Всю минувшую неделю наша доблестная интел­лигенция заходилась в бабской (в буквальном смысле) истерике по поводу кандидатуры на освободившу­юся синекуру министра куль­туры. Известное дело, чем местечко с точки зрения здравого смысла бесполезнее, тем оно доходнее. Даже не­давняя возня вокруг «силови­ков» не сопровождалась таки­ми «убойными» закулисными интригами, ажиотажем и вак­ханалией. Желание любой ценой оставить все как есть, то есть не подпускать к кор­мушке «посторонних», повре­дило изрядное количество светлых умов. Замминистра г-н Швыдкой, желая воспеть и восславить «высокий проф­ессионализм» своего началь­ника г-на Сидорова, над ко­торым нависла угроза «пере­хода на другую работу», в хвалебном угаре сравнил его почему-то… с Луначарским (!) – на том основании, что ны­нешний нарком, как и его большевистский предшествен­ник-людоед, «способен отли­чить ямб от хорея, а имажизм от имажинизма» (насчет пос­леднего г-н Швыдкой либо основательно лопухнулся, либо «приколол» всех отечествен­ных эрудитов-эстетов разом, поскольку каждый филолог-первокурсник знает, что оба слова означают одно и то же). Наблюдая за гадающими на кофейной гуще по поводу судьбоносного назначения коллегами, обозреватель «М-Э» спешит уверить всех ра­детелей за отечественную «культуру», что какого бы пола, национальности или убеждений существо на нее, убогую, ни бросили, Лена Зосимова как скулила, так и будет скулить, потому что у нее папа богаче всех минис­тров вместе взятых. На Аллу Борисовну с Филей или нана­йских мальчиков и без покро­вительства руководящих това­рищей билеты раскупят. Г-да типа Кулика с Бренером для того, чтобы с голыми задни­цами по улице побегать, тоже в указаниях сверху и мощных финансовых «вливаниях» не нуждаются. Картинку «аван­гардную», если глянется, но­вый русский завсегда для офиса без всяких посредни­ков приобретет. Если театр какой прогорит, то туда ему и дорога – публике Алена Мар­тынова «перформанс» бесплатно покажет, нос себе от­режет или еще что, по пси­хологической глубине зрелище покруче Дорониной, Ульянова и Петренко вместе взятых, да еще спонсоры «фуршетом» народ угостят в придачу. А если по «духовности» затоско­вали, то в храм Божий сту­пайте, пока все иконы «эк­сперты» из Министерства культуры не повыносили (точ­нее, конфисковали как «до­стояние республики»).

•

Центральным светским со­бытием недели стал прием в посольстве Индонезии по случаю национального праз­дника республики – Дня независимости. В его организа­ции приняло участие Общес­тво индонезийской культуры, пригласившее сразу несколько фольклорных ансамблей, ко­торые услаждали слух прогу­ливавшихся по саду среди столиков с блюдами нацио­нальной кухни высоких гостей. Сам посол г—н Рахмат Витулар и его очаровательная супруга Эрна сумели в не­принужденной беседе с лих­вой удовлетворить любопытство обозревателя «М-Э», интересовавшегося жизнью далекой экзотической страны, расположенной на семнадцати тысячах пятистах восьми ос­тровах, населенных ста вос­емьюдесятью восемью милли­онами человек. Слушая рас­сказы сотрудников посольст­ва, обозреватель «М-Э» нево­льно сопоставил новейший период индонезийской исто­рии с российской. У обоих народов в прошлом достаточ­но кровавые революционные катаклизмы, сопровождавшие­ся жертвами, репрессиями, неимоверной разрухой и ни­щетой. До середины шести­десятых годов, когда власть в Индонезии находилась под контролем коммунистов, инфляция в стране достигала шестиста процентов, казна опустела, не стало валюты, продовольствия, медикамен­тов, производство останови­лось, госаппарат разъедала коррупция, увеличивавшая внешний долг до астроно­мических размеров. Казалось, выхода из тупика не было. Однако объединившиеся во имя спасения нации патрио­ты  (в  основном  из  числа военных) нашли в себе му­жество за одну ночь не дрог­нувшей рукой пустить в рас­ход два миллиона активных коммунистов, уничтожив на корню всех партийных заво­дил и баламутов. Ситуация мгновенно изменилась как по взмаху волшебной палочки. Всего через какое-нибудь де­сятилетие Индонезия превра­тилась в оазис процветания и благоденствия. Темпы ее эко­номического роста увеличива­ются ежегодно на семь про­центов, чему способствуют политическая стабильность и демократия. А между тем всего тридцать лет назад гражданам Индонезии их дальнейшая участь казалась безнадежной – точно такой же, каким представляется се­годня нам, россиянам, наше будущее. Если к тому же принять во внимание практи­чески одинаковую националь­ную специфику обеих стран (индонезийцы общаются од­новременно на пятистах язы­ках), то сходство «стартовых позиций» и последующие раз­личия настраивают обозрева­теля «М-Э», родившегося, к несчастью, не в Индонезии, а в России, на невеселые раз­мышления, которые слегка скрашивает купленная недавно у челнока на барахолке ру­башка индонезийского произ­водства – прочная, стильная, удобная, любо-дорого перед девушками щеголять. У нас таких не производят (видимо, потому, что коммунистов по­жалели). Пойти, что ли, еще одну тамошнюю шмотку для поднятия настроения приоб­рести?

•

А во дворе особняка Меж­дународной федерации ху­дожников на Гоголевском бульваре столичная творческая богема отмечала пятидеся­тилетие своего идейного вдохновителя – вице-президен­та федерации Евгения Ива­нина. Ноздри входивших ап­петитно щекотал запах под­жариваемого шашлыка. Столы ломились от кавказских изысков. Продолжительности тос­тов и их помпезности мог бы позавидовать любой восточ­ный властитель. Удивлявшиеся отсутствию на торжестве пре­зидента федерации Эдуарда Дробицкого гости интересова­лись, соответствует ли дей­ствительности разошедшийся по Москве слух, что г-н Дробицкий выразил намере­ние подарить своему бес­сменному заму выращенного им на собственной подмос­ковной ферме барашка, кото­рого мы в настоящий момент поглощаем. Виновник тор­жества объяснил веселящему­ся народу, что г-н Дробицкий не смог почтить праздник личным присутствием из-за того, что накануне решил кастрировать принадлежащего ему семилетнего борова. Од­нако во время операции по отрезанию яиц, несмотря на то что она выполнялась ис­кусным хирургом-ветерина­ром, «пациент» неожиданно скончался. Чтобы его мясо не пропало, г-н Дробицкий был вынужден заняться его сроч­ной консервацией по способу засолки. Вместо себя г-н Дробицкий прислал на имя г-на Иванина поздравительную телеграмму в стихах, с частью текста которой юбиляр при ее публичном прочтении выразил категорическое несогласие. Особенно возмутило г-на Иванина четверостишие: «Ты стареешь, ты дуреешь, пере­стал ты водку пить. Скоро даже гонорею нечем будет подцепить».

 «Мегаполис-Экспресс» № 33 от 28 августа 1996 года