Сегодня утром должен был поехать встретиться по делу. Взял с собой в метро новый роман Мамлеева «Другой» – до сих пор не было времени начать его читать. С первых же страниц охватил восторг от встречи с чем-то неземным и запредельным в смысле гениальности. Почему-то когда я называю Мамлеева писателем номер один, многие пишущие люди обижаются и говорят, что я сошел с ума. Тогда я предлагаю всем успокоиться и говорю, что вы все прекрасные писатели – вот и разбирайтесь между собой, кто из вас круче. А Мамлеев – не писатель, а пророк, его тексты – не литература, а пророчества и откровения. Вы же не сравниваете свои тексты с Евангелием или Откровением Иоанна Богослова, вот и не сравнивайте себя с Мамлеевым. Он – вне вас и вообще всего. Он –последний и единственный, послан нам всем как испытание на веру в чудо, как подготовка ко второму пришествию. Для тех, кто не считает его пророком, все чудеса и вся метафизика закончились. Таким остается только пожизненно писать свои «тексты» и выяснять, чьи из них круче.

•

На сегодня действительно есть несколько позиций, которые не подлежат даже приблизительному обсуждению. Например, Мамлеев – лучший писатель и пророк. Дугин – бог философии и метафизики. Джемаль – бог огненного ислама и воинствующей метафизики. Лимонов – бог реальной революции и партийного строительства. Головин – его я не отдам ни на какое словесное растерзание. Он – основа основ. А всем несогласным со мной, кто появились из ниоткуда, пробрались через космическую жопу, как всеразрушающие черви и глисты, в человеческий мир, я предлагаю заткнуться и подумать о своем незавидном конце.

•

Я прошел сквозь все интеллектуальные тусовки, сквозь все масонские ложи, все спецслужбы, сквозь все, что есть на свете, все испытал и остался целым и невредимым. И шли бы все торжественно на хуй, для кого мой опыт – пустой звук.

•

Меня в очередной раз поддержали, гарантировав, что у меня всегда есть шанс отправиться на передний край, чтобы написать о мертвых, которые спят в холодной земле Испании, или о празднике, который мы с девочкой Хрюшей случайно пережили в Париже накануне его перехода из одного состояния в другое. Так что для меня в жизни всегда остается место подвигу – просто надо договориться с высшими силами, чтобы роскошь воспоминаний не заменила нам те волшебные подарки, которыми в свое время забыли облагодетельствовать нас небесные ангелы.

Есть такая распространенная и, видимо, заразная психическая болезнь – гениененавистничество. Впервые я столкнулся с ее проявлениями в 60-е годы, когда мне все чаще стали попадаться мыслящие люди, с которыми я мог свободно рассуждать обо всем, кроме – одной темы.

•

Тут придется сделать одно отступление. Мне часто приходилось сталкиваться с разного рода «тайными» шизофрениками. Случалось, что я беседовал с человеком в течение многих недель, испытывал от общения с ним бесконечное удовольствие, наслаждался безупречной логикой его мысли, эрудицией, умением играть, как мы тогда говорили, в интеллектуальный пинг-понг. Но наставала минута, когда в нашей очередной беседе речь, например, заходила о болезнях сердца. И вдруг мой собеседник оживлялся и говорил примерно следующее: «Что и говорить, вы все несчастные люди, у вас так и будет всегда болеть сердце, потому что оно у вас расположено вертикально. А вот у меня сердце расположено горизонтально, поэтому оно всегда будет оставаться здоровым». Сколько раз в самых феерических вариантах я сталкивался с проявлениями вот такой «скрытой» шизофрении. Причем человек во всем был абсолютно нормален и адекватен, пока речь не заходила о какой-то «мелочи», которая неожиданно «разоблачала» его как крутого шизоида.

Так вот, в 60-е вдруг появилось довольно большое количество интеллектуалов, которые спокойно рассуждали о чем угодно, но как только в разговоре всплывало имя Евгения Евтушенко, они вопреки всей логике своего ироничного отношения к жизни неожиданно впадали в дикую истерику, начинали вопить что-то типа того, что твой Евтух – полное говно, и если я сейчас же не соглашусь, что он – полное говно, то значит, я такое же говно, как и он, и поэтому они тут же рвут со мной все отношения.

В дальнейшем на месте «ненавистного» Евтушенко оказывались другие известные люди, но суть не менялась. Всегда всплывали фамилии, которые без всяких причин вызывали у моих собеседников явно неадекватную по болезненности реакцию.

Я назвал такую форму шизофрении гениененавистничеством (впрочем, наверняка у психиатров есть свое определение) и решил упомянуть о ней, потому что в последнее время стал все чаще наблюдать ее проявления.

Сегодня за вечер по ящику прошло сюжетов пятнадцать про то, как люди требуют чего-то там не строить на, как они считают, «их» территории. Какие-то, блин, общественники из высшего общества в свою очередь требуют от властей соблюдать права человека и больше ничего и никогда не строить, потому что вся территория уже чья-то. Дорогая редакция, невольно возникает вопрос. Кого считать «человеками», то есть людьми? Всех подряд? Не жирно ли для нашего сурового времени? Товарища Лапина Сергея Георгиевича на вас нет. Был такой председатель Гостелерадио. Однажды на коллегии он грубо о ком-то отозвался. Мой шеф, интеллигент до мозга костей Юрий Данилович Иващенко ему возразил, что, мол, зачем же вы так, Сергей Георгиевич, он же все-таки человек. На что Лапин скорчил брезгливую мину и процедил: «Запомните, люди начинаются как минимум с Вознесенского. А все, кто ниже – говно». Я к тому, что сейчас почему-то людьми называют всех подряд, без разбора. Поэтому все и вышло из-под контроля. Всякая мразь делает, что хочет. Чувствует, что всегда найдется кто-то, кто защитит ее «права человека».

•

Кто такие сегодняшние бесы? В первую очередь гениененавистники. В последнее время они резко активизировались. Кто-то написал гениальную статью. Вместо того, чтобы задуматься над ее содержанием, бесы, даже не дочитав, даже не понимая смысла терминов, которыми пользуется автор (не говоря уже о смысле самой статьи), начинают неистово вопить, причем как правило матом, понося автора на чем свет стоит и оскорбляя его последними словами. Гениененавистники даже не хамы и шпана, они – чистой воды бесы, нечисть.

•

Дьявол не мыслит, потому что рождать мысль – не его предназначение. Он всего лишь использует мысли для манипулирования ими в собственных интересах. Следовательно, мысль в своей основе имеет божественную природу. Уже поэтому она неподсудна и не подлежит никаким оценкам. Мысль находится вне такой категории как качество, она не может быть «плохой» или «хорошей». То или иное свойство или направление ей придает дьявол и его подручные – бесы.

Человек, рождающий мысль, пребывает в той же метафизической ипостаси, что и Бог. Проще говоря, он одной с Богом крови. Рождая мысль, он привлекает к себе бесов, которые выступают по отношению к нему в качестве вампиров. Им нужны мысли, чтобы с их помощью управлять причинно-следственными связями. Чтобы высосать из человека как можно больше мыслей, бесы не брезгуют никакими провокациями. Вообще бесы – идеальные, абсолютные провокаторы. Чаще всего они начинают высмеивать мыслителя, втягивая его в атмосферу абсурда (ведь спорить с мыслителем по существу бесы не имеют возможности, потому что у них нет мыслей), чтобы человек, защищаясь, оправдываясь и доказывая свою правоту, рождал еще больше мыслей.

Поэтому бесов проще всего узнать по их отношению к мыслящим людям. Ненависть дьявола к Богу и ненависть бесов к мыслителям имеет одну и ту же основу и выражается в бесконечном иронизировании и ерничании по поводу объекта своей ненависти.

•

Во всех странах, где в последние несколько лет проходили выборы, победа доставалась ценой ничтожного количества голосов. То есть голоса распределялись поровну. Такая тенденция говорит о том, что человечество окончательно разделилось на два непримиримых мироощущения, и мира на планете отныне больше не будет. Причем речь идет о чем-то гораздо большем и значительном, чем противостояние левых и правых, богатых и бедных, патриотов и космополитов, либералов и почвенников, авангардистов и традиционалистов, евразийцев и атлантистов, европейцев и исламистов – ведь сегодня по большому счету все смешалось, и любая вещь давно не противоречит своей противоположности. Водораздел затронул куда более серьезные пласты духа и интеллекта и корни (истоки, причины) его надо искать в предчувствии исчерпанности того, что есть, и как следствие – неизбежности перехода из одного состояния в другое, в желании метафизических перемен, готовности встретить их с радостью и во всеоружии оптимизма.

Конфликт в основном возникает между прагматиками – теми, кто «укоренен» в сегодняшней реальности, и романтиками – кто считает, что нужно приближать наступление нового неба и новой земли. Кто-то мыслит и мечтает, а кто-то в поте лица зарабатывает на хлеб с маслом.