Самая ключевая на сегодня проблема – возможно ли в принципе вырваться из беличьего колеса, в которое угодили сегодня все мы, пленники и заложники общества потребления (я, например, уверен, что невозможно, но хочется просто побалагурить). Вчера обедал с коллегой в японском ресторане. Столики там расположены совсем близко. Я махнул пивка и стал рассуждать о ситуации, при которой впервые в истории окружающему нас количеству не суждено перейти в качество. То есть мы переживаем принципиальную революцию в классической диалектике. За соседним столиком сидела продвинутая девушка лет двадцати пяти. Вдруг она сама вмешалась в мой монолог, сказав, что я интересно рассуждаю, но лично ее устраивает именно тот круговорот разнообразия, в который нас всех погрузили, и она ни за что не согласится с ситуацией, при которой чего-то будет меньше, даже если то, что останется, станет в миллион раз качественнее. Я ей мило дал понять, что она пропагандирует принцип «пусть говна, но побольше». На что она нисколько не обиделась и сказала, что я рассуждаю как ее родители, которые выросли при дефиците и поэтому мыслят отстойными категориями. Мол, вы, старшее поколение, безнадежно ужалены дефицитом и оправдываете себя мечтами о каком-то там никому не нужном «качестве».

– Чем больше будет вещей, чем дешевле и доступнее они будут и чем быстрее мы будем их менять, – сказала она, – тем разнообразнее и интереснее будет жизнь, у людей совсем не останется места для скуки. Я лично мечтаю о том времени, когда вообще все на свете станет одноразовым.

Я открыл рот, чтобы ей что-то возразить, но тут мой коллега встал и сказал ей, что если Дуда сейчас заведется, то его не остановишь, а нам надо работать. Я мысленно с ним согласился, вздохнул, залпом допил пиво и тепло попрощался с продвинутой девушкой.

•

Поскольку моя жизнь по иронии судьбы снова закрутилась вокруг газетных СМИ, я с каждым днем наглядно убеждаюсь, как страна сама себя загоняет в ловушку в виде того самого беличьего колеса, о котором шла речь ниже. Например, шеф дает мне (конечно же, чисто гипотетическому «мне») задание – увеличить тираж издания. Главное – не принимать его слова и намерения всерьез. Потому что на самом деле он ничего менять не собирается, все его устраивает, просто он считает (ему внушили), что на то он и шеф, чтобы время от времени спускать подчиненным такие «установки». Дальше все происходит в рамках раз и навсегда установленного ритуала. Я делаю вид, что воодушевлен его просьбой и предлагаю рискнуть – в смысле предпринять нечто нестандартное, даже запредельное, что наверняка не сработает, а может (чем черт не шутит), и сработает.

Он (в ответ):

– Прям, разбежался. Тебе только дай волю – ты все готов поменять. А у нас, между прочим, сформировался свой круг читателей, которые привыкли к нашему формату. И если мы что-то изменим, наша аудитория нас не поймет. В результате мы и старых читателей потеряем, и новых не приобретем.

То есть опять же как бы все изменить, ничего не меняя. Если честно, то против такого ломового аргумента приема нет. И «диалог» быстро иссякает.

Но ведь трагедия в том, что никто из хозяев бумажных СМИ (беру СМИ просто в качестве примера, характеризующего общероссийскую ситуацию) реально ничего не хочет менять. И панически боится любых перемен. Всех устраивает универсальная испытанная схема производства газеты, которой все придерживаются. Она представляет собой замкнутый круг, который в общих чертах сводится к следующему.

1. Вякать и вообще произносить какие-то слова на страницах общенационального издания имеют право только те персонажи, которые прописаны на первом и втором телеканалах.

2. Если газета не общенациональная, а, скажем, городская, то можно расширить круг допущенных на ее полосы до третьего, четвертого и далее каналов.

3. Те, чьи рожи не появляются в ящике хотя бы раз в неделю, вообще не представляют никакого интереса – ни для читателя (якобы), ни для хозяина издания.

4. На любые предложения хотя бы немного расширить круг допущенных на страницы газеты мыслящих людей шеф начинает возмущаться: «Кто они такие? Кто их знает? Кому они интересны?»

В результате такого замкнутого круга получается полный застой, отстой и падение тиражей. Потому что те, кто прописан на телевидении, ничего нового и неожиданного ни при какой погоде не скажут – подавляющему большинству просто нечего сказать из-за хронической зомбированности. Остальные боятся сболтнуть лишнее. В конце концов у читателя создается впечатление, что он живет в стране таких же как он сам дебилов и придурков. Что, собственно, не так уж плохо в тактическом отношении, но смертельно опасно в стратегическом.

•

Я хочу спросить каждого пассажира поезда, часто ли он видит новые пейзажи за окном? И видел ли он их когда-нибудь? Я хочу спросить каждого пассажира авиалайнера, часто ли он видит новые облака в иллюминаторе? И видел ли он их хоть один раз? Я хочу спросить каждого моряка, видел ли он новые моря и океаны кроме тех, которые обозначены на географических картах? Я хочу спросить каждого космонавта, видел ли он новое небо, новую Луну, новое Солнце и новую Землю? Я хочу спросить мальчишек и девчонок, путешествующих по постелям друг друга, встречали ли они хотя бы раз кого-то, кто бы принципиально отличался от них самих?

Вчера видел по ящику нечто совсем уж несусветное и апокалиптическое. Ток-шоу. Ведут тошнотворная воинствующая мещанка Прошутинская и бывший совковый номенклатурный поэт Дементьев. С одной стороны сидят Проханов и Дугин, с другой – несколько либеральных геев из Думы. Говорят на совершенно разных языках, поэтому суть разногласий понять невозможно, но все усиленно отрабатывают свой кусок хлеба. Все согласны, что национализм – зло (попробовали бы не согласиться – тогда в студию уж точно бы не пригласили). Шум, гам, ор, все потные, надрываются, друг друга перебивают, в том числе не без помощи ведущих, которые в итоге создают тот самый управляемый хаос (с помощью которого, кстати, сегодня активно зомбируют население России), чтобы никто не понял, на чьей стороне истина. Как бы все по-своему правы и неправы одновременно. Спрашивается, если по главному вопросу разногласий нет, то о чем, собственно, базар? Оказывается, по поводу каких-то нюансов, в которых зритель из-за истерики выступающих не в состоянии разобраться. Прямо как у Жванецкого: «Я считаю, что в семье должно быть два ребенка». «А я считаю, что и одного много». «Вот мы и сцепились. Вот и поспорили». Первое, что бросается в глаза – то, что для обеих сторон главное – засветиться в ящике в роли пламенных борцов за идею, а там хоть трава не расти. Причем с каждым новым ток-шоу все их постоянные участники, которые ежедневно кочуют с канала на канал, с одной радиостанции на другую, отрабатывая «спонсорские», ведут себя все циничнее. Видно, что их истерики – чистой воды актерство, что с каждым разом злит и раздражает все больше. На самом деле на Россию и ее будущее все уже давно плюнули и озабочены только тем, чтобы как можно дольше продержаться у идеологической кормушки. Говорят все одно и то же, но именно их маски (прямо как в итальянской комедии) и полная предсказуемость и приводят в восторг хозяев каналов и прочих закулисных кукловодов. Трагедия страны в том, что ее идеологи как с той, так и с другой стороны давно смирились с тем, что их используют по полной программе для создания управляемого хаоса, в мутной воде которого умные господа делают свой бизнес.

•

В честь сегодняшнего вербного праздника хочется вспомнить слова самой, пожалуй, на сегодня актуальной молитвы: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе. Ну в самом деле, почему в последнее время наши, казалось бы, учителя и единомышленники предали самих себя, свои идеи, свой духовный опыт и получают поистине физиологическое удовольствие, когда их зовут «подискутировать» на очередной телевизионной помойке, где они выглядят по меньшей мере смешно и карикатурно. Дугин не раз говорил, что, занимаясь самоуничижением, он совершает подвиг христианского юродства. Почему-то не верится. Нет, блин, они слишком себе на уме и, во-первых, просто тешат свои личные амбиции, а во-вторых, делают свой нешуточный бизнес, держа в уме перспективу прихода к власти (причем все они прекрасно понимают, что, придя к власти, все равно ничего позитивного сделать не смогут – народ, увы, уже не тот, чтобы в угоду «патриотам» отказаться от идеологии успеха и вернуться в ханжескую эпоху совкового домостроя). Так что блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе.

Объединение оголтелых циников и карьеристов «Наши» проявило инициативу, которую с восторгом поддержало армейское начальство. Отныне «Наши» будут помогать военкоматам выявлять своих юных сверстников, которые уклоняются от службы в армии. Для начала «Наши» выпустили что-то типа манифеста, где объявили армейскую службу священным долгом каждого молодого человека и т.д. Свой же священный долг они видят в том, чтобы стучать на уклонистов и заявлять о них куда следует. Если учесть, что сами «Наши» считают себя единственными будущими хозяевами России, ее управленческой элитой, присвоившей себе право на пути к власти безжалостно устранять всех конкурентов, то само собой ни о какой службе в армии для самих «Наших» речь не идет – как известно, элита в России в армии не служит. Блин, как же я всегда ненавидел совок. И вот он возвращается, опутывая страну своей депрессивной удавкой лжи, цинизма и двуличия.

•

Сегодня шел по Страстному бульвару и столкнулся с Дугиным. Или не с Дугиным – вот в чем вопрос. Мы с секунду друг друга внимательно разглядывали, как бы раздумывая, поздороваться или нет, после чего каждый молча пошел своей дорогой. Во-первых, если честно, то я не знаю, встретить Дугина – к счастью или к несчастью (на всякий случай перекрестился). Во-вторых, у меня вообще слабость – принимать за знакомых абсолютно незнакомых, но похожих на них людей, то есть, встретив на улице человека, хотя бы отдаленно похожего на кого-то из знакомых мне людей, я начинаю нервничать и размышлять, поздороваться или нет. Мне кажется, что если я поздороваюсь первым, а человек не окажется моим знакомым, то он решит, что я слегка тронутый. Моя драма в том, что за всю жизнь у меня было слишком много знакомых, поэтому природа уже успела сделать круг и стала по второму (или миллионному) разу производить людей с одинаковой внешностью. Так что я постоянно теряюсь от сомнений, кого же я встретил – оригинал или его двойника из следующего поколения?

Потом я решил, что если я встретил Дугина, и он со мной не поздоровался, то значит, он не считает нужным со мной здороваться. Ну и Господь с ним. Но через секунду я подумал, что господа такого высокого государственного полета как Дугин никак не могут ходить пешком – им наверняка по статусу положен автомобиль. И вообще сегодня передвигаться не на автомобиле означает принадлежать к касте опущенных, неприкасаемых, с кем даже здороваться стыдно. Так что наверняка я встретил не Дугина.

Но человек так был на него похож. С такой же бородой – которая, кстати, произвела на меня неприятное впечатление. Разве не стыдно в XXI веке, да еще в охмелевшей от переизбытка гламура Москве, среди карнавала всеобщего процветания и потребления носить бороду? В бороде сегодня есть что-то ущербное и даже патологическое. В шестидесятые бороду носили представители богемы в знак протеста против безликой совковой идеологии, чтобы хоть чем-то выделиться среди всеобщей серости и уныния, а сегодня на фоне красивых и стильных юных метросексуалов бородатый человек смотрится как полный отстой и маразм. Я думаю, что Дугин приобрел бы гораздо больше сторонников среди так любимой им молодежи, если бы сбрил бороду и одевался бы более стильно и современно – как, например, кумир своего поколения Ксения Собчак.