Не согласен с теми, кто говорит, что Кремлю во время кризиса не до разборок внутри РПЦ. Еще как до РПЦ. И в первую очередь до РПЦ, а до чего же еще. До украинского газа Там все полностью подконтрольно, куплено, продано, и поэтому и не имеет абсолютно никакого стратегического значения.
До обреченных на жалкое прозябание и чуть ли не голод миллионов простых людей? На них Кремль вообще плевать хотел с высокой колокольни.
Вот и дошли до колокольни. Получается, что колокольня – ключевая категория, с которой власть плюет на народ. Потому как иначе откуда же плевать на народ. Не существует же пословиц и поговорок о том, что плюют, например, со Спасской башни.
По мне так патриархом, а лучше президентом сейчас должен быть какой-нибудь Батька Махно или лучше Лева Задов. Венчается раба Божия Россия с рабом Божьим Антихристом. Так глядишь под разбойничий свист и кризис бы преодолели.
•
Мои смутные подозрения о том, что кризис наложил свою черную метку или печать на лица гламурных девушек, оказались не напрасными. Лица всех попадавшихся мне в метро девушек были озлобленными. С такой тенденцией я до сих пор не сталкивался. До кризиса девчонки выглядели более доброжелательно. Как минимум некоторые из них всего несколько дней назад мне в ответ улыбались. Сегодня не улыбнулось ни одной. В конце концов я выбрал одну из фей и спросил ее:
– Девушка, почему вы такая прекрасная и так злобно смотрите на окружающую действительность?
Она ничуть не растерялась, а мгновенно среагировала:
– Простите, я не поняла. Вы что-то хотите мне предложить?
Я обрадовался, что еще не все потеряно, и девчонки еще способны улыбаться тем, кто за них платит. Между тем надо было как-то выбираться из создавшейся ситуации. Я выпалил на едином дыхании:
– Банк, которым я владею, предоставляет более чем выгодные кредиты под двадцать пять процентов годовых. В условиях кризиса, когда вклады до семисот тысяч рублей гарантируют лично Путин и Медведев, я считаю, что мое предложение просто роскошь. Так что будем считать, что мы нашли друг друга?
Она, смерив меня презрительным взглядом, фыркнула:
– Владельцы банков на метро не ездят.
О, меня на такой мякине не проведешь. Я мигом отпарировал:
– Поверьте, во всем виноват кризис. Люди перестали доверять банкам. Поэтому приходится изобретать новые формы работы с потенциальными клиентами. Если бы я не ездил на метро, то потерял бы сотни вкладчиков. А так, садясь в общественный транспорт, я оказываюсь среди народа и могу агитировать его брать кредиты в своем банке.
Дальше уже неинтересно, потому что моей собеседнице кредит был не нужен. Ей было нужно другое. Увы, костлявая рука кризиса слишком крепко схватила меня за горло. Поэтому пришлось расстаться. Мне почему-то кажется, что не навсегда. Надежда умирает последней.
•
Где-то в начале семидесятых я выпивал в ЦДЛ с одним классиком советской литературы. Он развивал мысль о том, что каждый период истории СССР «хуже» предыдущего. Причем настаивая на «экзистенциальном» аспекте проблемы. Поэтому, по его словам, некорректно сравнивать 37-й год с 73-м. Потому что 73-й заведомо, по определению «хуже».
Меня как раз отпустили на пару недель в Москву из магаданской ссылки. С какой целью – не скажу, сугубо личное, интимное, связанное с очередным глупым увлечением не слишком достойной как всегда девчонкой. Зато, блин, она была натурщицей.
В то время высшим, кремлевским пилотажем были манекенщицы – причем борьба в Кремле шла за Регину Збарскую и Галю Миловскую. Регина тяготела к партийной номенклатуре, а Галя – к андеграундной богеме, потому что ее обхаживали донжуаны из американского посольства и вообще дипкорпуса. Она быстро поняла, что перспективнее, и совмещала приятное с полезным. На всю жизнь запомню, как Она, богиня, сидя в «Яме», то есть в самом что ни на есть плебейском, хотя и богемном пивном баре, гадала мне по руке. За те минуты мои трусы увлажнились спермой раз пять.
Много лет спустя мы как старинные приятели, представители богемного братства неспешно выпивали с Галей на Монмартре. Она была замужем за миллионером. Словом, все как полагается. Я к тому, что пока номенклатурные верхи боролись за обладание манекенщицами, мы, низовая богема, старались завоевать сердца натурщиц.
Впрочем, отступления отступлениями, но меня как раз на две недели отпустили из магаданской ссылки. И вот мы сидим в ЦДЛ с писателем В.В. Он философствует по поводу категории «хуже». Я к тому, что полностью и во всем с ним согласен. Причем убедился я в его правоте практически на склоне лет. На самом деле представителям каждого нового поколения кажется, что все худшее уже позади. Тем более, что современную молодежь зомбируют гражданской войной, разрухой, сталинскими репрессиями, отечественной войной, целиной, хрущевским волюнтаризмом, брежневским застоем, горбачевским развалом, ельцинским беспределом, еще хуй знает чем, далее везде.
На самом деле я отвечаю за базар как представитель того поколения. У нас все было пиздец как. Вы еще много раз у нас отсосете. Причем мы блаженствовали не «благодаря» совку, а вопреки. Мы ощущали себя на переднем крае.
И вот у человека пробуждается сознание, и он по мере посещения детского сада, школы убеждается, что поскольку до его появления на свет все было хуево и вообще ничего не было, то получается, что ему выпадает участь все исправить, наладить и превратить Россию в земной рай. И тут он сталкивается с некоторыми проблемами. Он видит, что все вокруг не так уж радостно – даже еще хуевее, чем раньше, потому что в современной ситуации он ничего не в силах изменить. От него блин ровным счетом ничего не зависит. В результате возникает некий «протест», и в конце концов человек, если он не конченый дебил, понимает, что он живет в безвылазном, кромешном, еще более глубоком аду, чем тот, сквозь который прошли предыдущие поколения. Причем его ощущение усугубляется полной беспомощностью что-либо изменить. Будущее-то спиздили. А ведь думал, что вырастет и покажет папе с мамой, где раки зимуют или кузькину мать. Мрак и ужас.
Вот, собственно, и все, что я хотел дополнить к нашей многолетней давности беседе с прекрасным писателем В.В.