Зацепила разгорающаяся полемика по поводу хипстеров, богемы, права Художника на изнасилование.

Как говорится, накатил – и не могу молчать. Как-никак считаюсь экспертом по богеме. Кто как не я. Если отыщутся другие претенденты – охотно сойдусь в схватке. Как Проханов с Познером.

Начнем с того, что богема всегда считалась самой безопасной территорией мира в целом и России в частности.

Территорией любви. Ближе всего к идеологии богемы – идеология хиппи, детей цветов.

Богемный чел ребенка не обидит.

Территория богемы – как монастырь, где трудно представить, что невинную девушку, ищущую защиты и пристанища, станут насиловать. Хотя в современном скотском и деградировавшем мире, как мы видим, всякое возможно.

В богеме 60-х – 70-х любая невинная и беззащитная девушка автоматически оказывалась под покровом высших сил – людей более сильных в интеллектуальном отношении, обогащенных метафизическим опытом, философскими знаниями, творческих, бывалых, искушенных, повидавших виды, поимевших тьму девушек, которые отдавались им (нам, мне) абсолютно добровольно, по зову сердца.

К тому же у каждого короля богемы было одновременно по 10-15 фанатично преданных ему любовниц, готовых по первому требованию мчаться куда угодно и делать все что вздумается кумиру.

Какому королю богемы в такой ситуации придет в голову мысль кого-то «насиловать».

С другой стороны, богема – палка о двух концах. Конечно, ее обитатели – люди далеко не нравственные, скорее – порочные. Использующие для соблазнения и завлечения в сети порока разные методы, которые сегодня в тех же Штатах квалифицируются как тоталитарные в смысле психологического давления и воздействия. Но все равно никому из художников и артистов не пришло бы в голову кого-то «изнасиловать».

Насиловали – не люди богемы, а дети номенклатуры. Привозили на дачу на Николиной горе, насиловали и убивали. Сколько примеров, случаев. А потом переводили стрелки на нас.

Богема – братство, которое заведомо отвергало насилие как способ достижения цели – тем более сиюминутной и связанной с удовлетворением похоти.

Ну – пудрили мозги. А кто не пудрит. Я, например, не считаю интеллектуальное соблазнение – грехом.

Так что если «художник» насилует – он никакой не художник, а бизнесмен хуев. И нет у него за душой миллиона влюбленных в него девушек.

Насилуя, он расписывается в собственной несостоятельности. Доказывает, что он – всего лишь обитающий на Николиной горе номенклатурный насильник, который при разоблачении не нашел ничего умнее, как орать, что он – богема и поэтому «имеет право».

Богема – в идеале, которого она достигла в Москве 60-х годов, стала территорией, где ночевали все кому не лень. Куда приходили абсолютно невинные девчонки после конфликтов с родителями, причем приходили именно в поисках безопасного ночлега, который мы (я, мои единомышленники) в первую очередь гарантировали любой девушке – как в монастыре.

Обычно, чтобы девушка «со стороны», из другой среды, не готовая к вобогемливанию стала твоей, я или мои братья по разуму долго, даже может быть в течение нескольких недель или месяцев пудрили ей мозги, что-то там доказывали.

Впрочем, пудрить мозги особо не приходилось. Мы просто показывали девчонке нашу жизнь во всей ее красе. После чего она либо оставалась, либо уходила. И никто никого не удерживал.

К нашей чести и чистоте богемного братства, большинство девушек оставались (отдавались) сразу и по доброй воле.

Потому что находили в нас свой идеал Свободной Жизни.

Не хотелось бы культивировать распри, но «художники» (а каждый художник – автоматически принадлежит к Святому Богемному Братству), которые дискредитируют идею нашего Ордена, насилуя девушек, должны нести более тяжкое наказание, чем «обычные» граждане – как предлагают поступать с ментами или священниками, посягнувшими на устои своих сообществ.

Безжалостно уничтожать тварей в зародыше.

Потому что Орден – единственная святыня, которая у нас осталась и за которую стоит держаться и охранять ее чистоту.

Впрочем, я давно и безнадежно отстал от жизни – у вас сегодня совсем другая ситуация, и я вовсе не претендую на истину в последней инстанции, а всего лишь высказал свое мнение.