От путинской России все же есть один прок – погода. Хоть и солнца нет, зато тепло, что самое главное. Еще бы на пару десятков градусов потеплее – и вообще можно было бы носиться босиком по траве и ловить бабочек и кайф. Но нет, не дождешься от режима такой щедрости.

•

Арестовав в Крушавеле русских миллионеров, французы нагадили в собственный карман. Теперь расточительные господа из России прежде чем ехать к ним отдыхать хорошенько подумают. Мало что ли в мире горнолыжных курортов. На Крушавеле свет клином не сошелся. Поставили принципы выше коммерции – теперь будут локти кусать. И так им и надо, буржуйским ханжам.

•

Сегодняшняя форма присутствия в актуальной реальности все больше подразумевает практически нечеловеческую способность выдавать желаемое за действительное. Блин, ну ведь ничего же на самом деле нет и не предвидится. А отовсюду упорно навязывают, что все есть, есть, просто нужно внимательнее смотреть, и тогда сквозь мрачную и безысходную завесу всеобщего цинизма и воровства разглядишь внушающие оптимизм «тренды». Иначе ты жалкий маргинал (на заре коммунистического строительства таких называли нытиками и маловерами). В конце концов мыслящим людям, особенно молодым ничего не остается как через не могу включаться во всеобщую игру под названием Имитация Общего Дела. Иллюзия причастности к элите, сознание того, что ты тоже «посвященный» или просто творческий человек, вот первый стимул, который побуждает заняться самозомбированием и начать искать свое место в «политике». Да и больше негде, потому что в настоящем бизнесе все билеты до конца времен проданы. Ни одно творчество сегодня так не престижно, как изобретение «позитивных», спасительных политологических и политтехнологических схем и участие в их реализации. Не картинки же в самом деле рисовать и не стишки же сочинять. Вчерашний день. Сейчас в моде аналитические кирпичи на тему переустройства системы в правильном направлении. И совершенно не важно, что такие интеллектуальные поиски не имеют абсолютно никакого отношения к чему бы то ни было. Зато они выполняют роль художественного «авангарда» и нонконформизма 60-х – 70-х. Создают видимость культурного процесса.

Возможно ли сегодня в принципе Общее Дело? На Западе однозначно нет. В России скорее всего тоже – что доказывает, что мы Европа, а не Иран, где всех объединила сверхчеловеческая страсть к ядерному оружию, или Китай, где все свихнулись на том, чтобы быть впереди планеты всей абсолютно по всем показателям. Нам же уже ничего не нужно кроме ежедневных, ежечасных доказательств личной состоятельности. Мы подсели на них как вампиры на кровь и энергию. И бесплодные упражнения в «политике» – самое простое и доступное из тех, которые приходят в голову, когда ты уже полностью бессилен что-либо изменить.

Если бы я пришел к власти, то первым делом запретил бы употреблять слово компромисс. От него пахнет воровством. Неспроста сегодня лейтмотив всех информационных сообщений: стороны пришли к компромиссу. Честным людям нет никакой необходимости идти на компромиссы.

•

Говорят, что очередная группа политтехнологов предложила Кремлю некий масштабный проект под названием «Россия-4». Якобы в противовес «Другой России» Лимонова, «России-2» Гельмана и «России-3» Дугина. Блин, не иначе как перед выборами следует ждать проектов типа «Россия-5», «Россия-6», далее везде. На самом деле на сегодняшний день нет даже точки отсчета в виде «России-1» или «Просто России». А если нет печки, то от чего прикажете плясать? От пустого места?

•

Встретился с вдовой Ободзинского. 24 января ему 65. Классическая совковая история. Гений попал в опалу, круто запил. Жена выгнала из дома. Он встретил поклонницу, которая приняла «таким какой есть». Гений, конечно же, завещал все той, которая его за муки полюбила (а он ее за состраданье к ним).

Теперь вдова и две дочки требуют своего. Как же. Все должно быть по закону. Родственники превыше всего.

На протяжении жизни я сталкивался с десятками совершенно аналогичных ситуаций – ведь в 60-е – 70-е гении пили напропалую и, конечно, жены их пачками выгоняли из дома. Те мгновенно находили отзывчивых поклонниц, готовых организовать для них перманентное застолье. В результате на похоронах и поминках встречались по три-четыре вдовы, которые или друг с другом демонстративно не разговаривали, или рыдали на плечах друг друга, вспоминая, каким он парнем был.

Лично мне больше симпатичны не жлобские жены, а боевые подруги. Хотя и первых осуждать трудно. С пьющими гениями жить не каждой советской женщине по силам. Но тогда и не взваливай на себя непосильную ношу. Конечно, когда все идет как по маслу, то и усилий ни от кого никаких не требуется. Много ли стоит «любовь», которая не выдерживает испытания первым же запоем?

•

Однажды в давние советские времена я с одной девушкой бродил по ночной Москве. Мы забрели в уютный двор какого-то здания, чтобы там поцеловаться.

– Смотри, родильный дом, – воскликнула моя спутница, показывая на освещенные окна. – Какая прелесть. Представь, там сейчас появляется на свет маленький строитель коммунизма. Интересно, в каком обществе ему предстоит жить? Наверняка он не будет знать, что такое войны, вражда, обман, ненависть.

После ее романтического порыва целоваться мне резко расхотелось.

Но вся фишка в том, что я до сих пор встречаю точно таких же «девушек». И что еще нелепее – они приняли облик авторитетных интеллектуалов мужского пола, которые с комфортом освоились в комсомольском дискурсе, приспособив его под свои пропагандистские задачи. Во всяком случае собственные представления о том, какой должна быть идеальная Россия, они описывают именно в комсомольско-романтическо-пафосно-утопических параметрах, что, конечно, срабатывает как тактика (то есть на какое-то время привлекает к политику внимание), но никогда не сможет решить ни одну стратегическую задачу. Ведь прошлого уже не вернуть – поскольку «мертвый» язык годится только для того, чтобы с его помощью пытаться оживлять трупы (что еще никому не удавалось), а для приближения будущего, которое по-прежнему светло и прекрасно, необходимо как минимум внятно рассказать о нем на некоем футуристическом языке. А им пока никто не овладел (да и вряд ли он вообще изобретен) – все предпочитают пользоваться более привычным с советских времен пафосным словоблудием. Что лишний раз подтверждает, что будущего пока вроде как бы и нет.

Все на свете следует рассматривать только с точки зрения единственного критерия – свободы. Все, что способствует ее достижению, свято. Что ни возьми – политическая борьба, интеллектуальная деятельность, деньги, богатство, роскошь, революции, терроризм, религии, секс, извращения, любые социальные, медицинские и научные эксперименты, безумие, искусство, авангард, богема, алкоголь, наркотики, уход в бомжи – все оправдано и прекрасно, если с их помощью кто-то становится свободным. Свобода настолько божественна, что даже если льются моря кровь, но в результате становится свободным хоть один человек, то уже цель оправдывает средства.

Но как только что-то начинает кого-то порабощать, ставить в зависимость от себя, его следует немедленно уничтожить как явление. Вот в чем задача идеального государства.

•

В идеальном обществе потребления, которое якобы строит кремлевская администрация, по идее никто не должен работать. Все должны только потреблять.

Вообще кремлевским политтехнологам было бы не вредно обратиться к опыту Хрущева, который объявил, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, и устроить что-то вроде пышной презентации некой политической Программы Кремля. Причем в виде «минимума» и «максимума». Целью программы-минимум должно стать наступление некоего переходного периода, который предусматривает необходимость прилагать какие-то минимальные усилия для зарабатывания миллионов – например, двухчасовой рабочий день с тремя выходными, каждой семье – по Крушавелю и т.д.

А при выполнении программы-максимум все должно будет само всем падать в рот, причем абсолютно безвозмездно, то есть даром.

Хрущев сделал роковую ошибку, когда заявил, что при коммунизме все должны будут работать и что в общество будущего не возьмут тунеядцев. В результате русский народ испугался и стал саботировать строительство коммунизма.

Но если объявить, что в результате построения общества потребления никому и никогда больше уже работать не придется, то все с энтузиазмом начнут делать все для его приближения. В том числе и вкалывать как одержимые.

•

Абсолютное понимание всего, что происходит вокруг. Отсутствие всякого желания анализировать и вникать в детали чего бы то ни было. Абсолютная равноотстраненность от всего. И свет – наполовину в небесах, наполовину в себе – как некий невнятный, но сверхмощный ориентир. Вот мое сегодняшнее состояние.