За всю мою жизнь в богеме ни один из миллионов моих собутыльников ни разу не упомянул о таком явлении как «русский рок». Все брезговали даже вспоминать, что есть в Москве какие-то музыканты, которые пытаются играть «как на Западе», но у них ни в какую не получается. Вообще с «роком» России не повезло. Настоящий и самобытный русский рок просуществовал недолго – в параметрах салона на Южинском в самом конце 50-х – начале 60-х. Потом стали возникать разные вариации, которые некоторые нонконформистски настроенные музыканты заимствовали в Европе, немного переосмысливали и превращали в нечто «свое» – альтернативное официальной культуре.

Собственно, так практически всегда происходило в отечественной культуре. Все тренды шли с Запада. Но русские умельцы перекраивали их по нашим национальным канонам. Например, тот же Дягилев. Воровал самое актуальное, но обогащал и возвращал сторицей. В результате вошел в историю мировой культуры. Чехов в драматургии «оттолкнулся» от Метерлинка – и теперь его ставят в каждом театре, а Метерлинка – ни в одном. Примеров хватает.

Но вот с «роком» номер не прошел. Песни Южинского, возникнув на том свете, стали достоянием медиумов. Но, не найдя подпитки на земле, зависли в вакууме. А весь «рок» бесстыдно своровали, но ровно ничем по большому счету не обогатили, а превратили в полную помойку, на которой до сих пор роется всякая шпана.

А тут вдруг евразийская наша власть и даже, блин, церковь вспомнили о том, что шпану вроде как тоже надо «охватывать». Пришлось срочно реанимировать похороненный лет десять назад миф о «русском роке», хотя более маргинального в самом помоечном смысле явления в России не было. Ниже «рока» уже, как говорится, опускаться некуда.