Блин, искал по ютубу разные разности. Наткнулся на Наташку Медведеву. Тут же, само собой, помянул оставшимся после Пасхи коньячком. Блин, ну вообще зашкаливает по гениальности.

И одновременно – полная бесперспективность. Ну почему Наташке выпал жребий показать себя во всей красе во времена «формата», в который Она абсолютно не вписалась.

А ведь отныне ничего кроме формата не будет. Формат – во веки веков. Аминь.

Так получилось, что где-то за несколько недель до смерти Горчева я присутствовал при разговоре двух достаточно известных инвесторов издательского бизнеса. Дело было в ресторане, на тусовке, связанной с юбилеем человека, с которым я сотрудничаю.

Я привык, что такие мероприятия собирают совершенно незнакомых друг с другом людей из самых разных сфер, поэтому всегда пользуюсь случаем, чтобы перекинуться парой слов и с физиками, и с лириками, и с кремлевскими, и с либералами. Интересно же быть в курсе.

Случайно к кому-то присоседился и слышу разговор. Речь шла о Горчеве. Типа надо ли его печатать, продвигать и так далее.

Если честно, я не знаю, как отношусь к Горчеву. Многие интеллектуалы, мнению которых я доверяю, считают его гением уровня Пелевина и Сорокина.

Время от времени читал его в интернете. Цепляло, но не до такого уж экстаза. Ну – гений и гений. Хотя и не из моей системы координат. Тем не менее готов согласится, что гений. Тем более, что как только появится время – возможно, удосужусь прочитать основательнее.

Блин, в натуре, но когда я услышал разговор издателей, то основательно прихуел.

Пока они обсуждали – я, естественно, молчал – как не имеющий никакого отношения к их бизнесу. Типа кто я такой. Да и Горчева толком не читал.

То, что я услышал, оказалось за гранью всякой реальности. Они называли Горчева писателем-сетевиком:

– Какого хуя нам продвигать сетевиков. Мы должны раз и навсегда дать понять всем авторам. Если кто-то захотел стать писателем-сетевиком, пусть пеняет на себя. Солидные издательства его печатать не будут ни при каких обстоятельствах. Публикуешься в интернете – на хуй, до свидания. Будь ты хоть самым гениальным гением.

Они еще какое-то время посмаковали тему и сошлись на том, что «писатели-сетевики» типа вообще явление вне литературы.

Я офонарел, потому что до сих пор понятия не имел, что существует проблема разделения гениев на «сетевиков» и… ну не знаю… типа претендующих на контракты с солидными издательствами.

Так что предостерегаю всех мастеров слов и предложений. Не суйтесь в интернет и не имейте дело с виртуальной реальностью – только с деловыми людьми. Будьте не романтиками, а реалистами.

Иначе вам – пиздец. Не увидите в печатном виде ни одного предложения.

Ну а нам, «сетевикам», остается только слушать «неформатную» Медведеву.

По-моему, все, что делала Наташка – априори и на все оставшиеся века – Абсолютно Гениально.

Прогуливался со знакомым в окрестностях дома. Он спросил, почему я не участвую в разных акциях протеста.

Окинул взглядом пару десятков прошедших лет. Действительно, после перестройки не ходил ни на один из маршев несогласных. Даже не слишком задумывался, почему. Разумеется, не из «осторожности». На уровне инстинкта срабатывала реакция отторжения – из-за глубинного, генетического непонимания смысла акций протеста. Несмотря на то, что я полностью за и вообще одобряю.

Видимо, истоки следует искать в моем советском прошлом.

Тогдашний андеграунд стоял из двух «лагерей» – «политических» во главе с Володей Буковским и «метафизических» во главе с Юрой Мамлеевым и «южинскими».

По своему мировоззрению я занимал пограничную позицию, но все же больше тяготел к «метафизическим».

Оба лагеря относились к «проклятому Совдепу» одинаково и однозначно. Долой советскую власть.

Тем не менее «политические» считали, что если «действовать», то можно что-то изменить.

«Активность» как правило оборачивалась тюремными сроками.

«Метафизические» по сути занимали более радикальную позицию (поэтому душой я был на их стороне). Не иметь никаких дел вообще. Власть коммунистов – настолько нелегитимна и не имеет права на существование, что не заслуживает даже того, чтобы показывать ей, что ты «против». Ничего делать не надо. Нет ничего бессмысленнее, чем жертвовать собой. Достаточно негативной энергетики – и режим наебнется сам собой.

В 60-е в среде интеллигенции была в моде шутка (ее автор был моим другом). Стоит ли жизнь того, чтобы тратить на нее время? В метафизическом андеграунде ее слегка подкорректировали. Стоит ли Совдепия того, чтобы ради нее идти на плаху (имелось в виду садиться в тюрьму, страдать, калечить себе жизнь)? Считалось, что твое бесценное вечное я дороже тысячи преходящих социумов.

В конце 80-х оказалось, что оба лагеря – правы. Результат превзошел все ожидания.

Видимо, экзистенциально отношение к режиму у меня не изменилось по сей день.

Постарался объяснить вышеизложенное знакомому.

Сегодня лишний раз нашел подтверждение, что так называемые «люди» как носители индивидуального сознания произошли вовсе не из одной, общей космической помойки-клоаки.

Иначе если бы кто-то с кем-то встречался «до рождения», то тут же обе стороны унюхивали бы друг в друге «родственные души» и сливались в праздничном экстазе.

Ан хуюшки. Не унюхивают и не сливаются.

Точнее, кто-то – совсем небольшая часть – унюхивают и сливаются. А большинство вовсе даже наоборот. Чуют некие вихри враждебные – и взаимно отторгаются. В результате дело заканчивается нешуточными – и подчас несовместимыми с жизнью – конфликтами. На ровном месте. Без всякого повода.

А иной раз – встречаешь человека, с которым не виделся лет двадцать. С ним тебя, казалось бы, вообще не связывает ничего кроме некой «экзистенциальной симпатии». И вдруг ни с того ни с сего, совершено необъяснимо вы бросаетесь друг к другу на шею с объятиями и лобызаниями – в радости и любви. Абсолютно, казалось бы, иррациональная ситуация.

Попытаюсь объяснить, как я понимаю.

Видимо, между возникновением субъективного начала и того момента, когда субъективное начало обретает сознание, существует некое промежуточное состояние. Типа досознательного инстинкта.

Именно в состоянии досознательного инстинкта формируются основы мироощущения и далее – мировоззрения.

А уже потом, когда появляется сознание, инстинкты обретают оформленную, векторную форму. Тогда они становятся данностью, с которой приходится считаться. Типа либо с ними бороться, либо принимать их как нечто изначально присущее «природе человеческой».

Очевидно, что человеческие (или «дочеловеческие») души вступают во взаимосвязь, отделяя своих от чужих и группируясь по принципу свои-чужие именно на стадии досознательного инстинкта.

Таким образом, объясняется весь диапазон «притяжения душ». От влюбленных – когда «встретились две половинки», до необъяснимого влечения людей друг к другу вплоть до однополого, гомосексуального притяжения.

Иначе как объяснить даже просто «мужскую дружбу». Или «женскую дружбу», которые ну никак не были запланированы Творцом и вообще выпадают из логики космического креативизма, ориентированных исключительно на «плодитесь и размножайтесь».

Give me уour lips, the lips уou only let me borrow. Love me tonight and let the devil take tomorrow.