Кажется, я могу поставить точку в дискуссии на тему что такое средний класс. Так вот, к среднему классу относятся те мужчины, которые могут позволить себе иметь любовницу. Например, если ты получаешь штуку баксов и у тебя небольшая семья, то о любовнице приходится только мечтать (вся «штука» как раз уходит на покрытие прожиточного минимума). Но вот если ты получаешь две штуки (больше я уже не говорю), то уже вполне можно найти достойную девчонку, которая за штуку баксов согласится быть твоей верной подругой. И вот ты уже представитель среднего класса – с чем тебя и поздравляю.

•

Свобода, цивилизация и право первородства стоят того, чтобы отдать за них жизнь, не правда ли? А если так, то не осуждайте воюющих и сражающихся – тем более, что их ряды отныне будут только увеличиваться. Спросите себя, почему вы не среди них.

•

Сегодня нет ничего бессмысленнее, когда интеллектуалы в поисках доказательств собственной состоятельности апеллируют к «примерам из истории» или историческим фактам, а еще нелепее, если в ход идут цитаты из «классиков». Прошло уже лет двадцать пять с тех пор как история сама себя уничтожила через свою продолжительность. Она стала слишком долгой, уходящей в бесконечность, и при желании всегда можно найти фрагмент из летописи какого-нибудь Тутанхамона, который со стопроцентной достоверностью подтвердит, что Чечня или Абхазия входили в состав Антарктиды еще в тридцатом веке до нашей эры. В свою очередь интеллектуальный багаж человечества тоже уничтожил сам себя через свою необъятность. В нем есть ответы абсолютно на все вопросы, поэтому все спорящие стороны имеют в своем арсенале весь набор доказательств за и против чего бы то ни было. Пора понять, что специфика нашей постмодернистской эпохи и новой метафизики в том, что мы начинаем жить с нуля. Все, что было до нас, резко утратило всякий смысл, сдулось, лишилось своего экзистенциального и сакрального наполнения. Больше нет таких понятий как духовный или жизненный опыт. Каждому из нас остается засунуть свое прошлое в свою задницу и начать жить здесь и сейчас. Мы переживаем скачок из одной системы координат в другую и вынуждены исходить из сложившейся ситуации, которая либо тебе ненавистна – и ты хочешь ее изменить, либо она тебя более чем устраивает – и ты в знак преданности или признательности мечтаешь облизать жопу тому, кто ее для тебя организовал.

Сегодня утром должен был поехать встретиться по делу. Взял с собой в метро новый роман Мамлеева «Другой» – до сих пор не было времени начать его читать. С первых же страниц охватил восторг от встречи с чем-то неземным и запредельным в смысле гениальности. Почему-то когда я называю Мамлеева писателем номер один, многие пишущие люди обижаются и говорят, что я сошел с ума. Тогда я предлагаю всем успокоиться и говорю, что вы все прекрасные писатели – вот и разбирайтесь между собой, кто из вас круче. А Мамлеев – не писатель, а пророк, его тексты – не литература, а пророчества и откровения. Вы же не сравниваете свои тексты с Евангелием или Откровением Иоанна Богослова, вот и не сравнивайте себя с Мамлеевым. Он – вне вас и вообще всего. Он –последний и единственный, послан нам всем как испытание на веру в чудо, как подготовка ко второму пришествию. Для тех, кто не считает его пророком, все чудеса и вся метафизика закончились. Таким остается только пожизненно писать свои «тексты» и выяснять, чьи из них круче.

•

На сегодня действительно есть несколько позиций, которые не подлежат даже приблизительному обсуждению. Например, Мамлеев – лучший писатель и пророк. Дугин – бог философии и метафизики. Джемаль – бог огненного ислама и воинствующей метафизики. Лимонов – бог реальной революции и партийного строительства. Головин – его я не отдам ни на какое словесное растерзание. Он – основа основ. А всем несогласным со мной, кто появились из ниоткуда, пробрались через космическую жопу, как всеразрушающие черви и глисты, в человеческий мир, я предлагаю заткнуться и подумать о своем незавидном конце.

•

Я прошел сквозь все интеллектуальные тусовки, сквозь все масонские ложи, все спецслужбы, сквозь все, что есть на свете, все испытал и остался целым и невредимым. И шли бы все торжественно на хуй, для кого мой опыт – пустой звук.

•

Меня в очередной раз поддержали, гарантировав, что у меня всегда есть шанс отправиться на передний край, чтобы написать о мертвых, которые спят в холодной земле Испании, или о празднике, который мы с девочкой Хрюшей случайно пережили в Париже накануне его перехода из одного состояния в другое. Так что для меня в жизни всегда остается место подвигу – просто надо договориться с высшими силами, чтобы роскошь воспоминаний не заменила нам те волшебные подарки, которыми в свое время забыли облагодетельствовать нас небесные ангелы.

Есть такая распространенная и, видимо, заразная психическая болезнь – гениененавистничество. Впервые я столкнулся с ее проявлениями в 60-е годы, когда мне все чаще стали попадаться мыслящие люди, с которыми я мог свободно рассуждать обо всем, кроме – одной темы.

•

Тут придется сделать одно отступление. Мне часто приходилось сталкиваться с разного рода «тайными» шизофрениками. Случалось, что я беседовал с человеком в течение многих недель, испытывал от общения с ним бесконечное удовольствие, наслаждался безупречной логикой его мысли, эрудицией, умением играть, как мы тогда говорили, в интеллектуальный пинг-понг. Но наставала минута, когда в нашей очередной беседе речь, например, заходила о болезнях сердца. И вдруг мой собеседник оживлялся и говорил примерно следующее: «Что и говорить, вы все несчастные люди, у вас так и будет всегда болеть сердце, потому что оно у вас расположено вертикально. А вот у меня сердце расположено горизонтально, поэтому оно всегда будет оставаться здоровым». Сколько раз в самых феерических вариантах я сталкивался с проявлениями вот такой «скрытой» шизофрении. Причем человек во всем был абсолютно нормален и адекватен, пока речь не заходила о какой-то «мелочи», которая неожиданно «разоблачала» его как крутого шизоида.

Так вот, в 60-е вдруг появилось довольно большое количество интеллектуалов, которые спокойно рассуждали о чем угодно, но как только в разговоре всплывало имя Евгения Евтушенко, они вопреки всей логике своего ироничного отношения к жизни неожиданно впадали в дикую истерику, начинали вопить что-то типа того, что твой Евтух – полное говно, и если я сейчас же не соглашусь, что он – полное говно, то значит, я такое же говно, как и он, и поэтому они тут же рвут со мной все отношения.

В дальнейшем на месте «ненавистного» Евтушенко оказывались другие известные люди, но суть не менялась. Всегда всплывали фамилии, которые без всяких причин вызывали у моих собеседников явно неадекватную по болезненности реакцию.

Я назвал такую форму шизофрении гениененавистничеством (впрочем, наверняка у психиатров есть свое определение) и решил упомянуть о ней, потому что в последнее время стал все чаще наблюдать ее проявления.