Для интеллектуала физический труд, вообще любая работа – умственная деградация. А для гастарбайтера – это единственно возможный способ приобщения к интеллектуализму.
Дерзость интеллектуала ограничивается степенью его алкоголизации.
Люди умирают, а их дерзость остается.
Выигрывает тот, чьи амбиции выше. Так что стройте небоскребы.
Женщина размышляет просто. Вот внедрюсь в крепкий мужской коллектив или сообщество, всех переебу, тем самым рассорю и буду царствовать среди них во веки веков.
А как размышляет мужчина, я, оказывается, не знаю.
Ветер перемен, вызванный энергиями и прихотью великого мастера Пу Сун Лина, сметает все на своем пути, деликатно оставляя за кадром всех девчонок-лисичек-сестричек.
Согласно буддизму, что забыл, то уже не вспомнишь. Поскольку мышление – река, в которую невозможно войти дважды. Но почему-то, блин, чем больше вспоминаешь, тем больше вспоминается.
«Оптимальнее» всего пропорцию между созиданием и разрушением соблюдают гении. Чем человек гениальнее, тем точнее пропорция.
Если разрушается столько, сколько создается, жизнь замирает и обессмысливается. А если разрушается больше, чем создается, начинается деградация.
Обычно у гениев треть идет в отходы.
В масштабах России разрушение тоже практически всегда соответствовало одной трети создаваемого. Вполне нормальное соотношение.
Например, принято считать, что русская революция начала 20 века разрушила чуть ли не все до основания. На самом деле «разрушения» составляли как раз примерно треть от созданного – включая всю культуру и идеологию серебряного века.
В постбольшевистскую эпоху разрушения и созидания стремились опередить друг друга, но в результате пропорция сохранилась.
40-е внесли полную путаницу. Однако статистика показывает, что соотношение тоже было соблюдено. Уцелело ровно две трети.
С 50-х началась эффективность по-социалистически. Третью часть всего приносили в жертву. Зато две трети шло в дело.
Так продолжалось в 60-е, 70-е и отчасти 80-е годы. Тут все ясно.
Как ни странно, в 90-е тоже мистическим образом несмотря на дикий бардак исчезало не больше трети создаваемого.
Я к тому, что при таком раскладе поддерживается то оптимальное состояние общества, которое мы имеем сегодня.
Понятия не имею, как оно происходит на Западе, но у нас вот так.
Кстати, внешний эффект от такого соотношения в каждую эпоху разный. Но ощущение, что нам чего-то постоянно недодают, устойчиво сохраняется – несмотря на явный «прогресс».