Значение и место жанра или вида искусства в иерархии современной культуры определяется количеством составляющих, которые участвуют в его рождении.

Текст, шум, пятно – три закваски современной культуры.

Больше не нужно, поскольку из синтеза всех трех получается анимация и шоу-бизнес, выше которых – только кулинария, то есть искусство потребления в чистом виде. Потому что стерильный вкус не предполагает ни текста, ни шума, ни пятна.

На требование начальства, чтобы в газете непременно были сенсации, пытаюсь объяснить, что уже несколько лет мы живем в принципиально постсенсационной эпохе.
В СМИ может быть сколько угодно острых, злободневных публикаций. Но откуда взять «сенсации»? Не считать же в самом деле «сенсацией» то, что с батискафа сбросили титановый флаг, который вертикально встал на дне океана. В чем тут «сенсация»?

Вот если бы кому-то удалось тот флаг спиздить. Тогда была бы настоящая сенсация. То есть какое-нибудь американское (нашим до такого не додуматься) СМИ организует тайную экспедицию с заданием спиздить со дна океана и привезти в редакцию российский флаг, который продемонстрируют общественности на пресс-конференции. Сенсация в чистом виде.

Отсюда вывод, что в наше время сенсации должны организовывать сами СМИ – если они хотят сохранить за собой репутацию поставщиков сенсаций. А это дело недешевое.

•

На днях прочитал концепцию намечающейся ежедневной(!) газеты. Начинается так. Полосы 2-3 (1-й разворот): интимные подробности из сексуальной жизни известных политиков и звезд шоу-бизнеса.

Блин, откуда автор рассчитывает брать материал? Такая «концепция» имела бы шанс попасть в десятку лет 15 назад, когда изголодавшиеся по информации совки набрасывались на любую «экзотику» или «клубничку».

Автор концепции не учитывает сегодняшнее доминирование идеологии гламура, которая предполагает стерильность – как в интимных отношениях, так и в позиционировании себя перед окружающими. Если в 90-е годы звезды раскручивали себя через эпатаж, то сегодня все состязаются в нравственности, целомудрии и непорочности. Само собой, любое посягательство на принятый ими «обет гламура» влечет их недовольство – вплоть до обращения в суд.

Недаром СМИ все так называемые «светские» сенсации уже давно высасывают из пальца. Читаешь в заголовке: «Собчак безнадежно опозорилась». А в заметке написано, что у нее всего лишь из-под платья показалась бретелька лифчика.

Отсюда вывод. Гламур – современная форма монашества. А значит, возврат к «интимным подробностям из сексуальной жизни известных политиков и звезд шоу-бизнеса» уже невозможен. Неспроста движение за отказ от секса уверенно набирает обороты – особенно среди продвинутой публики.

Словом, скоро нас ждет повальная мода на что-то типа неоаскетизма. Со всеми вытекающими для СМИ последствиями.

Вчера сидел в ЦДЛ с Владимиром Владимировичем Радзишевским – милейшим эрудитом и интеллектуалом. Он без устали нашпиговывал меня абсолютно неизвестными мне историями из жизни титанов литературы и политики двадцатых – тридцатых годов. Рассказывал о нюансах взаимоотношений и интриг среди писателей, между писателями и вождями и т. д. Только из того, что он мне нарассказывал за пару часов, можно написать увесистый том, который будет читаться на одном дыхании.

Я ему чисто машинально, просто чтобы что-то сказать в знак благодарности, посетовал, что сегодня, конечно, народ помельче, проблем такого масштаба перед писателями никто не ставит, да и вождей всех давно моль поела. Поэтому, мол, остается только сожалеть, что чаша сия (причастность к судьбоносным свершениям) наше поколение миновала.

Мы с Владимиром Владимировичем распрощались, я пришел домой, влез в интернет и натолкнулся на очередные сражения двух богатырей – типа Галковский против Пригова и далее Ольшанский против Галковского.

С одной стороны – вроде бы подтверждается моя мысль об измельчании, так сказать, масштаба литературно-политической полемики. Но с другой стороны, и Галковский, и Пригов – оба культовые персонажи, у каждого свой круг читателей, причем довольно обширный.

Галковский, конечно, гораздо масштабнее, потому что его «Бесконечный тупик» едва ли не лучшее исследование на понятно какую тему. Я уверен, что в последние десятилетия прошлого века были написаны всего две эпохальные (вне рамок художественной литературы) книги о России – «Бесконечный тупик» и «Хлыст».

Пригов – заведомо вторичен, потому что отталкивался от обэриутов и дадаизма. Кстати, его ранние вещи как две капли воды похожи на лимоновские того же периода. Кто найдет хоть одно отличие между «Милицанером» и «Кропоткиным», обещаю что угодно, потому что оба пили из одного источника, но Лимонов пошел дальше, а Пригов – каким был, таким и остался.

Когда-то я прочитал в ЖЖ анкету, где был вопрос: «Каких писателей вы считаете переоцененными?» Я бы назвал в числе переоцененных одним из первых, конечно же, Дмитрия Александровича Пригова – безмерно талантливого поэта и вообще человека самой что ни на есть актуальной культуры.

Лично я отношусь к случаям откровенной переоцененности абсолютно равнодушно. Потому что еще в школе часто сталкивался с многочисленными «любимчиками» преподавателей, которым ставили явно завышенные оценки.

Но, к счастью, я еще в той же школе прочел роман «Зависть», который поставил для меня все точки над всеми нужными буквами. И понял, что зависть – самый отвратительный из всех человеческих пороков.

С тех пор я перестал париться по поводу завышенных оценок. Зато впадал в смертельную тоску, когда сталкивался с вопиющей несправедливостью по отношению к гениям. Например, к Ленечке Губанову. Его опалу и непризнанность я никогда и никому не прощу – ни отдельным людям, ни совку в целом.

Я не имею в виду, что Губанов должен был пользоваться какими-то совковыми совписовскими привилегиями – упаси Бог. Такое даже представить невозможно. Просто я никогда не прощу тех, кто относились к нему не как к гениальному поэту.

Я искренне скорблю, когда умирают талантливые люди. В частности, Пригов, который к концу своей жизни не имел никакого влияния ни на что. Он ведь не мог никому навредить, перекрыть кислород какому-нибудь талантливому автору.

Я понимаю, что в нем раздражало Галковского – именно переоцененность, суетливость, желание навязать себя любой ценой, то, что человек, быть может, предчувствовал свой конец и поэтому спешил как можно скорее самоутвердиться, ловко имитируя плодовитость и одновременно понимая скромные масштабы своего дарования.

Тем не менее сам факт, что Галковский ополчился на Пригова, свидетельствует об избранности Дмитрия Александровича, потому что большие философы не тратят искрометные стрелы своего пафоса абы на кого и вообще на первого встречного.

Ей-богу, уж лучше бы книгу об Ахматовой написал Галковский, чем какая-то неизвестная Катаева (впрочем, сегодня, благодаря в том числе и пиару Быкова, уже всем известная). Уверен, что Галковский облажал бы Анну Андреевну и тоньше, и эффективнее, не дав повода для упреков в «зависти» и «комплексах». Потому что Галковский – заведомо не «ниже» Ахматовой.

Литературные байки Владимира Владимировича Радзишевского спровоцировали меня вот на какое размышление. Действительно ли мои современники настолько уж мелкотравчаты по сравнению с их предшественниками из Серебряного века и далее – 20-х, 30-х, 40-х, 50-х, 60-х годов? Что, наши «разборки» так уж незначительны и никчемны?

Гуляя по разным сайтам, как по буфету, я все больше убеждаюсь, что уровень и масштаб вопросов, которые ставят и решают сегодняшние интеллектуалы, ничуть не ниже, а зачастую даже и выше, чем та ноосфера, в которой парили или витали, а заодно и исследовали, те же пассажиры философского парохода и их единомышленники.

Каждое новое поколение вовсе не снижает, а наоборот, повышает градус общественной мысли. Таких острых проблем (быть или не быть) перед Россией не возникало еще ни разу в ее истории.

Какому-нибудь, к примеру, Бердяеву было гораздо проще, чем нам. Он мог позволить себе придумать некую «занимательную эсхатологию», в рамках которой оттягивался на полную катушку. До настоящего апокалипсиса тогда было еще слишком далеко.

Сегодня эсхатология и апокалипсис стали нашей повседневностью. И именно на нас, а не на покойниках, лежит непосредственная ответственность за любой пиздеж на злобу дня.

Но вот что печалит. Бердяев и его собратья по изгнанию все-таки что-то значили для власти –  иначе их бы не выслали из страны. Неспроста тех, кого посадили или расстреляли, считали «агентами влияния».

Но современных интеллектуалов власть просто не замечает. Более того, «наверху» даже не подозревают о том, что живут, допустим, в Москве какие-то там Галковский или Пригов. Для Путина оба – что Бобчинский и Добчинский.

Мы интуитивно чувствуем, что если интеллектуал не имеет никакого влияния, если он не находится хотя бы в самых минимальных отношениях с властью, если он, как, например, тот же Горький, не в силах корректировать те или иные решения Сталина, то такого интеллектуала просто нет – ни физически, ни ментально.

Отсюда – наша заниженная самооценка и комплекс неполноценности.

Мы считаем Горького, Пильняка, Зощенко, Станиславского и т. д. – титанами и слушаем байки об их взаимоотношениях с режимом и системой с нескрываемым интересом, потому что власть реагировала на малейшие изменения их мысли, настроения, казнила их, осыпала безмерными милостями, но в любом случае не оставляла без внимания.

Сегодня мы не считаем себя и своих гениальных современников титанами только по той причине, что все, кто не вовлечен в процесс делания денег вместе с властью, для нее просто не существуют.

Получается, что чем глобальнее и трагичнее вызовы времени, тем менее востребованы люди, способные на них ответить.

Вот в чем настоящий апокалипсис.

•

Отсутствие горячей воды меня давно не напрягает. А точнее с тех пор, как я в ранней юности посмотрел в «Современнике» «Пятую колонну» с Ефремовым. Его Филип произвел на меня неизгладимое впечатление. Он нес в себе всю информацию о том, что такое современная западная цивилизация.

Мне тогда ужасно захотелось хоть в чем-то ему подражать. Но в чем? Вскоре после спектакля у нас отключили горячую воду. И я понял, что буду, как Филип в осажденном Мадриде, мыться в холодной.

С тех пор успел настолько вжиться в образ, что мне по барабану, есть горячая вода или нет.