Хотите небольшую разъяснительную беседу о ситуации в современном искусстве. Правильнее сказать о ситуации с современным искусством.

Меня с недавних пор достали бесконечные жалобы художников на то, что, мол, «прекратили покупать». Причем сетуют мастера кисти еще буквально вчера вполне успешные и процветающие в коммерческом отношении.

Сочувствую, но, видимо, мало кто знает о глобальном перевороте, который совсем недавно произошел в ситуации с современным искусством. Поэтому и все недоумения со стороны авторов. Знали бы – не недоумевали.

Итак, я срываю покров с великой тайны. Понятно, что для кого тайны, а для кого – уже давно известной аксиомы.

Итак, чтобы начать продаваться не за две тысячи рублей, а как минимум за два миллиона евро и выше, то необходимо соблюсти некоторые правила.

Смотрите. Поскольку художников стало слишком много и в качестве их творений стало вообще невозможно разбираться, то кураторы мирового искусства решили поставить что-то вроде фильтра, который призван отделять якобы «значительное» от более мелкотравчатого.

Самой гениальной находкой стал лозунг «Превратим современное искусство в науку».

Тем самым они объявили, что эра сидящих по подвалам бородатых художников-интуитивистов закончилась. Отныне никакой интуиции, «вдохновения» и «озарения». Только наука как включение мозгов.

Одновременно и мгновенно полностью обесценивается огромный период в истории русского искусства – с конца двадцатых и до начала сегодняшней эпохи. Я думаю, что лет семьдесят пошло насмарку. Золотой век авангарда, естественно, сохраняется – поскольку научно более чем обоснован.

Каждое произведение искусства объявляется научным трудом. Плевать на художественное качество. Во внимание принимается исключительно научная ценность произведения.

Что требуется. Внимание. Перечисляем пять требований к художнику, который сегодня претендует на коммерческий и прочий успех. При несоблюдении хотя бы одного – произведение даже не принимается к рассмотрению на коммерческое использование.

1. Написать не менее пятисот холстов не меньше, чем два на два метра. Чем больше – тем активнее приветствуется и оценивается

2. Параллельно снабдить каждый холст подробным научным искусствоведческим комментарием, написанным лично автором холста – как минимум тысяч двадцать пять знаков. Комментарий обязательно должен быть одобрен авторитетным искусствоведом с мировым именем.

3. В содержание холстов вставлять как прямые (художественные) цитаты, так и реминисценции из как минимум двух-трех великих предшественников. Пункт безумно важный, поскольку тем самым автор подтверждает свою «ученость», уровень кругозора и доказывает встроенность в ряд великих из великих.

4. Обязательно окончить самое высшее из британских художественных учебных заведений. Тут вообще не обсуждается. Читайте дословно – так как написано. Именно высшее учебное заведение Британии. Само собой получить как минимум PhD и, конечно, профессора.

5. Обязательно остаться преподавать в заведении, которое окончил – пропагандируя и развивая до объема научных диссертаций и исследований свои бывшие комментарии к своим живописным опытам.

Вот и все. Хотите получать миллионы – примите к сведению как руководство к действию. Не хотите – живите прежней жизнью.

Еще раз обращаю внимание, что с точки зрения бывших традиционных критериев при соблюдении перечисленных требований качество произведения перестает иметь какое бы то ни было значение. Фильтр есть фильтр.

Не спешите осуждать. Просто наступило новое время. А если новое время, то неизбежно и новое искусство. В котором неопрятным живописцам из совковых подвалов, творящим как Бог на душу положит – в зависимости от количества выпитых бутылок – отныне вообще нет места. На смену художнику-разгильдяю пришел ученый-исследователь – как минимум инженер-конструктор холстов, красок и кистей.

Вдумайтесь в сказанное. Аминь.

P.S. Если честно, то я адресую свое послание художникам, своим собратьям по любви к искусству, которые не соответствуют всем пяти изложенным требованиям, но тем не менее они попали в лапы неких дельцов от искусства, которые им обещают золотые горы. Поймите, друзья, братья и сестры, что только если вы прошли вышеописанный тернистый и трудный путь, только тогда у вас появляется шанс. А если не прошли, то шансов – ноль. Что бы вам ни сулили. Поэтому прежде чем поддаваться на всяческие посулы и обещания, подумайте Бога ради. Не тратьте понапрасну деньги, время и свою творческую энергию.

Она. Я тебя люблю, и если твое решение быть со мной вместе остается в силе, я всегда буду готова прийти тебе на помощь.

Он. Но я скромен, невзрачен – быть может, слегка умен и изящен, но мои идеи не имеют никакого практического применения.

Она. Но твоя идея о присоединении Крыма к России сыграла ключевую роль в развороте всей новейшей истории в сторону романтики.

Он. О Господи. По большому счету я сделал то, что сделал, ради тебя.

Она. Но мы же в то время даже не были знакомы.

Он. Господи, да я уже придумал твой образ в своей фантазии и подумал, что совершу подвиг во имя своей Прекрасной Дамы.

Она. Ну мне же далеко до Прекрасной Дамы. Я больше практичная стерва.

Он. Образ Прекрасной Дамы зависит от фантазии Прекрасного Рыцаря. Мы же существуем в воображении друг друга. Какой я хочу тебя представить – такой ты и будешь. И останешься в вечности.

Она. Ты сказал, что если способен что-то изменить, то сможешь ли выполнить мою просьбу.

Он. Я же тебя люблю. Тебе осталось мгновение, чтобы сформулировать свое желание.

Она. Хорошо. Я поделюсь с тобой своей самой заветной мечтой.

Он. Я весь внимание, любовь моя.

Она. Не удивляйся. Я хотела бы жить при коммунизме. С самого детства я мечтала жить при коммунизме. Ничего не делать и быть абсолютно свободной.

Он. Ну ты даешь. Коммунизм – немного не то, что ты сформулировала. Правда, если тебе не терпится пожить при коммунизме, я перенесу тебя в будущее. К сожалению, я не смогу тебя сопровождать.

Она. Тогда отправь меня туда хотя бы на неделю.

Он. Смотри. Я, конечно, все сделаю, как ты хочешь. Но захочешь ли ты вернуться ко мне. Вот проблема.

Она. Как ты можешь сомневаться, дурачок. Чтобы не оставлять тебе время на рефлексию – давай отправляй меня немедленно. А то ты через минуту передумаешь. А я хочу в коммунизм прямо сейчас.

Он. Господи, как бы тяжело мне ни было, я исполню твое желание. Можно я на прощание тебя поцелую?

Она. Ты с ума сошел. Какие поцелуи. Ты что, извращенец?

Он. Ох, прости Бога ради. Я так тебя люблю, что иногда перестаю себя контролировать.

Она. Главное – контролировать свои сны. И вообще – не заговаривай мне зубы. Давай, нажимай на свои внутренние кнопки.

Он. Как скажешь. Уж не знаю – прощай или до свидания.

Господи, уж сколько раз был свидетелем, как художники занимались самопиаром. Когда им показывали их работу, они на голубом глазу от нее открещивались, уверяя, что, мол, «кто-то подделал». Причем отрекались чисто автоматически – ради саморекламы. Авось поднимется волна. Не буду называть имена таких любителей постебаться. Исключением был один Анатолий Тимофеевич, который – всегда, видя подделку своей работы, говорил:

– А что, похоже. Могу подписать еще раз. Как-никак кто-то старался.