Пожалуй, впервые с на­чала третьей волны эмиграции в столицу съехалось столько наших «соотечественников» – в ос­новном мастеров изящных искусств. Трудно сказать, приурочили ли они свои ви­зиты к открывшейся на ми­нувшей неделе выставке ри­сунков из собрания немецких коллекционеров Бар—Гера, то ли их всех одновременно свело в Москве божественное провидение, но такого уро­жайного нашествия «европей­ских художников русского происхождения» залы Треть­яковской галереи на Крымс­ком валу еще не видели. Немухин, Штейнберг, Калинин, Брусиловский, Слепышев, Титов, их российские колле­ги сливались в дружеских объятиях. Поцелуям и рукопо­жатиям не было конца. Хотя событие, послужившее пово­дом для сходки нонконфор­мистских «авторитетов», вряд ли можно считать из ряда вон выходящим.

Если начать с предыстории, то жил-был на свете еврей Яша по фамилии Бар-Гера. Будучи сы­ном первых переселенцев из России в Палестину, он во­евал в израильской армии и как-то встретил еврейскую девушку Кенду, изучавшую в Германии творчество немецких авангардистов и за свое увлечение и происхождение помещенную фашистами в Освенцим. После войны она, чтобы не бередить душу тра­гическими воспоминаниями, покинула родину и отправи­лась пополнять ряды израиль­ского населения. Тем време­нем Яша, удачно вложив ско­лоченный в Палестине капи­тал, обзавелся в Германии собственным бизнесом, свя­занным с авиастроением, и уговорил Кенду переехать в Кельн. Та долго сопротивля­лась (опять же из-за пережи­того в Германии ужаса), но, хорошенько подумав, согласи­лась. Между супругами возник идеальный альянс. У мужа – деньги. У жены – идеи, как их выбросить на ветер. Ес­тественно, лучший способ – открыть собственную галерею (чем же еще заниматься со­стоятельной женщине да еще с искусствоведческим образо­ванием). Появление в России первых «диссидентов» и мода на андеграунд побудили чету Бар-Гера вступить с ними в переписку и попросить их переправлять через «железный занавес» в Германию кто, как и что сможет из образцов своего творчества. Поскольку в сумки в то время беспре­пятственно колесящих туда-сюда иностранных студентов помещались в основном свернутые в трубочки набросочки-рисуночки на бумаге, то их в доме господ Бар-Гера вскоре скопилось изрядное количество. Шли годы. Стано­вившиеся маститыми и обре­тающие мировую славу живо­писцы постепенно перестали «за так» отдавать свои шедевры предприимчивым галеристам. Тогда супруги Бар-Гера ре­шили подвести итог своей собирательской деятельности, объявив, что современный русский авангард их больше не интересует, а то, что у них залежалось в запасниках, можно где-нибудь напоследок и показать, Только, чур, не за счет владельцев. Как ни странно, первым на предло­жение откликнулось руковод­ство Третьяковки, широко из­вестное тем, что бесплатно никому ничего не предостав­ляет (например, за то, чтобы выставить куда более основа­тельные и представительные собрания Леонида Талочкина и Евгения Нутовича хозяева вроде бы государственного музея запросили с них аж пятнадцать тысяч долларов, прекрасно зная, что у нищих энтузиастов-собирателей, которым, кстати, есть, что по­казать, таких сумм просто нет, а с тех, у кого имеется, что заплатить, но как раз по­казать особенно нечего, не содрали ни копейки. Впрочем, бывшие совковые холуи-номенклатурщики издавна сла­вились презрением ко всему отечественному и патологи­ческой склонностью к выли­зыванию иностранных задниц. Короче, как ни крути, а «тай­ные пружины» всегда служи­ли основным двигателем про­гресса, тем более в сегод­няшней России. До них дока­пываться – только мозги засирать, бессмысленное заня­тие. Как бы там ни было, все герои и персонажи, как в на­стоящем сентиментальном романе, в конце концов встретились и… узким масон­ским кругом отправились от­метить «это дело» в один из недешевых ресторанов, рас­положенных в фешенебельной гостинице «Славянская». Кто «спонсировал» банкет – не нашего ума дело (в любом случае не «авторы пред­ставленных в экспозиции ра­бот», успевшие заразиться во время заграничных поездок бациллами прижимистости и хитрожопости).

•

Растущая популярность обозревателя «М-Э» не оста­лась не замеченной и хозяй­кой галереи «Айдан», по бомондистости гостей и их строго ограниченному кругу больше напоминающей ве­ликосветский салон, чем культурно-просветительное учреждение, г—жой Салаховой, впервые удостоившей его приглашением на очередную «встречу друзей», куда пере­местились все участники вер­нисажа в Третьяковке (благо одно событие от другого отделяли всего сутки). Поводом для тусовки послужила рет­роспективная выставка известного художника-шестидесят­ника Валерия Юрлова, ока­завшего влияние на форми­рование и становление так называемой «сретенской груп­пы» московских концептуалис­тов во главе со всемирно знаменитым Ильей Кабаковым, который активно использовал открытия и наработки своего старшего коллеги, сделанные им еще в пятидесятые годы (наставниками же самого г-на Юрлова были непосредствен­ные преемники наследия пер­вых русских авангардистов, его последние «классики» – Виктор Шкловский, Петр Митурич, Владимир Фаворский). Тему экспозиции г-жа Салахова назвала «Эволюция ли­нии», имея в виду эстетский лаконизм вывешенных работ и минимум использованных ав­тором изобразительных средств. После вчерашнего банкета до отказа заполнив­шие бывшую мастерскую Таира Салахова столичные эс­теты с примкнувшими к ним «соотечественниками» опохме­лялись кто чем хотел и про­должали так оживленно и темпераментно общаться между собой, что у обозревателя «М-Э» создалось впечат­ление, что им и в самом деле есть что сказать друг другу.

•

По приглашению руковод­ства Клуба меценатов и бла­готворителей России в лице его бессменного президента Евгения Ряпова обозреватель «М-Э» принял участие в эк­скурсии группы столичных предпринимателей и членов их семей в Московскую ду­ховную академию, располо­женную на территории Троице-Сергиевой лавры, куда бизнесменов доставила ка­валькада из восьми быстроходных иномарок. Путь в вос­емьдесят километров занял не более сорока (!) минут (вот что значит «фирменные» авто­мобили). По лабиринтам церковного учебного заведения состоятельных гостей водили его учащиеся, познакомившие коммерсантов со своим более чем аскетичным бытом  и внутренним распорядком. На предложение отведать монас­тырской трапезы представители деловых кругов, однако, ответили вежливым отказом, рассчитывая «расслабиться» в более привычной для себя обстановке. После недолгой дискуссии решили заехать на местный базар, где закупили все необходимое для пикника, который, по предложению обозревателя «М-Э», устроили на полянке с огромным деревянными столом возле Гефсиманского скита с недавно восстановленными могилами русских философов Василия Розанова и Кон­стантина Леонтьева. За теплым приятельским застольем звучали тосты за скорейшее возрождение России и увеличение вложенных в ее наро­дное хозяйство частных капиталов. Исполненные под впечатлени­ем от увиденного чувства патриотизма, новые русские предприниматели пообещали с уд­военной энергией отдать всех себя делу меценатства и бла­готворительности.

•

Оказывается, обвальная коррупция охватила не толь­ко армейские и чиновничьи круги. В злостном использо­вании служебного положения уличен  владелец  галереи «Дар» Сергей Тарабаров. Решив как можно экстравагантнее отметить свой день ро­ждения, он приказал художни­кам-самоучкам, которых пос­тоянно выставляет, нарисовать кто как умеет льва и прине­сти ему в аккурат 24 июля, когда он ждал гостей с под­арками. Недаром говорят, что аппетит приходит во время еды, а к хорошему быстро привыкаешь. Роль вымогате­ля-эксплуататора настолько пришлась по душе г-ну Тарабарову, что он без зазрения совести тут же «запрягал» каждого приходившего к нему с картиной «наивного» живо­писца резать продукты для салатов и бутербродов. Самая черная и трудоемкая работа – откупоривание бутылок – досталась представителю городских низов и выходцу из крестьян Валентину Волкову, всего несколько месяцев на­зад освоившему науку отли­чать красный цвет от зелено­го. Пока его вассалы труди­лись в поте лица, именинник раздавал направо и налево праздные интервью понаехав­шим в предвкушении угоще­ния телевизионщикам, изредка прерываясь, чтобы дать оче­редное цэу на предмет раз­вески холстов. Отвечая на вопросы журналистов, г-н Тарабаров не уставал назы­вать себя «мудрым, сильным, скромным, справедливым» и вместе с тем «простым, до­ступным и самодостаточным», особо подчеркивая, что он, став «царем» (!), «достиг в жизни всего, чего хотел, а потому начисто лишен амби­ций и претензий к окружаю­щим». Экспозицию, состав­ленную целиком из изображе­ний как бы самого себя, г-н Тарабаров назвал «Львиная доля» – не иначе как наме­кая на крест, который он якобы несет, неустанно забо­тясь о благополучии и процветании тех, кому он не позволяет умереть с голоду, продавая их незатейливые пейзажики-натюрмортики. Супруга г-на Тарабарова между тем только и делала, что ворковала с представите­лями Министерства культуры и строила глазки известным членам думской фракции «Яб­локо». При виде вопиющей несправедливости, когда одни едва успевали подавать мгно­венно поедаемое, а другие мгновенно поедать подавае­мое, уязвленная душа обоз­ревателя «М-Э» приказала ему покинуть обитель обжор­ства, словоблудия и суеты сует, чтобы поскорее сесть за письменный стол и без гне­ва и пристрастия рассказать читателям об увиденном и пережитом за неделю.