Никакой экологии духа давно нет. Если бы она была, количество живых гениев оставалось бы постоянным. А они продолжают стремительно покидать нас, оставляя вместо преемников зияющие высоты общества потребления.
•
Илья Кормильцев как личность и мыслитель был безгранично шире того, что он успел сделать. Предметом своего исследования он с самого начала выбрал свободу. Он сам был ее органичной, неотъемлемой частью, и поэтому знал ее снаружи и изнутри настолько досконально, что ему было скучно и даже стыдно рассказывать обо всех нюансах и подробностях самого себя. Не удивительно, что он успел сказать гораздо меньше, чем знал.
Собственно, вся окружающая реальность интересовала его исключительно с точки зрения своего соответствия свободе. Несвободных людей для него просто не существовало. Зато в свободных он беззаветно влюблялся и делал все, чтобы их поддержать – подчас за счет собственного «литературного наследия», которое он, как всякий русский фаталист, откладывал до лучших времен, но у него, к сожалению, не хватило времени. Классический русский вариант.
Свободу он воспринимал только в чистом, дистиллированном виде, считая, что любые первичные национальные признаки опасны тем, что могут направить неискушенных по ложному следу. Зато он навечно остался святым и надменным, счастливо миновав бесчисленные крючки с наживкой, которые подстерегают каждого на каждом шагу. Неспроста он до последнего вздоха оставался стопроцентным, рафинированным англоманом и умер там, где любил находиться.
Илья Кормильцев лучше всех на свете понимал, что современная цивилизация собственными руками загнала себя в ад, который он, будучи упертым оптимистом и демиургом, вопреки всем тенденциям пытался переоборудовать в более комфортное место для своих единомышленников и по возможности гуманное чистилище для заблудших душ. Он ни секунды не сомневался, что свобода первична и неизбежна, и свободными рано или поздно станут все.
•
Насколько этично сейчас строить какие-то планы? Не будут ли любые проявления «веры в будущее» выглядеть как нелепая и неуместная самонадеянность? Но ведь наше поколение воспитано на убежденности, что жить сегодняшним днем – верх мещанства и вообще дурной тон. К тому же меня недавно упрекнули, что я не откладываю деньги на черный день. Я усмехнулся, сказав, что если бы было что, то непременно бы откладывал. На что мне не терпящим возражения тоном заметили, что откладывать надо в любом случае – даже если вообще нечего откладывать.
•
То, что в России вопрос о свободе – один из самых острых, актуальных и животрепещущих, свидетельствует о том, что мы пока не потеряли человеческий облик. В цивилизованных странах (особенно в Японии – только что посмотрел «Вавилон») вопрос о свободе давно не стоит. Там все «заняты делом», то есть бесповоротно одичали.