Самая ключевая на сегодня проблема – возможно ли в принципе вырваться из беличьего колеса, в которое угодили сегодня все мы, пленники и заложники общества потребления (я, например, уверен, что невозможно, но хочется просто побалагурить). Вчера обедал с коллегой в японском ресторане. Столики там расположены совсем близко. Я махнул пивка и стал рассуждать о ситуации, при которой впервые в истории окружающему нас количеству не суждено перейти в качество. То есть мы переживаем принципиальную революцию в классической диалектике. За соседним столиком сидела продвинутая девушка лет двадцати пяти. Вдруг она сама вмешалась в мой монолог, сказав, что я интересно рассуждаю, но лично ее устраивает именно тот круговорот разнообразия, в который нас всех погрузили, и она ни за что не согласится с ситуацией, при которой чего-то будет меньше, даже если то, что останется, станет в миллион раз качественнее. Я ей мило дал понять, что она пропагандирует принцип «пусть говна, но побольше». На что она нисколько не обиделась и сказала, что я рассуждаю как ее родители, которые выросли при дефиците и поэтому мыслят отстойными категориями. Мол, вы, старшее поколение, безнадежно ужалены дефицитом и оправдываете себя мечтами о каком-то там никому не нужном «качестве».
– Чем больше будет вещей, чем дешевле и доступнее они будут и чем быстрее мы будем их менять, – сказала она, – тем разнообразнее и интереснее будет жизнь, у людей совсем не останется места для скуки. Я лично мечтаю о том времени, когда вообще все на свете станет одноразовым.
Я открыл рот, чтобы ей что-то возразить, но тут мой коллега встал и сказал ей, что если Дуда сейчас заведется, то его не остановишь, а нам надо работать. Я мысленно с ним согласился, вздохнул, залпом допил пиво и тепло попрощался с продвинутой девушкой.
•
Поскольку моя жизнь по иронии судьбы снова закрутилась вокруг газетных СМИ, я с каждым днем наглядно убеждаюсь, как страна сама себя загоняет в ловушку в виде того самого беличьего колеса, о котором шла речь ниже. Например, шеф дает мне (конечно же, чисто гипотетическому «мне») задание – увеличить тираж издания. Главное – не принимать его слова и намерения всерьез. Потому что на самом деле он ничего менять не собирается, все его устраивает, просто он считает (ему внушили), что на то он и шеф, чтобы время от времени спускать подчиненным такие «установки». Дальше все происходит в рамках раз и навсегда установленного ритуала. Я делаю вид, что воодушевлен его просьбой и предлагаю рискнуть – в смысле предпринять нечто нестандартное, даже запредельное, что наверняка не сработает, а может (чем черт не шутит), и сработает.
Он (в ответ):
– Прям, разбежался. Тебе только дай волю – ты все готов поменять. А у нас, между прочим, сформировался свой круг читателей, которые привыкли к нашему формату. И если мы что-то изменим, наша аудитория нас не поймет. В результате мы и старых читателей потеряем, и новых не приобретем.
То есть опять же как бы все изменить, ничего не меняя. Если честно, то против такого ломового аргумента приема нет. И «диалог» быстро иссякает.
Но ведь трагедия в том, что никто из хозяев бумажных СМИ (беру СМИ просто в качестве примера, характеризующего общероссийскую ситуацию) реально ничего не хочет менять. И панически боится любых перемен. Всех устраивает универсальная испытанная схема производства газеты, которой все придерживаются. Она представляет собой замкнутый круг, который в общих чертах сводится к следующему.
1. Вякать и вообще произносить какие-то слова на страницах общенационального издания имеют право только те персонажи, которые прописаны на первом и втором телеканалах.
2. Если газета не общенациональная, а, скажем, городская, то можно расширить круг допущенных на ее полосы до третьего, четвертого и далее каналов.
3. Те, чьи рожи не появляются в ящике хотя бы раз в неделю, вообще не представляют никакого интереса – ни для читателя (якобы), ни для хозяина издания.
4. На любые предложения хотя бы немного расширить круг допущенных на страницы газеты мыслящих людей шеф начинает возмущаться: «Кто они такие? Кто их знает? Кому они интересны?»
В результате такого замкнутого круга получается полный застой, отстой и падение тиражей. Потому что те, кто прописан на телевидении, ничего нового и неожиданного ни при какой погоде не скажут – подавляющему большинству просто нечего сказать из-за хронической зомбированности. Остальные боятся сболтнуть лишнее. В конце концов у читателя создается впечатление, что он живет в стране таких же как он сам дебилов и придурков. Что, собственно, не так уж плохо в тактическом отношении, но смертельно опасно в стратегическом.
•
Я хочу спросить каждого пассажира поезда, часто ли он видит новые пейзажи за окном? И видел ли он их когда-нибудь? Я хочу спросить каждого пассажира авиалайнера, часто ли он видит новые облака в иллюминаторе? И видел ли он их хоть один раз? Я хочу спросить каждого моряка, видел ли он новые моря и океаны кроме тех, которые обозначены на географических картах? Я хочу спросить каждого космонавта, видел ли он новое небо, новую Луну, новое Солнце и новую Землю? Я хочу спросить мальчишек и девчонок, путешествующих по постелям друг друга, встречали ли они хотя бы раз кого-то, кто бы принципиально отличался от них самих?
