Тут некоторые сомневаются, что конец. Надеются, что еще не конец.

Все проще простого.

До сих пор было как. Декабристы разбудили Герцена. В свою очередь декабристов разбудили их просвещенные предшественники.

Герцен развернул революционную агитацию и разбудил еще хуеву тучу разных последователей, каждый из которых впоследствии будил еще по столько же.

Геометрическая прогрессия.

История состоит из бесконечности таких вот «побудок», обеспечивающих непрерывность и необратимость перемен, движения, развития.

Ценность поколения определяется количеством тех, кто будят.

Если находилось слишком мало «горнистов», поколение считалось потерянным.

Но чтобы совсем без «бодрствующих» – такого не было никогда.

Да вот хотя бы Киргизия – убедительное доказательство.

Но то Киргизия. Далеко не общество потребления.

А у нас Россия. В свое время – авангард мировой революции, где будить считалось делом чести, славы, доблести и геройства.

Революция обеспечила нешуточный задел пассионарности. Хватило где-то на семь десятилетий.

Хотя, конечно, аккумулятор безнадежно разряжался.

Народ погрузили в спячку с помощью мощнейшего снотворного средства, которое его изобретатели назвали стабильностью.

Или обществом потребления.

В результате к началу XXI века выяснилось, что никто никого не будит.

Если кто-то пытается, смотрят как на неудачника или клоуна. Высмеивают, издеваются, освистывают.

Будить – отстой. Круто – усыплять.

Освистанные клоуны, не находя аудитории, начинают стесняться самих себя, отчего выглядят еще комичнее.

Тут вступает в свои права эсхатология.

Собственно, тот, кто «будит», посвящает, инициирует, называется учителем.

Нет учителей – нет знаний о революции. Максимум дважды два – четыре.

Нет знаний о революции – нет прогресса. В лучшем случае «модернизация», для которой не нужно вообще никаких «знаний» – достаточно хитрости и приспособленчества.

С соответственным эсхатологическим результатом.

Если некому будить, никто не проснется. Так всю жизнь и проживут, не проснувшись. И умрут во сне.

Когда все засыпают, история заканчивается.

…Диссиденты 60-х разбудили Горбачева. Горбачев разбудил Гайдара. Гайдар разбудил Ельцина. Ельцин разбудил Путина.

Колумб Америку открыл.
Ошибку сделал он большую.
Чудак, он лучше бы открыл
На нашей улице пивную.

Дальше – тишина (загробная).

Finita la comedia.

•

Дихотомии, которые в XXI веке перестали быть дихотомиями

Доброжелатели («друзья») – недоброжелатели («враги»)

Единомышленники – мировоззренческие оппоненты

Материалисты – идеалисты

Умные – дураки

Гении – бездарности

Соотечественники – иностранцы

Патриоты – космополиты

Защитники режима – оппозиционеры

Правые – левые

Романтики – прагматики

Больные – здоровые

Пьющие (а также обладатели всех прочих «пороков») – непьющие («непорочные»)

Живые – мертвые

Добро – зло

Запад – Восток

Любовь – ненависть

Мужчины – женщины

Далее – везде.

Единственная дихотомия, сохранившая в XXI веке актуальность, смысл и значение:

Богатые – бедные

На самом деле никаких потемкинских деревень не было. Городить их не имело никакого смысла. Жизнь на южных плодородных землях, отбитых империей у турок, била ключом. Так что Екатерине показывали то, что было на самом деле.

Миф о потемкинских деревнях придумали советские историки, чтобы оправдать созданную Сталиным гигантскую потемкинскую деревню – СССР.

После того, как муляжи и декорации прогнили и рухнули, на добротный и качественный реквизит средств уже не осталось.

Зато остались – инерция, привычка и амбиции.

Народ привык ощущать себя частицей чего-то огромного – пусть даже и липового.

Коренные жители «империи» почувствовали себя среди обломков неуютно, впали в депрессию и запили.

Новая – выборная – власть, пришедшая на смену узурпаторской, а потому бутафорской, в течение десяти лет пыталась убедить население забыть о советской фабрике грез и начать жить скромной, зато реальной, а не иллюзорной жизнью.

Оказавшийся в непривычной ситуации свободы народ растерялся и оказался в положении буриданова осла. С одной стороны, захотелось, чтобы стало как на Западе – все сразу и немедленно, пусть даже made in China. А с другой – чтобы как раньше, когда у советских была собственная гордость, позволявшая смотреть на буржуев свысока.

Бог весть откуда взявшийся президент решил доказать, что он плоть от плоти и все понимает. Первым делом отозвался на чаяния и примирил всех через компромисс. Провозгласил курс на реставрацию привычной воображаемой империи и открыл на образовавшемся между Европой и Тихим океаном пустыре гигантский Cherkizon – настоящую потемкинскую деревню, только в самом что ни на есть «бюджетном» – гастарбайтерском – исполнении.

Тем временем дядя Сэм, 80 лет с подозрительностью наблюдавший за воинственными плясками папуасов на противоположном конце глобуса, до неприличия разбогател, окончательно состарился, одряхлел и стал прихварывать. В конце концов привык, что 80 лет пляшут, копьями машут, меняют нефть на стекляшки, уже стали как родные. Бог с ними. Мало ли в мире экзотики. Каждая имеет право на существование.

Хотят Cherkizon – ну и славно. Если уж им так важно называться империей – то чем бы дитя ни тешилось. К тому же будет спокойнее, если продемонстрировать дикарям свою благосклонность.

По случаю вспомнил слова Великого Кормчего о том, что атомная бомба – бумажный тигр. Если бы с ее помощью можно было что-то изменить в свою пользу, ее давно бы применили.

Так что пусть все остается как есть, подумал дядя Сэм, спрятал свою атомную бомбу от греха подальше и продолжил наслаждаться массажем, который ему делали сразу две сексапильные девушки – афроамериканка и китаянка.

Упустил из виду, что Cherkizon несмотря на свою потемкинскую сущность, если его не ограничивать, имеет свойство расширяться до бесконечности.

Так и случилось. Постепенно Cherkizon с его простонародной идеологией вышел за первоначальные границы и начал свое триумфальное шествие во всех направлениях – под восторженное ликование всемирной гопоты, считающей потемкинскую империю самой удобной и естественной средой обитания. Еще бы. В настоящих империях приходится вкалывать, а в потемкинских можно расслабиться и болеть за «наших» – а всю работу выполнят мозолистые руки лимитчиков, как было в СССР, или смуглые руки гастарбайтеров – как сегодня в России или в Европе.

Тут и присказке конец. До кого дошло – молодец.

А сказка – впереди.

Люди делятся на тех, для кого реальность – раз и навсегда вложенная в его мозги программа. И на тех, кто чувствует зыбкость и преходящесть всего сущего.

Первые чувствуют себя комфортно, уверенно, стоят обеими ногами на земле. Деньги сами заполняют их счета, карманы и бумажники.

Вторые – нищенствуют, едва сводят концы с концами.

Деньги чувствуют «своих» и «чужих».

К «чужим» не идут. Только к «своим».