Выставка потрясающего Игоря Литвинова – бесконечного художника, исследователя, сталкера, сопровождающего нас по изнаночным лабиринтам бытия, посланца иных миров, призванного изменить наше сознание, подготовив его к встрече с грядущими катаклизмами. Его искусство предназначено для пробуждения спящих и исцеления упорствующих в нежелании жить вечно. Каждый его холст – это храм, с которого начинается новая земля и новое небо, новая обрядовость и новые знания. В его картины нужно прыгать как в кипяток, чтобы обрести энергию бессмертия и быть достойным предстоящих чудес и приключений.

Вера Шаповалова пишет:

Как приятно зайти домой, прячась от полуденной жары, включить телевизор и остановить время суеты, общаясь с Игорем. Будто он ко мне приехал и погрузил в ту самую приятную мне атмосферу. Всё! Интеллектуально-эстетическая сиеста у меня. Дела подождут.

Канал Культура работает. Спасибо.

Игорь Дудинский. Последний тусовщик оттепели. Екатерина Илугдина все это воплотила в формат моего телевизора.

Вот еще прислали отзывы. Постине моя благодарность не знает границ.

Юрий Попов:

Добрый вечер, дорогой Игорь Ильич! Пока еще не могу достаточно определенно что-то выразить, но первое ощущение – это чувство какого-то глубинного освобождения, снятие каких-то внутренних зажимов и необъяснимое чувство свободы. Как будто что-то висело над тобой, как дамоклов меч, и неожиданно ты перестал ощущать эту тяжесть. Но книгу нужно еще читать и перечитывать, причем не обязательно по порядку; достаточно прочесть несколько строк из любого места, чтобы вновь ощутить это снятие зажимов. А про церковную свечу, которая вместо террабайта стала «весить» всего мегабайт – это настолько великолепно и точно, не в бровь, а в глаз, сказано. Это очень остро ощущается, но как точно это вами передано. Словом, воздействие книги очень необычное и точечное, освобождающее.

Александра Сашнева:

Сегодня имела удачу и удовольствие начать книгу Игоря Дудинского. Это такая удивительная пьеса, в которой почти каждая фраза годится для того, чтобы знать ее наизусть. Возможно, я бы сравнила по краткости и насыщенности с Ницше. Актуальный менталитет в его парадоксальной сути. С гонорара пойду за бумажной в «Фаланстер» (вроде там есть), чтобы было. Люблю я насыщенные книги в бумаге иметь. Листать, осязать, быть в пространстве.

Юля Двор Кина:

Книга открывает глаза на настоящую реальность – как бы это абсурдно ни звучало. Прочитав ее, вспоминаешь, что здесь и сейчас – есть самый огромный кайф, а все остальное – умные глупости.

Четыре сестры живут в каждом из нас – только мы их зачем-то подавляем.

Евгений Вороновский:

Книгу сразу же возникает желание перечитать ещё – минимум трижды. Текст оставляет в восприятии мощный метафизический шлейф. Круто!

Наталья Стеркина:

Устав ордена кавалеров чистого листа. Все видится по- новому. Предвкушение, предчувствие, отрицание и азарт. Узоры на стекле явно деградируют. Так когда-то «влетали с волны» – девочки крутили прыгалки в обратном направлении. Нужно было поймать ритм и впрыгнуть, чтобы не задеть. Миг раскачки. Отсчитывания ударов гибкой резины о землю. Щекочет ужас. Веселит страх. Ритм, ритм, ритм. И – против волны, против волны. Вверх, вверх, преодолевая сопротивление. Стрелка указывает на «Четыре сёстры» Игоря Дудинского. Можно следовать.

Евгений Кирилловых:

Что творится в культурной жизни столицы? Например, вышли в свет «Четыре сестры» Игоря Дудинского.

Сразу три кота предисловия выходят на читателя и окутывают атмосферическим описанием. Я редко читаю вступление автора и его друзей, потому как герменевтика наставляет в поиске своих толкований. Но здесь соблазнился.

Однажды в разговоре с Владимиром Рынкевичем мы коснулись вопроса, как подступиться к постановке его пьесы «Последнее слово мэтра», посвященной пребыванию Евгения Головина в склифе. И сошлись во мнении, что в такого рода материале нужен метафизический ликбез для непосвященных. С тех пор я и сам ищу слова описаний, но и посматриваю по сторонам. Поэтому для тех, кто хочет немного хлебнуть из описательной атмосферы мистического андеграунда Южинского круга, се чаша для вас.

Ну а далее сам текст для спектакля, который сам автор предлагает принять за изобразительную форму и с упоением погрузиться в атмосферу советского декаданса с проблесками блискующего идеала.