Роль личности в европейской истории безвозвратно ушла в прошлое. Поэтому с приходом Саркози печальная тенденция не изменится. Он всего лишь подарил несколько счастливых мгновений людям с европейским менталитетом, которые за него проголосовали. Вот самое большее, на что он способен.
Но истина в том, что во многих чисто французских семьях дети (в первую очередь дочери) все чаще связывают себя брачными узами с инородцами, особенно с выходцами из Магриба. Кроме того есть еще «общечеловеческие» ценности Евросоюза, из-под диктата которого Саркози не сможет ускользнуть. Да он и не захочет. Всего, чего хотел, он добился. Теперь он будет всячески увиливать от радикальных решений во избежание «беспорядков», которые ни ему, ни французским обывателям ну никак не нужны. Страна панически боится мусульманских экстремистов. А главное, что курс на изоляционизм в отдельно взятой стране Евросоюза невозможен ни при каких обстоятельствах.
На счастье Саркози Сеголен оказалась слишком дремучей дилетанткой. Но то, что за нее проголосовала половина страны, говорит об уровне политической культуры в «цивилизованной» Франции.
С другой стороны, Франция, как и любая другая страна Европы, давно потеряла право называться носительницей европейских ценностей. Поздно пить боржоми, когда печень отвалилась. Что реально сделали французы, чтобы отстоять и защитить страну от варваров, кроме того, что проголосовали за Саркози? Ничего. Сегодня обыватели как всегда переложили ответственность с себя на «президента», который без всенародной поддержки и мобилизации ничего сделать не сможет. А французы – народ гнилой, жлобский, не способный даже на минимальные жертвы. А без самопожертвования вопрос о радикальной смене курса отпадает сам собой.
•
Величие страны, нации способно проявиться только через хаос, во время так называемого «смутного времени», «безвластия», когда все зыбко, неустойчиво, переменчиво.
В эпоху «стабильности» и «процветания» народ проявляет свою обывательскую сущность во всей красе. Обнажается его мещанское, животное, скотское начало. Сытое существование в границах общества потребления и величие – понятия взаимоисключающие.
•
СМИ ужас как полюбили выражение «фашиствующая Эстония». Вопрос, кого считать фашистами. Тех, кто насильно навязывают другим свои ценности и символику? Или тех, кто не хочет видеть на своей территории символику, которую им навязывают насильно?
Неужели в Кремле не понимали, что в Эстонии, а тем более в Польше и т. д. органически, до тошноты ненавидят все «советское» и при первой же возможности попытаются любой ценой избавиться от всего, что вызывает ненавистные ассоциации?
Все они прекрасно понимали. Просто «политтехнологи» решили использовать перенос памятника, чтобы доказать, что они не даром получают гонорары, а заодно вызвать в обществе острый приступ «русского патриотизма».
В результате возбудились преимущественно маргиналы, от которых ничего не зависит. Но политтехнологи свое дело сделали, прокукарекали, а рассветет или нет, их уже не волнует.
Когда наконец организаторам пропагандистских кампаний в России будут платить по конечному результату, а не просто за то, что они толкут воду в ступе? А то как платили в совковые времена ни за что (то есть только за то, что просто «состоят на довольствии»), так и продолжают.
•
Сегодня «жизнь» («живое») стала ничуть не разнообразнее «смерти» («мертвого»). Обе категории фактически слились в одно и то же. Хотя еще совсем недавно жизнь принимала более причудливые формы, поэтому за нее стоило цепляться и вообще дорожить – в то время как смерть всегда пугала именно ужасающим однообразием. Так сложилось из-за катастрофического отсутствия в современной жизни непредсказуемого начала – того, что называется чудом.
•
Только что позвонили и сказали, что умер Иван Новоженов, гениальный художник, один из моих немногих еще остававшихся в живых по-настоящему старых друзей, собутыльников, собеседников, единомышленников. Мы с ним дружили так давно, что я даже не помню, когда мы влюбились друг в друга. Он – настоящий человек-эпоха и уникальный мыслитель. Я счастлив, что наши судьбы переплелись раз и навсегда. Вместе с ним умерла огромная часть меня.
