Как сделать политическую карьеру в современной России.

Проще всего так.

Придумать себе самую минимальную общественную должность. Например, возглавить какой-нибудь Комитет национального процветания России. Напечатать визитки, на которых указать, что Пупкин – его председатель.

Завести сайт и страничку в социальной сети.

Каждый день писать туда какую-нибудь глупость (чем абсурднее, тем эффективнее), но с «патриотическим» уклоном.

Например. «В России – самые длинные и широкие реки в мире. Ни одна из обитающих на Западе птиц не в силах долететь до середины самой узкой русской реки».

Народу до лампочки, а «умные» блогеры мгновенно начнут стебаться – мол, какие же мудаки есть на свете. Естественно, появятся сотни язвительных комментариев. Мол, что ни патриот, то идиот.

Тем не менее по мере роста его популярности Пупкина начнут приглашать на разные ток-шоу. С соответствующим эффектом и результатом.

В конце концов, когда освободится очередная должность в системе сдержек и противовесов, в Кремле поинтересуются:

– А кого у нас на данный момент больше всех ненавидят либералы?

Тут же найдется услужливый советчик, который скажет:

– Да вот посмотрите, как Пупкина ненавидят. Что бы он ни сказал, тут же поднимается очередная волна либеральной истерики.

– Отлично. Вот Пупкина и назначим главным по пропаганде.

А кто-то утверждает, что в России у умных и предприимчивых людей нет будущего.

Открытие Олимпиады. Гора родила мышь. Ожидал большего. Вроде бы все зрелищно, но как-то казенно, бездушно, формально. Классический пример продукции «для галочки». Как при советской власти, когда использовали самый легкий прием – показывали «этапы большого пути».

Ни одного цепляющего прикола.

Умудрились даже вспомнить про стиляг. Диктор комментирует: «Стиляги твистуют посреди площади». Блин, стиляги никак не могли «твистовать». Твист появился позже, чем стиляги. Но если бы они даже и вздумали «потвистовать» посреди площади, то мгновенно оказались бы в мусорской.

Хотели поностальгировать по СССР, но в отличие от сегодняшних постановщиков зрелищ во времена СССР что-что, а умели пускать пыль в глаза и выжимать слезу. Поэтому улетающий Мишка останется в истории, а открытие сочинской Олимпиады – нет.

Казалось бы, совсем недавно жили в коммунальных квартирах. Одной семьей. Да, так и было. Соседи – члены семьи. Все праздники отмечаем вместе, за общим столом. Собачились. Дрались. Выясняли отношения – в том числе политические взгляды. Левые (пролетариат) на общей кухне тайком, исподтишка сыпали какую-нибудь отраву в суп правым (буржуям). Ссали в ботинки друг друга. В какой семье не бывает ссор. Поэтому были вполне довольны жизнью и тем, что всегда есть кому прийти на помощь.

Но однажды пришел Хрущев и стал внушать, что жить всем вместе, общиной – позорно, стыдно и вообще не достойно советского человека. Вот ведь какой изощренный демагог-искуситель.

В результате все разъехались, разменялись и разбежались. Каждой семье предоставили изолированную жилплощадь, да еще со всеми удобствами.

Тишь да гладь да Божья благодать.

Кому стало хуже?

Всем. Всему народу.

С ликвидации коммуналок и расселения по отдельным квартирам началось то самое «всеобщее разложение», которое мы имеем сегодня. Был брошен вызов основным принципам социального уклада русского народа – соборности, коллективизму, идее коммунизма наконец.

Если бы в 1941 году у каждой семьи была бы отдельная квартира, мы бы не победили.

Хрущев совершил величайшую диверсию, введя в повседневную жизнь двойные стандарты. С оной стороны, обещал коммунизм – и тут же расселял коммуналки.

Какой может быть коммунизм и вообще Общее Дело, если общество разобщено на клеточном уровне? Если каждый сам по себе. Если индивидуализм фактически обозначен как национальная идея.

Сегодня Россия живет неправильно – в смысле противоестественно. Наступает на горло собственной природе. Против нас весь мир, а мы сидим каждый в своем мещанском мирке – отдельной квартире. В то время как мы как никогда обязаны объединиться. Иначе с нами разделаются поодиночке. Прельстят, соблазнят и превратят в агентов влияния. В коммуналках хотя бы была возможность следить за поведением и моральным обликом друг друга. А если каждый сам по себе – как уследишь.

У нас за плечами два прекрасных примера. 1941 и 1991 годы. В 41-м объединились, поскольку жили общинами, в коммуналках – и победили. А в 1991-м позорно проиграли, поскольку все разбежались по своим норам, и чувство единства было утеряно.