атмосферу советского декаданса с проблесками блискующего идеала.

Тонкий знаток мироздания Роман Назаров написал потрясающий отзыв. Не могу не поделиться.

«Четыре сестры» Игоря Дудинского

Иногда книга не позволяет взять себя с первой, второй и даже с третьей попытки. Упорное сопротивление мне оказывали «Война и мир» Толстого, «Улисс» Джойса, «Бледный огонь» Набокова, роскошное исследование Щуцкого «Китайская классическая Книга Перемен». Нужно, словно штангисту, подходить к интеллектуальному снаряду раз за разом, накапливая спортивную праведную злость.

С книгой Игоря Дудинского «Четыре сестры» ничего подобного не случилось. Поскольку к этому времени я уже взял вес кристального шедевра «Ориентация – Север». Но взять вес – не значит удерживать его постоянно, и крутить и вертеть им как шпагой, защищаясь от дождя неведения. Как учит индеец племени яки Хуан Матус: «В этом слабая сторона слов: они заставляют нас чувствовать себя осведомленными, но когда мы оборачиваемся, чтобы взглянуть на мир, они всегда предают нас, и мы опять смотрим на мир как обычно, без всякого просветления».

«Четыре сестры» Дудинского – метафизические ветра, дующие со всех сторон одновременно. Ольша – северный ветер, Мага – восточный, Нашага – южный, Ирша – западный. Чудо автора-кудесника именно в том, что он смог удержать эти воинствующие стихии глобальной пассивности в бытийной структуре Логоса и не исказить пошлостью вагинальный принцип, заявленный в «Ориентации», ибо «вся реальность по своему существу является сугубо женственной».

Толтекские маги практиковали совместные сновидения. Задействовав линии мира, женщины-сталкеры и женщины-сновидящие смещали свои точки сборки и уносились в иные, неизведанные просторы Вселенной. Бессмертные сестры Дудинского обитают, похоже, в месте под названием «чистилище для жутко индульгирующих особ». Этот южинский драматургический процесс не лишен, однако, честолюбивых и позитивных откровений, разбавляющих некоторую нервозность, вполне понятную – представительницы загипнотизированного вселенского покоя не знают, где окажутся в следующий метафизический момент времени. «Наши амбиции простираются так далеко, что мозг не справляется. Чтобы соответствовать поставленным задачам, придется выпрыгнуть из собственной гениальности».

Машины желания. Тела без органов. Делёз и Гваттари с удовольствием бы включили русскую четверицу женских сущностей Дудинского в свою шизофреническую книгу «Анти-Эдип», попадись они континентальным французам-лаканистам в 72 году.