Потрясающий Саша Шнуров – один из последних могикан старой гвардии московского авангарда – прислал из Америки отзыв на «Четыре сестры». Его мнение мне бесконечно дорого, поскольку книгу, как я собственно и предсказывал, элементарно предпочли замолчать как явление вызывающе неуместное в нашем прагматичном мире.
Вот что написал Саша Шнуров:
Очень необычное впечатление по поводу формы. Вроде похоже и на то, и на другое, но это не то и не то. Авангард – не авангард, концептуализм – не концептуализм, серебряный век – не серебряный век.
Однажды мой отец, приобщивший меня с ранних лет к музеям, а потом и к искусству задал вопрос: «Как можно изобразить то-чего-нет?» Я ответил: «Как можно не изобразить то-чего-нет, изображая что-то?»
Твое писание не вписывается в арсенал формалистических направлений, известных так называемым интеллектуалам. Ты создал то, что невозможно классифицировать, и поэтому такая форма изложения сама по себе как жизнь, а есть ли в ней смысл или нет – вопрос такой же, как и вопрос о смысле жизни. Некоторые словосочетания очень выразительны – как бывает выразительна сама природа живого или мертвого.
Трудно сравнивать текст с изображением, но мне представляется, что твой текст подпадает под мое понятие «Антиобраз» с присущей ему энергией «Кино-генеза – Гено-кинеза». Павел Флоренский с его классификацией «Лик-Лицо-Личина», наверное, отнес бы твой текст к демоническому, но и лик, и личина делаются по одной и той же формуле «Обезличивание личности = Оличивание безличности» с той лишь поверхностной разницей, которая выражается более в позитив или негатив.
Эта антипсихологическая традиция идет из искусства древнего Египта, проходит через иконопись и как ни странно через тот соцреализм, который был в портретах вождей в союзных республиках (то есть через вырождение образной системы искусства, провозглашенной на пято-шестом Вселенском Соборе в Византии отцами церкви, а вовсе не художниками).
Ты несомненно прав насчет метафизического взрыва – то время и место были действительно уникальными, и больше такого я нигде и никогда не встречал. Но я несу это в себе, и странно то, что в нынешнем, да и вообще в западном искусстве никакой метафизики нет и в помине.
После Египта мистика была изгнана из искусства в угоду красоте физиологии. Дальнейший путь лежал в чистый материализм, и только византийская традиция немного посопротивлялась. Но и она из Образа выродилась в образ положительного героя, где люди появились в образе бога.
Этот дегенеративный процесс и привел естественным путем к перерождению в Антиобраз, который, подобно птице Фениксу, возродил антипсихологическую традицию на новом витке. И эта твоя формулировка метафизического взрыва важна так же, как и распространение самой идеи метафизики в искусстве и литературе. Видел ли ты фильм «Бархатная бензопила»? Очень рекомендую.
Я попросил Сашу подробнее прокомментировать его идею о Кино- и Гено-кинезе. И вот что он мне написал:
Кино-генез – Гено-кинез процесс медитативный, в котором происходит созерцание иллюзий (Кино-генез) и возникновение ощущений (Гено-кинез), и к тексту это имеет такое же медитативное отношение. И весь медитативный процесс резонирует с течением времени. В общем, время – такой же инструмент творения, а потом и считывания.
Однажды в книге о концептуализме я прочел слова какого-то чеха, популярного тут, о том, что создать нечто, что не напоминало бы что-то, невозможно. Всякие Кунцы стремятся к созданию абсолютной пустоты, которую можно причислить к «экзистенциальному вакууму», а по-нашему – бездуховности. Над понятием духовности они смеются, считая интеллект последней инстанцией в человеке, выше которой ничего нет, но почему-то впадают в физиологию, то есть идут вниз, а не вверх.
По-моему, избежать ассоциативности в искусстве невозможно, и поэтому ассоциативный ряд, почитаемый авангардом, следует не изживать, а генерировать. В индийской поэзии считалось идеальным иметь тринадцать уровней ассоциативности. Ассоциативный ряд служит и другому принципу авангарда (по Ортега-и-Гассету) – многозначности образа.
Гено-кинез – это узнавание того, что тебе кажется сокровенным и сакральным, самым важным и главным, манящим и затягивающим, а не просто знакомым, и кажется самой истиной, родственной самой глубинной сущности человека и самого мироздания. И кажется, что вот сейчас ты это опознаешь, и постигнешь, и сольёшься с истиной в самой истине, которая в тебе и вне тебя, но она ускользает. И тогда приходит следующая ассоциация – и с ней происходит тоже самое. И этот Гено-кинез продолжается по мере вхождения в изображение или текст и говорит только о том, что это не то и не другое, а нечто непостижимое.
А Кино-генез – это многомерность: пространства, времени и материи. Исходя из схемы, которую я назвал «Схемой самоотражений времени», в древности называемой «Цветком жизни» и найденной в одной из малозначительных и малоизвестных пирамид несколько лет назад, Гено-кинезом следует считать зеркала, отражающиеся друг в друге и развитие их взаимных зеркальных отражений, а Кино-генезом следует считать пространство между противопоставленных зеркал и его развитие во взаимных зеркальных отражениях.
Миша Чернышев, занимаясь геометрической абстракцией, употреблял такие свои термины как Единение, Удвоение, Констатация. Фактически он описал этим взаимосвязь и метаморфозы взаимных зеркальных отражений. Каждый фрагмент этого принципа, служащего созданию и работе цикла, является определенной комбинацией энергии Кино-генез – Гено-кинез.
Свою схему я открыл сам в результате всяческих черчений, иллюстрирующих мои представления о противопоставленных зеркалах – как человека и произведения искусства. В результате получилась именно эта схема, объясняющая феномен числа 7. Я понимал, что открыл то, что наверняка было известно в древнем мире. А здесь в Америке мне попалась книга какого-то американца «Сакральная геометрия», где он рассматривает именно эту схему. Самое интересное, что ни древние, ни этот автор не описывают эту схему как иллюстрацию противопоставленности зеркал и самоотражений времени.
Я понимаю, что упрощаю свои представления и вовсе не претендую на научную деятельность, но эти мои изыскания и представления каким-то образом описывают то, чем я занимаюсь в искусстве. Желание объяснить и быть понятым в век тотального идиотизма и выгоды. А все-таки «Кино-генез – Гено-кинез» звучит красиво.
